Андрей Дай - Поводырь (СИ)
Каждый раз удивляюсь — насколько же сотника много. Вот, вроде, только что гостиная была довольно большим помещением, а стоило этому человеку-горе перешагнуть порог и все — кладовка!
— Ваше превосходительство, явился по Вашему приказанию.
Улыбнулся, протянул руку для пожатия. Легкий дискомфорт от перчаток, но здесь так принято. Начальник с голыми руками — нонсенс.
— Я вас пригласил, господин сотник, вот по какому поводу, — протягиваю ему тоненькую пачку денег. Видно, что это только трешки, но здесь и червонец — повод для убийства, а в моей руке много больше. Брови казака взлетают. Тороплюсь объяснить:
— Мы проделали вместе большой путь. В Каинске я намерен задержаться… ну, скажем, на неделю. Раздайте, Астафий Степанович, это своим людям. Будем считать это премией… и авансом. Распределите людей так, чтоб десяток был всегда где-то возле меня. Остальным — отдыхать. Ходить по городу…
Мою идею он не понял, а я не стал объяснять. Однако жест его, видно, впечатлил. Ха! То ли еще будет. Казакам еще понравится быть МОИМИ людьми. Сейчас же мне нужно было, чтоб простые парни пошли в город. Там их, наверняка, уже поджидают приказчики тех купцов, встречу с которыми я назначил на завтра. Будут вопросы. Кавалеристы станут хвастаться. Перескажут на свой лад историю с лечением Кухтерина. И про то, как я подымал его с колен — тоже скоро станет достоянием гласности. Потом приказчики перескажут эту болтовню хозейвам и те задумаются.
Был соблазн устроить брифинг не завтра, а послезавтра. Слухи бы множились, сами собой обросли бы подробностями. За сутки форы информация угнездилась бы в головах туземцев. Так-то оно так, да только оттягивать встречу — это демонстрировать купцам свое неуважение. Я же хотел добиться прямо противоположного эффекта. Я хотел, чтоб они мне верили!
— Да, вот еще что! — остановил я, собравшегося было уходить, сотника. — У меня будет к Вам личная просьба. Простите великодушно, но больше ее поручить некому. Лишь вы кажетесь мне достаточно опытным в этом деле человеком…
Не часто же удостаивался похвалы этот могучий воин. Иначе не краснел бы передо мной от удовольствия. Не мямлил бы что-то вроде: «да мы завсегда», «не извольте беспокоиться», «в лучшем виде, коли в моих силах».
— Вот двадцать пять рублей. Берите же… В городке наверняка есть оружейная лавка… Осмотрите, что может быть там предложено. Хотелось бы получить оружие не хуже моего. Ведь Вы хорошо рассмотрели револьвер? Не обязательно именно английское… Тут уж полностью полагаюсь на Ваш опыт! Если этого хватит на два — берите оба. И о припасе не забудьте… Конечно-конечно, можете идти…
Деньги может и не взять — это сразу понял. А вот от хорошего оружия — точно не откажется. А одарить будущего командира личной охраны необходимо!
Безсонов торопливо, по-медвежьи семеня, убежал радовать бойцов премией-авансом. У двери остался блестеть глазами в предвкушении увольнительной вихрастый Артемка.
— Вашство, там енти… Тутошние господа. Звать штоль?
— Зови, Артемка. Зови. А сам бегом на кухню. Считать умеешь? Перечтешь гостей… Да меня не забудь. Скажешь на кухне, чтоб обед на всех готовили.
— Дык я побег?
— Погоди, «побёг» с шашкой… Дык… Потом найдешь сотника и расскажешь ему, что я велел научить тебя, как доклады командиру делать и как к господам обращаться. Теперь — иди.
Я сел во главе стола. Положил перед собой несколько чистых листов бумаги и карандаш с надписью «карандаш». Счет пошел на секунды.
Удивительно, сколько мыслей может промелькнуть в голове за какие-то секунды. Входили люди. Кланялись, желали доброго дня. Кивал в ответ, ждал, пока соберутся все. И успел еще раз прокрутить в голове стратегию поведения.
— Здравствуйте, господа. Рассаживайтесь, — даже и не подумал встать. Пусть теперь мы все в одной лодке, но все равно — между нами гигантская пропасть с названием «Табель о рангах».
«Присаживайтесь» — сказал бы человек, желающий угодить. Или — хороший знакомец. «Рассаживайтесь» — должен говорить радушный хозяин. Тварь, право имеющая, заставила бы людей слушать стоя. Я — хозяин. Я теперь тут всему хозяин, но у меня не сотни глаз и не тысяча рук. Мне нужны эти глаза и руки, поэтому я предложил чиновникам разделить со мной стол, и даже намерен был отобедать с ними вместе.
— Фортунат Дементьевич, представьте мне господ.
Карандаш повис над белым листом. Попробуй-ка, запомни с первого раза эти замысловатые имена. Вот где фантазия разыгралась не на шутку!
Окружной начальник встал. Рефлекс. Трудно заставить себя сидя говорить с начальством. Это в Америке столетиями изживали. Ноги на стол складывать нашим-то староверам и в страшном сне не приснится! Ну да америкосы — песня вообще отдельная. Как сказал британский консул на губернаторском балу у нас в Томске — «Не обращайте внимания на янки, господин губернатор. Что поделаешь. Некоторым нашим колониям свобода не пошла впрок»!
Борткевич встал. Может быть это и не культура, а всего лишь танцы чинопочитания. Но образованный человек ДОЛЖЕН вставать, когда говорит с начальством.
— Позвольте представить Вам, Ваше превосходительство, окружного казначея, коллежского секретаря, Хныкина Ивана Алексеевича.
Кто бы сомневался. Именно он держал рушник с караваем, и говорил по-французски. Странно для чиновника десятого класса, но ничего удивительного для казначея. Хранящееся у меня в бумагах предписание Министерства Внутренних Дел в Томское казначейство о начислении мне жалования было написано на чистейшем парижском языке.
Хныкин вскочил и не садился, пока я не взмахнул рукой.
— Каинский городничий, Седачев Павел Петрович. Титулярный Советник.
Умным полицейский не выглядит. Особенно честным — тоже. Видимо — всех устраивающая кандидатура. Никому не мешает жить. Глаза преданные, собачьи. Побить палкой и дать косточку?
— Надворный советник, Чаговец Михаил Григорьевич. Исправник Каинского земского суда.
Суров. И по чину выше окружного начальника. Бородища лопатой. Купцы у него наверняка по струнке ходят. Сказал — полторы, значит — полторы. А казначей выдал. Все честь по чести.
— Нестеровский Петр Данилович. Окружной Каинский судья, коллежский советник.
Встал, но тот час рухнул обратно. Изображает старческую немощь, а по чину самый старший из всех этих ухарей. Невместно изображать перед хлыщем столичным невесть что. Он-то уедет, а судья останется. И продолжит править в Каинске. Где прямо, где тайно, а где и вот так — всем положением тела. И сразу не сдвинешь ведь. Наверняка за долгую жизнь и связями успел обзавестись. Ладно, разберемся. Будет мешать — уберу. Дайте только на ноги крепко встать…
Кивнул Борткевичу чтоб тот сел. Улыбнулся понимающе. Ему одному улыбнулся, считай — подмигнул. Отложил карандаш. Убрал улыбку — большинство ее еще не заслужили.
— Отлично… Сейчас я выслушаю отчеты тех из вас, господа, кто сегодня уже получил мои распоряжения. После, перейдем к новым поручениям… Итак… Господин городничий? Я Вас слушаю.
— Кхе-кхе… Ваше превосходительство, Вы видно о Караваеве?
— Разве Вы получали другие какие-то мои приказы?
— Э… Кхе… нет, Ваше превосходительство.
— Не стоит убеждать меня в своей некомпетентности. Докладывайте.
— Кхе… Господин губернатор, Ваше превосходительство! Бежал, изверг! Из пистоля в урядника пальнул и на коня. А мои-то люди пешими были…
Поморщился от его косноязычности.
— Стрелял в полицейского служащего? Я правильно вас понял?
— Так точно, Ваше превосходительство! Стрелял, душегуб. Как есть, кто-то упредил варнака…
— Надеюсь, вы догадались завести дело? Кто им занимается? Завтра — ко мне с докладом! И еще… доложите о мероприятиях по поиску злоумышленника и его сообщниках. Особенно о тех, кто посмел его предупредить. Особенное внимание телеграфу! Вам все ясно? И уж будьте любезны проявить старание. Не стоит меня разочаровывать…
Каблуки Седачева так громко щелкнули, что это отлично было слышно из-под стола.
Он что-то еще бубнил о «всех силах» и «денно и нощно», мне это уже было не интересно. Дело пошло, дело будет заведено. Одним выстрелом почтовый инспектор убил не только свое будущее, но и сестры с бароном. Более меткого снайпера трудно себе представить. А что, если бы он того незадачливого урядника вообще убил бы? Нервы все. Все болезни от нервов…
— Фортунат Дементьевич, как продвигается организация встречи с купеческим людом Каинска?
— Приглашения виднейшим торговым людям разосланы, Ваше превосходительство. Готовим зал в окружном управлении, — в уголках глаз смешинки. Борткевич еще не стал моим человеком, но его симпатии уже явно на моей стороне. — О времени купцам сообщим дополнительно, господин губернатор. Без Вашего соизволения решили не назначать…
