Вадим Чекунов - Тираны. Императрица
Борясь с колотившим ознобом, горе-грабитель провел во дворе более четверти часа, понимая, что удача оказалась не на его стороне. Ветер, и без того почти ураганный, усиливался с каждой минутой, снова полетело колючее ледяное крошево, похожее на мелкие осколки стекла — так больно секло оно незакрытую часть лица. Ног парень не чуял вовсе, казалось, они превратились в два промерзших чурбака. Пальцы на руках тоже сильно озябли. Он безуспешно пытался согреть их дыханием. Спрятанный в рукаве металлический прут теперь превратился в бесполезную холодную тяжесть, мешавшую движениям. Дун Ли собрался уже избавиться от него, выкинув за ограду, как вдруг ему почудилось, что входная дверь, возле которой он сидел, неизвестно на что надеясь, слегка дрогнула. Волна страха окатила парня с головой, но тут же на смену пришло возбуждение. Он вскочил, сделал шаг в сторону и прижался к стене. Сердце бешено стучало, разгоняя кровь по онемевшему было телу, и даже ногам вновь вернулась чувствительность. Правда, с нею пришла и дрожь в коленях, а также затряслись руки. Дун Ли с трудом достал из рукава дубинку и едва не выронил ее.
Нет, ему не показалось — дверь явно толкали изнутри. Приоткрыв ее на ширину ладони, невидимый наблюдатель пытался рассмотреть дворик. Дун Ли понял, что внимание отворившего привлекли выбитые ворота — сорванные с одной из петель, они теперь болтались на ветру и хлопали о глиняный забор. Спустя некоторое время — для парня прошла целая вечность — из проема высунулась обмотанная тряпьем голова, в темноте больше походившая на кочан белой капусты. Чувствуя, что страх вот-вот лишит его сил, Дун Ли отчаянно замахнулся и обрушил прут на выглянувшего старика — в последний миг перед ударом он разглядел знакомую жидкую бородку, пепельным лоскутом развевавшуюся на ветру. Однако тот не упал. Замерев, словно в недоумении, хозяин дома вцепился в дверь и повис на ней, пытаясь скорее притворить. Дун Ли встрепенулся и заполошно, закусив губу и борясь с желанием зажмуриться, опустил дубинку на голову жертвы еще несколько раз. Пальцы старика разжались, и он кулем рухнул на высокий порог. Чувствуя, как закладывает уши от оглушающего стука сердца — так сильно оно не билось, даже когда случалось бежать с тяжелой поклажей в гору, — Дун Ли рванул дверь на себя, перешагнул через распластанное тело и нырнул в дом.
Внутри было так же темно и холодно, как и снаружи, но зато безветренно. Поначалу Дун Ли ринулся шарить в поисках светильника, но спохватился и вернулся к выходу. Бросив уже ненужный прут, взял старика за ноги и перетащил через порог в дом — голова жертвы глухо стукнула, тряпки с нее размотались. Присев на корточки, протянул руку и коснулся сереющего во тьме лба старика. Пальцы увязли в липкой влаге. Парень вскрикнул, вскочил, машинально обтерев руку о халат. Запоздало опомнился и попробовал разглядеть, сильно ли вымазана одежда, но в глазах на фоне черноты плыли желтые круги. Натыкаясь на мебель, опрокидывая и роняя все, что попадалось на пути, Дун Ли принялся метаться по дому. Лампу отыскать не удалось, а если и была она, то наверняка теперь разбита. Пытаясь унять охватившую его панику, Дун Ли ощупью перебирался от стены к стене, постепенно привыкая к темноте и начиная различать очертания кана с ворохом одежды на нем, силуэт сдвинутого в угол стола и контуры невысокого шкафа.
Он приметил несколько полок, заставленных каким-то скарбом. С этого и начал обыск, торопливо ощупывая каждый кулек, горшочек, сверток или шкатулку. Но попадалась всякая ерунда — в основном скудные съестные припасы. Без церемоний рассыпая на пол бобы, рис и сушеные грибы, Дун Ли начал сожалеть о затеянном. Не может богатый человек прозябать в такой нищете! Одно дело — показная бедность, ложная, предназначенная для сторонних глаз, чтобы ввести в заблуждение. Но совсем другое — действительно унылая жизнь наедине с самим собой… Впрочем, поиски только начались. Как ни крути, но раз дом снаружи оказался с хитринкой, то и внутри него может крыться сюрприз.
Когда он взялся за очередной горшок и встряхнул его, внутри что-то увесисто стукнуло о глиняную стенку. Парень подставил руку и перевернул посудину. На ладонь упал мешочек из кожи. Вряд ли кошелек, размером слишком невелик — туда поместилось бы лишь несколько монет. Судя по тяжести и размеру, в мешочке могла лежать нефритовая пряжка или поясная подвеска — на это, по крайней мере, надеялся Дун Ли. Все его нутро разъедал страх. В глотке пересохло, в ушах звенело, колени подрагивали. Хотелось схватить первую попавшуюся ценность — если она отыщется — и бежать прочь, оставив этот проклятый дом, перепачканный кровью…
При мысли об убитом — а в том, что старик мертв, сомнений у Дун Ли не было — руки заходили ходуном, и он чуть не выронил находку. Потянул тесьму, запустил внутрь пальцы и тут же отдернул их. Что-то очень холодное… Он прикрыл ладонь полой халата и вытряхнул из мешочка небольшой, но увесистый предмет, тускло блеснувший в темноте. Разглядеть, что это такое, оказалось непросто — явно не слиток, а больше похоже на украшение. Но что именно… Дун Ли осторожно дотронулся до его. Стылый, словно лежал в леднике. Пальцы покалывало, но парень зажал ими добычу и поднес поближе к глазам. Так и есть — ювелирная штучка! Поначалу он принял ее за изображение дракона, но быстро разобрался — это всего лишь толстая ящерица. Нет, такую стыдно дарить на праздник… Впрочем, спешить рановато. Надо поискать еще. Где одна безделушка, там и другие должны быть. По привычке, приобретенной еще во времена работы рикшей, он сунул фигурку под обмотку ботинка, чувствуя, как холодит кожу ноги металл.
Деловито осмотрев оставшиеся на полке горшки и не найдя больше ничего интересного, он подошел к шкафу и потянул дверцы. Те не поддались — Дун Ли сразу не заметил висячий замок. Подергал его, хмыкнул и задумался. Вспомнив о брошенном пруте, уверенно шагнул в сторону лежащего возле порога тела. Переступив через старика, нагнулся и нащупал рядом с ним на полу железяку. Вытер ее об одежду покойника и возвратился к шкафу.
Свернуть замок с помощью ломика было пустяковым делом для сильного малого. Дверцы скрипнули и отворились. Пахнуло душной смесью запахов: лежалого белья, каких-то специй, плохо выделанной и подгнившей кожи… Дун Ли принялся сбрасывать вещи с полок и ворошить их на полу. Обычная стариковская рухлядь, но ведь недавняя находка подтверждала — искать надо повсюду.
Увлеченный осмотром, он не сразу обратил внимание на то, что страх покинул его. Движения стали четкими и спокойными, сердце унялось. Руки перестали дрожать, ушла и слабость из колен. Ум работал ясно — парень не тратил время на суету. Присев на корточки, хладнокровно ощупывал все, где могло быть припрятано что-либо ценное. Вскоре ему попался под руку увесистый бумажный сверток, перевязанный бечевой. Дун Ли разодрал его, но разочарованно вздохнул — внутри находилась лишь пачка сшитых листов, покрытых трудно различимыми в темноте рисунками и надписями. Напрягая зрение, он сумел разобрать несколько картинок. Силуэты птиц, животных и даже насекомых — особенно хорошо виднелись широкие крылья бабочки. На одной из страниц парень наткнулся и на контур ящерицы — правда, не похожей на ту, что он обнаружил в горшке.
Неожиданно со стороны входа, откуда сквозило холодом и доносился лишь свист ветра, раздался слабый стон.
Дун Ли отложил найденную тетрадь. Протянув руку к лежавшему неподалеку пруту, крепко сжал его и поднялся, внимательно вглядываясь в темноту. Ни страха, ни волнения, ни даже удивления — лишь холодное спокойствие, готовность оценить обстановку и действовать.
Стон прозвучал вновь.
Значит, старик не был мертв, как первоначально полагал Дун Ли. Но это понимание не вызывало в нем удивления, досады или, наоборот, облегчения. Ум лишь отметил факт и сразу же нашлось решение.
Парень пружинистым шагом подобрался к распластанному на ледяном полу телу. Нагнулся и присмотрелся. Старик лежал на спине, задрав потемневшую от крови бороденку. Из черноты приоткрытого рта слышалось сипение. Веки были сомкнуты. Дун Ли пальцем оттянул одно из них, но зрачка не увидел — лишь едва различимая серость глазного яблока.
Бывший рикша за время своей работы много раз наблюдал, как приводили в чувство потерявших сознание возниц. Никто особо не церемонился с ними — обольют водой да надают по щекам. Искать кувшин Дун Ли посчитал напрасной потерей времени, а вот хорошенько похлопать по лицу и потрясти как следует — стоит попробовать. Жалко, нет под рукой уксуса — окатить бы им, так мигом этот хрыч очухается.
Энергичные встряски возымели успех. Сиплые стоны прекратились, кадык на тощем горле дернулся, глаза открылись. Старик пошевелил руками, ногти его проскребли по полу.
— Эй, живая дохлятина! — ровным голосом произнес Дун Ли, ухватив его за бороду. — Лучше тебе показать, где что припрятал! Или собрался в могилу с собой все унести?
