Олег Петров - Один Из Восьми
— «Заря», я «Сокол»! Дистанция тридцать, перешли в «зависание»! Все под контролем, на борту порядок!
Пусть Земля немного успокоится, а особенно, Двадцатый. Павел, наконец, посторонился и дал командиру хоть краем глаза взглянуть на удивительное зрелище. Николаев не имел права в такой момент покидать командирское кресло, но в боковой иллюминатор что-либо разглядеть было невозможно. Поэтому, он дал кораблю небольшую закрутку по рысканию и поймал объект во «Взоре». Грандиозное зрелище! Возможно, кто-то думает, что ракетная ступень это бочка с топливом и двигатель сзади. На самом деле, это сложнейший механизм, опутанный трубопроводами и кабелями, состоящий из сотен работающих вместе узлов, иначе бы создание такой техники не занимало месяцы и годы. И не требовались бы огромные заводы, институты и КБ…
Смотреть на эти хитрые механизмы можно до бесконечности, но до тени остается всего десять минут! У Павла закончилась пленка в фотоаппарате. Пора убраться подальше от опасной «бочки».
— «Заря», я «Сокол», зависание закончил, начинаю увод от цели!
Изначально, хотели отойти подальше и опять «зависнуть», переждать тень и сблизиться еще раз, топлива хватило бы с избытком. Но решили, что риск не оправдан. Как держать дистанцию в тени без средств объективного контроля? Локатора нет, дальномера нет, а на мишени даже огней нет! Слишком опасно! Ну его, в другой раз…
Хорошо их учили орбитальной механике! Притом, не только с формулами, но и на пальцах объясняли, чтобы на уровне инстинктов запомнили. Зависать надолго можно только спереди или сзади по касательной к орбите! Потому что в таком случае относительное положение объектов сохранится сколь угодно долго, если относительная скорость погашена. Так и будешь лететь, либо сзади, либо спереди от цели, совершенно безопасно! А если зависнешь, к примеру, сбоку? Тогда ты с целью оказываешься на пересекающихся орбитах! Через четверть витка, проходя линию пересечения плоскостей орбит, или «линию узлов», вы столкнетесь!
Сейчас они уходили от цели по вертикали, вверх, чтобы через полвитка оказавшись в апогее, дать еще один импульс и скруглить орбиту, оставив цель чуть ниже и отставая от нее все больше и больше.
— «Заря», я «Сокол», цель во «Взоре» быстро удаляется, — доложил Николаев. — Визуально, дистанция около километра.
Выждав еще пару минут, он перекинул тумблеры УО и УД на «авто». Все, руками больше ничего не трогаем.
— Ну, вот и кончилось свидание, — немного грустно улыбнулся бортинженер, возвращаясь в свое кресло. — Состыковаться бы по-настоящему!
— Ничего, Паша, — не моргнув глазом, утешил друга командир. — У тебя такая жена, что грех жаловаться. Дома состыкуешься.
Павел только рукой махнул и молча выпил почти целый пакет воды.
— В горле пересохло, пока тебе цифры диктовал, — объяснил он, глядя в иллюминатор. — Входим в тень, красота какая… Заряжу-ка я вторую пленку. Зря, что ли, везли?
Николаев посмотрел во «Взор», но ничего там не увидел, даже звезд. Внизу был темный Тихий океан, ни облачка, ни огонька.
— Заряжай пленку и отдыхай, — велел он. — Связи долго теперь не будет, так что…
Нет, внизу определенно что-то мелькнуло, какой-то отсвет на волнах! Интересно, откуда он взялся? Хотя…
— Черт, сегодня же полнолуние! — вслух упрекнул себя Андриян и тише добавил: — Ладно, связи все равно нет…
Он снова перещелкнул тумблер УО в ручной режим, аккуратно развернул корабль и поймал во «Взор» Луну, ориентируясь по тусклым отблескам на матовой бленде иллюминатора.
— Хулиганишь, командир? — улыбнулся Попович. — Эх, будь у нас целый корабль, и на Луну бы сейчас рванули, пока никто не видит…
Отчасти, это сожаление можно было понять. Королев продолжал двигаться последовательно, от задачи к задаче, но получить сразу все в готовом виде было нереально. «Восток-2» уже не был лишь спускаемым аппаратом, как в первом полете, но и до готового к эксплуатации комплекса ему было еще далеко. У них уже был «малый» агрегатный отсек с батареями и баками для околоземных полетов, но и там часть аппаратуры заменена макетами. А за передним люком сейчас и вовсе пустота, бытовой отсек пока тоже не готов. Соответственно, нет никакой аппаратуры для нормального сближения и стыковки. Но ничего, в этот раз справились. Зато, жизнеобеспечение на неделю! Но это в теории. Летать решили сутки, для начала и так неплохо. Кто-то, кто полетит позже, пробудет в космосе намного дольше…
Николаев смотрел во «Взор» на яркую и крупную Луну и мечтал. Мечтал, как однажды поведет в полет тяжелый автономный корабль с пристегнутым к нему разгонным блоком. И, глядя на индикаторы БЦВК, почти как сегодня, будет отсчитывать последние секунды перед стартом в глубокий космос… В принципе, он знал, что эти мечты не беспочвенны. Давно ли он так же мечтал сделать хотя бы пару витков по орбите? И вот, пожалуйста, по программе им с Павлом предстоит целых семнадцать оборотов вокруг планеты! Семнадцать закатов и семнадцать восходов! И уже хочется слетать еще дальше. На лунной орбите, конечно, этих красивых атмосферных эффектов не увидишь. Но зато, там есть много другого, на что можно посмотреть!
Кто не видел снимков Земли с лунной орбиты? Кто не хотел бы стать первым, кто увидит эту картину сам, без посредника в виде пленки и радиоволн? Так хочется увидеть все в цвете, своими глазами! А еще, Королев со знанием дела говорил им, что Луна на самом деле коричневато-серая. Вот бы проверить!
Но сначала, нужно научиться хозяйничать на орбите. Отработать стыковку, совершить выход в открытый космос, научиться просто жить здесь не минуты и часы, а дни и недели. И только после этого откроется новая дорога…
Будапешт, центр города, ноябрь 2057 года
Тридцатипятилетний Янош Полгар лениво, чуть ли не одним пальцем, крутил баранку потрепанного патрульного «Ситроена», неторопливо выезжая из двора, где прошло все его детство и большая часть юности. После сытного обеда чертовски не хотелось никуда ехать! Хотелось загнать машину в самый дальний уголок этого двора, шурша покрышками по опавшим листьям, приоткрыть окна, откинуть кресло и всхрапнуть часок-другой. Лайош, его напарник, похоже, уже задремал, привалившись лбом к обивке и повиснув на ремнях. Вообще, они оба неплохо устроились. Как он вместе с напарником однажды заехал к своей матушке на обед, так и не смог потом отказаться, а та и рада стараться, лишь бы почаще видеть любимого сынка. А матушка у него еще ого-го! Совсем не старая, энергичная и хлебосольная, и у нее тарелочкой бограча (суп из мяса и овощей — прим. авт.) не отделаешься, накормит так, что хоть на убой отправляй.
Янош виртуозно объехал несколько невпопад припаркованных машин и, поставив руль на упор, круто повернул к домовой арке. Пора уже возвращаться на улицы и кататься себе в свое удовольствие до конца смены. Не то, чтобы работы у полицейских Будапешта совсем не было, ее хватало, но все больше по мелочи. Кражи, драки, грабежи прохожих — по сути, мелочь, по сравнению с тем, что тут творилось не так давно. Впрочем, его матушка до сих пор уверена, что он каждый день ходит под пулями албанских наркоторговцев. Понятное дело, за десять лет он с кем только не сталкивался, о чем теперь напоминает искореженная пуля, висящая у него на шее на тонком шелковом шнурке. Пулю эту из него вытащил прямо на улице оказавшийся поблизости экипаж военного реанимобиля. Яношу повезло дважды. Первое — благодаря чудесам современной медицинской техники военные врачи шунтировали ему поврежденную артерию прежде, чем он истек кровью, как свинья на поминках. (имеется в виду национальный венгерский праздник — прим. авт.) И второе — сама пуля лишь пару сантиметров не дотянулась до позвоночного столба, что гарантировало бы ему если не смерть, то паралич как минимум. Так что, Янош теперь не ожидал для себя повторения подобных приключений, тем более, что на улицах теперь стало намного спокойнее.
Выезжая из арки, он слегка притормозил — осторожность прежде всего! И тут он вспомнил, что до сих пор не включил не только «мигалки» на крыше, но и фары с габаритами. Но его рука, потянувшаяся к переключателю, так и замерла на пол-пути.
У Яноша было исключительно острое зрение. В кого он такой уродился — было совершенно неясно. Его отец уже лет с пятнадцати был слеп, как крот — и как он умудрился матушку-то разглядеть, с таким «минусом»? А матушка и в очках хорошо видела только дома, на улице превращаясь, прости Господи, в деревенскую лошадь… Оба родителя наотрез отказывались от корректирующей операции, и это можно было понять еще полвека назад, но сейчас?.. Однако, сам Янош был мужчиной исключительно глазастым.
Эту девушку, не спеша шагающую по противоположной стороне улицы, он заметил сразу, а его острый глаз только усугубил впечатление. Она была не просто красива. Она была великолепна. Строгий, но изящный жакет, юбка до колен и сапожки на высоченном каблуке подчеркивали ее изумительную фигуру. В руках небольшая сумочка, а взгляд… Аж из машины видно, как глазищи сверкают. Чуть подстроив свой «телескоп», Янош понял, что лет ей около двадцати пяти или чуть больше, но выглядит она так, что многие двадцатилетние осатанели бы от зависти. Само по себе наличие красивых женщин на улицах Будапешта было не слишком удивительно, все-таки бывшая порно-столица всей Европы, как бы это не было несправедливо по отношению к прекрасному городу.
