Олег Мазурин - Убить отступника
ДУЭЛЬ ЗАТЕЯНА НЕСПРОСТА.
НО ВСЕ УЛАЖЕНО.
ПОЕЗЖАЙТЕ БЕСПРЕПЯТСТВЕННО.
Голевский облегченно вздохнул. Это бумажка – индульгенция от Бенкендорфа за смерть бретера-гусара. И негласное разрешение на следующую дуэль. А также на уничтожение врагов государства. То есть разрешение на любое другое преступление, за которое обыкновенный гражданин, не обладающий такой полицейской защитой, как Голевский, понес бы жесточайшее наказание. Все будет прощено гвардейскому офицеру ради успеха тайной миссии, все будет оправдано. Ведь он под покровительством государства. И это придавало капитану уверенности и дополнительные силы.
Через два часа Голевский поехал дальше.
…Почтовая тройка резво бежала. Колокольчик переливчато звенел над дугой. Дорога была жутчайшая. Грязь, ухабы, ямы. Кибитку то и дело сотрясали толчки, она перепрыгивала то один ухаб, то другой. Чем дальше уносила капитана Голевского почтовая тройка от Москвы, тем все грустнее и грустнее ему становилось.
Позади любовь, спокойная жизнь. А что впереди?
Опасности? Испытания? Смерть? Или успех предприятия?
Может, зря он ввязался в эту авантюру? Да нет, не зря. Найти убийц друга – это дело чести! Он никогда не малодушничал и сейчас не будет. Так его воспитали.
Так что давай, ямщик, погоняй лошадей! Пусть несут гвардейского офицера быстрее! Навстречу судьбе, навстречу опасностям, навстречу холодной и мглистой неизвестности!
А там как повезет.
Глава 5
7-го октября Голевский прибыл в Казань.
В этом городе заканчивался Московский тракт, и начинался Сибирский. Граница эта проходила по мосту через овраг. Когда-то на этом мосту состоялась историческая встреча двух графов, двух заклятых врагов – Миниха и Бирона. Бирон возвращался из сибирской ссылки, организованной ему Минихом, а последний по распоряжению императрицы Елизаветы Петровны направлялся в город Пелым. Гвардейский капитан Александр Дмитриевич Голевский в отличие от знаменитых графов вступал на Сибирскую дорогу добровольно да и ни с кем из своих старых знакомых, как из числа заклятых врагов, так и из числа верных друзей, не пересекся на этом мосту. Ему попался навстречу только какой-то мужичок на телеге.
В Казани капитан, что было естественно, остановился у своего двоюродного брата Андрея Полозова. Тот обрадовался приезду столичного родственника. Представил его своей жене, сыновьям и дочерям.
– Как там meine liebe Mutter?[8] – поинтересовался Полозов.
– Я ее уже давно не видел, – сказал Голевский. – Где-то с середины мая. Но хочу заметить, что письма мне твоя матушка довольно-таки исправно и регулярно присылает. И во всяком письме пишет, что все у нее в полном порядке. И дела, и здоровье, как душевное, так и физическое. Жду ее к рождеству, ежели конечно сам успею вернуться из сибирского вояжа.
– Мне она тоже пишет, но я ей редко отвечаю. Не любитель я писать письма, а она обижается.
– И право есть за что, мой друг. Разве можно забывать и обходить должным вниманием свою родную матушку, самого дорогого, единственного и неповторимого человека на всем белом свете.
– Веришь ли, нет, мой дорогой кузен, но от твоих слов мне стало невероятно стыдно. Но что поделаешь, на работе приходится столько писать, что на родственную переписку просто сил не остается.
– Это лень, батюшка, а не нехватка сил. Лень! И не более. Мог бы и написать пару строчек родной маман.
– Не ругай меня, мой кузен, мне и так неловко. Напишу я ей письмо, напишу, верь мне, Александр. Кстати, ты как раз вовремя приехал. Сегодня будет бал у губернатора. Поедешь со мной или отдохнешь перед дальней дорогой?
– Пожалуй, съезжу. Мне любопытна ваша провинциальная светская жизнь. А передохнуть? Поспал в дороге.
– Я ознакомился с письмом из тайной канцелярии. Там сообщается, что ты едешь в Красноярск инкогнито, у тебя особое поручение?
– Да, это так, – улыбнулся Голевский. – Надеюсь, ты избавишь меня от нужды отвечать, в чем оно заключается?
– Боже упаси, конечно же, мон шер, я не любопытен. Я понимаю, сие государственная тайна. В любом случае рассчитывай на мое содействие и содействие его превосходительства, нашего губернатора.
– Благодарю.
– Ибрагим, покажи гостю комнату, – распорядился Полозов. – Там приведешь себя в порядок. Увидимся позже. Скоро у нас обед.
Сухощавый слуга-татарин проводил Голевского наверх, в одну из комнат для гостей.
Комната была уютной и блестела чистотой. Шторы и обои голубого цвета вкупе с лазурным шелковым бельем делали помещение еще больше уютным, спокойным и располагали к отдыху. Игнат притащил чемодан с личными вещами хозяина и распаковал. Голевский отослал Игната разведать обстановку, а сам, оставшись наедине, снял дорожный сюртук, расстегнул ворот рубашки, достал книгу Байрона «Корсар» и прилег на софу. Почитал, вздохнул. Да, Байрон, бесспорно, великий поэт. Как точно он сказал про женские слезы: «Для женщины и меч и щит». Голевский открыл крышку медальона с миниатюрным портретом возлюбленной. Вспомнил сцену прощания, мокрые глаза Даши, ее тоскливый взгляд. Сжалось сердце.
«Верь, моя ненаглядная Дашенька, я вернусь из вояжа, непременно вернусь. И тогда мы повенчаемся, у нас будет куча детей мал мала меньше. Будем жить долго и счастливо…»
Лирическое настроение капитана нарушил вежливый стук в дверь и голос Игната.
– Барин, приглашают к столу! Извольте отобедать!
«Как не вовремя объявился Игнат!»
– Хорошо, голубчик, я сейчас выйду. А ты достань мой мундир и почисти. А также шляпу и ботинки.
Голевский решил сегодня вечером покрасоваться перед казанским обществом во всей гвардейской красе.
– Будет все исполнено в наилучшем виде, барин, не беспокойтесь.
День пролетел быстро. Прошел обед, послеобеденный сон, и вот уже поздний вечер. Экипаж советника губернатора подан к подъезду. Семья Полозовых в сборе. Посылают слугу за капитаном. И вот Голевский выходит в гостиную…
На нем темно-зеленый мундир с красными обшлагами и воротником, золотистые сияющие пуговицы, галуны, эполеты. На шее – золотой крест ордена св. Владимира 2 степени и серебряная восьмиконечная звезда этого же ордена, прикрепленная на левую сторону груди. На правой стороне груди – золотой крест на ленте св. Георгия 4 степени. Золотой крест ордена св. Анны 3 степени на муарово-желтой ленте в петлице. На боку – сабля с надписью «За храбрость» с алмазами, к эфесу которой привинчен орден св. Анны 4 степени. К наградному иконостасу прибавлены несколько иностранных орденов и медалей, среди них – австрийский орден Леопольда III степени и баденский Карла Фридриха. К тому же плюс военные медали за русско-французскую и русско-турецкую кампании. На руках – белые новенькие замшевые перчатки, а на ногах – парадные башмаки.
При виде родственника-орденоносца Полозов не мог сдержать восхищения, аж всплеснул руками.
– Маша, голубушка, боже мой, ты только взгляни на нашего Александра! Каков молодец, а! Каков гвардеец! Он просто великолепен! – его жена согласно закивала. – Герой, герой, что и говорить! Ахиллес! Сотни казанских красавиц будут сегодня вечером у твоих ног, дорогой Александр.
– Мне необходима лишь одна, и она, увы, осталась в Москве.
– Поверь мне, дорогой кузен, наши барышни ни в чем не уступают вашим, столичным штучкам. Когда-то одна премилая нимфа похитила мое сердце и до сих пор не отдает его мне, – Полозов многозначительно посмотрел на свою жену, и та смущенно отмахнулась. – Вот так-то, милый Александр.
– Попробую устоять пред чарами ваших Афродит и Венер.
– Желаю удачи!
…К десяти вечера Голевский и чета Полозовых прибыли к дому губернатора. Там уже присутствовало множество самых разнообразных экипажей – на бал съехалось все высшее общество города. Все приглашенные на бал толпились в шикарной гостиной. Мраморные колонны, блестящий паркет, роскошные хрустальные люстры из тысячи горящих свеч. В одной из зал дома был сооружен буфет. Там стояли в вазах фрукты и сладости, и можно было угоститься кофеем и ликером. В другой зале находились карточные столы. Слух присутствующих услаждал заезжий итальянский тенор.
Полозов представил родственника губернатору, его жене и дочке. Генерал тоже воевал против французов. Под началом Барклая-де-Толли, поэтому особенно тепло приветствовал капитана.
– Рад вас видеть, милостивый государь, у нас, в провинциальной глуши, – сказал губернатор.
– Я тоже рад вас видеть, ваше превосходительство.
– Я слышал, ваш вояж в Сибирь, капитан?
– Да.
– Героический поступок.
– Avez-vouz bien voyage?[9]
– Je Sui un peu fatigue apres le voyage[10].
– Вам, милостивый государь, Андрей не показывал наши местные достопримечательности? Кремль, храмы, башня Сююмбеки?
– Не успел, ваше превосходительство, великодушно простите, – вклинился в разговор Полозов. – Завтра, право, надеюсь, будет на это время, и наш гость оценит красоты города.
