Андрей Бондаренко - Страж государя
– Да мы, Александр Данилович, полностью согласные! – напустив на себя полную покорность, высказался Швелька. – Шестьдесят рублей – деньги совсем неплохие. Ежели, конечно, для начала. А вот дополнительные выплаты: ночные, заревые, праздничные, по ранению, свадебные… Они-то предусмотрены?
– Предусмотрены! – совершенно серьёзно подтвердил Егор. – Меня, кстати, называйте просто и доходчиво – «командиром». – Он обернулся к окну, на какой-то неясный шум…
Правая рама мутного окна была широко открыта, из неё торчала очень странная трубка – расширяющаяся на конце. Опа, да это ствол стрелецкой стандартной пищали!
– Лечь всем! – заорал Егор, падая вниз и сдёргивая со стола льняную скатерть – со всем находящимся на ней…
Грохнуло, всё помещенье тут же заволокло густым белым дымом…
Глава пятая
Охота на охотника и голубой луч
Тоненько и жалобно вскрикнул Алёшка, глухо застонал Волков.
Егор быстро вскочил на ноги, выхватил из-за голенища ботфорта метательный нож, обернулся к окну. Сквозь дымную пелену было видно, что дуло стрелецкой пищали уже исчезло.
– Целовальник, ко мне! – взревел Егор. – Перевязать раненых, живо у меня! – подскочил к столику, за которым сидела троица швейцарских мушкетёров (наёмники-бездельники, несшие формально-охранную службу в Кремле), выхватил из кармана серебряную бляху, вручённую совсем недавно Никитой Зотовым: – Их бин охранитель кёнига Петера. Указ читали? Быстро за мной! Форверст! Найти воров!
Отшвыривая в разные стороны посетителей кружала, случайно оказавшихся на его пути, Егор бросился к входной двери. Рядом бежал Швелька с ножкой от табурета в руках, сзади грохотали сапоги мушкетёров, слышался лязг вынимаемых из ножен шпаг…
Найти никого не удалось, только несколько нищих и калек испуганно жались возле ворот кабацких.
– Взять всех! – приказал Егор. – Швелька, допроси тщательно! Можешь не стесняться, лупцевать от души по мордасам, отрезать пальцы и уши! Я – сейчас…
Он выбежал за ворота, подскочил к повозке, на облучке которой сидел невозмутимый Сергей Бухвостов.
– Кто пробегал здесь только что?
– Никого подозрительного не было, Александр Данилович! – браво отрапортовал Серёга.
– Кто пробегал, я тебя спрашиваю, чавка сонная? – Егор крепко схватил Бухвостова за отвороты кафтана, сильно затряс – как дерево-грушу. – Хоть кто-нибудь пробегал? Отвечай, рак варёный, не молчи!
– Только два стрельца, больше никого!
– Что за стрельцы, какого полка?
– Да не знаю я, не разбираюсь в этом…
– Какого цвета у них были кафтаны, сучий выползок?
Оказалось, что Сергей Бухвостов – дальтоник, и в цветах не понимал абсолютно ничего…
У Швельки дела продвинулись гораздо дальше: после жёстких допросов нищих было непреложно установлено, что стрельцы принадлежали к Пыжову полку.
– Ну, и что это нам даёт? – спросил Егор. Швелька лукаво заулыбался:
– Это как посмотреть! С одной стороны – и ничего. А вот с другой… Настоящий хозяин Пыжова полка – князь Иван Андреевич Хованский, по прозвищу – Таратуй. А князь Иван, он состоит в приятельских отношениях с боярином Степаном Одоевским. В очень странных отношениях, как говорят люди знающие… А ещё Хованский у Правительницы Софьи в почёте. Смекаешь, господин охранитель?
– Смекаю…
У Алёшки рассекло голову, но совсем неглубоко, хотя и крови натекло целое море. А у Василия Волкова свинцовый шарик прочно засел в ляжке.
– Это подлые стрельцы шарахнули в нас картечью! – пояснил Швелька. – Если бы мы не попадали на пол, то давно бы уже танцевали на небесах кадриль – с ангелами небесными…
Отвезли раненых в Преображенское, туда же оперативно доставили доктора Фогеля.
– Ничего страшного, герр Александэр! – заверил Егора опытный врач. – Мальчик с голубыми глазами может уже через три дня подняться с постели. А герр Волкофф – недели через полторы, я вынул из его ноги свинцовую пулю, сильно повезло боярину, что кость не задело…
Вечером состоялось срочное совещание.
Присутствовали: Егор-Алексашка, Никита Зотов, генерал Теодор фон Зоммер и Пётр Романов – государь всея Великия и Малыя Руси. Пётр, по своему вечернему обыкновению, собирался удалиться в свой дворцовый «гарем» (а может, и в токарную мастерскую, где обожал возиться с разными железяками, – ещё не решил до конца), но Зотов взмолился слёзно:
– Государь, надёжа наша, останься! Дело-то наиважнейшее – о жизни и смерти!
– Ладно, остаюсь! – смилостивился царь. – Только давайте быстрей, без лишних речей!
Слово взял фон Зоммер: кратко обрисовал цепь последних событий, сжато доложил об утреннем покушении. Царь хмурился, но внешне был спокоен, только нервно качал своей длинной ногой.
– Разрешите, государь? – незамедлительно подхватил эстафету Никита Зотов, дождался короткого кивка: – Сегодня утром за Яузой были замечены стрельцы в клюквенных кафтанах. Судя по всему – из Пыжова полка. Внимательно осматривая местность, они тремя группами якобы проследовали к Москве, но на самом деле встали лагерем в трёх с половиной верстах от Преображенского. Всего их больше сотни…
Вот тут-то Петра проняло крепко, уже по-настоящему, он мгновенно вскочил на ноги, запаниковал:
– Преображенцев и семёновцев – поднять в ружьё! Усилить посты, приготовиться к обороне! Что вы тут все расселись? Живо на позиции! Смерти захотели моей? Я помню, помню, как стрельцы боярина Матвеева подняли на свои пики… Помню! – На юношеских губах запузырилась пена, зубы начали отстукивать громкую барабанную дробь…
Насилу успокоили царя – совместными усилиями.
– Алексашка! – жалобно обратился Пётр к Егору. – Ты молчишь почему? Что думаешь, охранитель?
Егор солидно откашлялся, расправил плечи.
– Первым делом, Пётр Алексеевич, надо обязательно усилить преображенцев и семёновцев! Солдат ещё надо – человек шестьсот, да вооружённых настоящими ружьями и мушкетами. К ним офицеров толковых. Из Пушкарского приказа необходимо выписать бронзовых пушек, мортир, единорогов, пороху с запасом великим, ядер чугунных, бомб зажигательных… Мушкеты, офицерские пистолеты, доброе холодное оружие – всё это можно выписать через герра Лефорта, я у него намедни видел новые образцы. Он всё доставит за неделю…
– Постой-ка, братец мой! – остановил царь Егора и строго посмотрел на Зотова и фон Зоммера: – Запоминайте, высокоумные мои, запоминайте! Можете и записать, если память плоха! – снова обратился к своему охранителю: – Продолжай, Данилыч!
– Второе. Надо срочно установить наблюдение за домом Степки Одоевского, выяснить распорядок его дня, изучить все ходы и выходы…
– Зачем? – округлил от удивления свои карие глаза царь, задёргал худым мальчишеским кадыком.
– Степан охотится за тобой, государь! Упрямо охотится. А теперь уже и за мной… Кто стоит за ним, кто управляет его злой рукой? Этого тебе никто точно сказать не сможет. Может, это сама Правительница Софья, может – кто-то другой. Не понять пока…
Помолчали.
– Так что со Степаном-то? – нерешительно спросил Пётр.
Егор тяжело вздохнул:
– Со Степаном что? А вот изучим обстановку, тогда и примем решение. Если можно уничтожить, не поднимая лишнего шума, то и уничтожим. А можно и просто покалечить, например, лошадь понесла и сбросила, или у кареты колесо неожиданно отвалилось на ходу…
Уже перед сном он зашёл в каморку, где расквартировались его новые сотрудники. Убедившись, что Алёшка чувствует себя нормально, почесал за ухом серо-чёрного волкодава по кличке Хмурый (можно и просто – Хмур), вызвал Швельку в коридор – на пару слов.
– Смотри, с завтрашнего дня начинаешь плотно заниматься собаками! Послезавтра уже доложишь мне – сколько надо ещё прикупить и каких. Далее. Заметил уже, что во дворце полно убогих старушонок и нищенок, которые своими разговорами развлекают Наталью Кирилловну, матушку царскую? Вот и поищи возле Рыбных рядов всяких бабушек, которые и царицу могли бы заинтересовать, и нам бы чётко докладывали – что делается во дворце, чем он дышит на самом деле… Уяснил?
На разведку (через трое суток после неприятного происшествия в кружале) к дому Степана Одоевского Егор взял с собой Алёшку Бровкина. Голова у мальца была ещё обмотана льняной повязкой, но ничего, держался он молодцом.
Ранним утром они сели в двуколку, в ногах сложили деревянные лотки с ремнями, заехали на Кукуй, где Лукерья, стряпуха Лефорта, напекла вдоволь подовых пирогов – с капустой, горохом, луком, зайчатиной, свининой, калачей с мёдом и изюмом, – решили вести наблюдение под привычной личиной, изображая из себя пирожников с Серпуховских ворот. Оделись соответственно с образом, даже лапти напялили на ноги.
– Ой, Санюшка, какой ты смешной в лапоточках! – всплеснула руками Лушка. – Прямо деревенский! Да и помолодел, года три сбросил, когда расчесался вот так…
