Владимир Поселягин - Я-истребитель
– Да. Он начальник особого отдела корпуса. У него ординарец, бывший старшина осназа, …. после ранения дядя его к себе взял, так вот он и научил меня.
Говорил я почти правду. Дядя у меня, был родной брат матери, и должность та же, а вот со старшиной я немного приукрасил. Вместо старшины выступал родной брат отца, майор ВДВ. Причем они с батей были близнецами. Так что пострелять из оружия мне удалось не мало. Как я уже говорил, наша семья не бегала от армии, так что меня начали готовить к ней, как я только начал ходить. Шучу конечно, но все равно, подготовку мне провести успели.
– Понятно! Ладно, пойду посмотрю, что там мои делают, судя по разговору что-то они нашли, – сказал лейтенант и хлопнув по столешнице встал и поправив гимнастерку направился к дому, откуда действительно были слышны возгласы.
«Надеюсь с начальником особого отдела корпуса я не переборщил. Блин, что-то у меня с головой, плывет все. Вроде не простыл, горло не болит, нос не заложен. Тогда что?», – на миг замерев я мысленно пробежался по себе, проверяя что не так.
Однако все было нормально, немного болели ноги, но это потому что весь день на ногах, и ныли плечи, от лямок вещмешка. А так все нормально.
«Наверное устал», – со вздохом подумал я.
В это время в круг света появилось несколько парней шедших от сарая, они вели или тащили на себе несколько бойцов.
– Что? – вскочив спросил я вставляя в почищенный пистолет магазин и убирая его в кобуру.
– Это те, кто самогону успел хлебнуть. Разморило их, на ходу засыпают, – спокойно пояснил появившийся Иванов, и взял из блюда одно моченое яблоко и захрустел им.
– Понятно. Когда уходим?
– Майор сказал, как рассветать начнет.
– Да? Лучше бы немедленно, но ладно. Пойду, узнаю что там мои нашли.
Обернувшись, я смотрел на яркое пламя на месте дома. Тризна. Уходя мы подожгли все что только могли. Я был против, но майор приказал.
Раненых что побывали в руках поляков, майор «отправил» сам. Я видел как он плачет, тяжело было ему поднять на своих руку, но сами они не могли. Лейтенант Рощин сам просил, умолял майора убить их. Сам слышал. И майор сделал. Сильный мужик. Вот только седину на висках я раньше у него не помнил, не было ее.
Сзади тихо порыкивал мотор, все стояли на опушке и смотрели на дом где лежали тела наших парней. Мы не стали их хоронить, майор решил устроить тризну, сам решил, не знаю откуда он про нее узнал, но решение был правильное.
– Прощайте парни … и простите нас за все!, – тихо сказал стоящий в двух метрах Тонин, и вытерев лицо, развернулся и громко скомандовал:
– Слуцкий, дозор вперед. Все, уходим!
Сержант-пограничник, который теперь был начальником разведки, кивком показал своим на дорогу и первым ступил на нее.
Я шел замыкающим рядом с телегой, где лежал старшина, укрытый одеялом и сидела Зимина. Бойцы, которые так и не проснулись, лежали в кузове полуторке, там хватило им места. Вихров довольно щурился, шагая рядом с машиной, сжимая в руках пулемет Дегтярева, найденный в доме вместе с семью винтовками, пистолетами летчиков и других командиров, а также пачек документов военнослужащих Красной Армии.
Тогда увидев удостоверения, лейтенант Строгов сказал, что похоже они этим и до войны занимались.
Еще раз оглянувшись, на миг замерев, я продолжил движение вслед за остальными.
Вещмешок оттягивал плечи, так как я умудрился сунуть в него каравай хлеба и большой шмат селенного сала. Поэтому немного подумав, снял его и положил в телегу у ног старшины рядом с небольшим казаном и мешками с крупой.
Сумерки в лесу стали рассеиваться, вставало солнце, показывая, что начался третий день войны.
Пройти мы успели километра три, или чуть более, как наша небольшая колонна остановилась, и впереди возникло какое-то оживление.
– Что там? – тревожно справил старшина.
– Не вижу. Но вроде людей стало больше, – сказал я, вытянув шею и разглядывая что там впереди. Не помогло даже вставание на цыпочки, все равно не видно. Закрывал широкий корпус полуторки, со стоящими в кузове двумя большими сейфами.
– Пойду гляну. Узнаю что там, – сказал я Середе, и посапывающей носиком Зиминой.
– Ага. Давай, – кивнул он, и немного повозившись с болезненной гримасой устраиваясь поудобнее, посмотрел мне вслед.
– Что там, – спрашивал я у бойцов, но получал тот же ответ.
«Не знаю».
Выйдя из-за полуторки, тихо работающей на холостых оборотах, и вдохнув запах выхлопных газов, с интересом посмотрел на незнакомого пехотного капитана, который что-то говорил Тонину, при этом активно жестикулируя.
– Это еще кто? – спросил я у Иванова, который стоял неподалеку.
– Тоже окруженцы как и мы. Из полка прикрытия границы. Они должны были усиливать пограничников. Капитан говорит что до заставы под непрерывным обстрелом с воздуха и артиллерией, смогли дойти всего около батальона. Говорил границу целые сутки держали, только вчера утром их сбили с позиций, теперь прорываются к своим.
– Как они здесь оказались? Где мы, а где граница? – вопрос действительно был не праздный. До границы было почти восемьдесят километров, и как они тут оказались, просто удивляло.
– Да вроде у них машины были, я точно не слышал, мы случайно на их лагерь наткнулись. Вот там и услышали.
– Сколько их?
– Больше ста человек. Много раненых.
– А о чем это он так говорит. Больно активно руками машет?
– Сам не знаю. Капитан попросил с майором поговорить наедине. Но судя по всему что-то важное.
– Понятно. Ладно, я к своим.
Развернувшись, я встретился с глазами лейтенанта Стогова, который положив локоть на капот машины с интересом наблюдал за беседующими.
На счет милиционеров, я уже спросил у пограничников. Оказалось, они были из Гродненского райотдела милиции. Начали вывозить сейфы, с какими-то материалами, но попали в окружение, прятались в лесу, где и повстречались с погранцами, дальше двинулись уже вместе, пока не наткнулись на нас.
– Ну что там, – нетерпеливо спросил старшина, когда я вернулся к телеге.
– Еще одну группу наших встретили, – пояснил я.
– Много?
– Да вроде больше ста человек.
– Ого, целая рота.
– Ну да! Рота. Это все что от целого полка осталось, не считая погранзаставы.
– Прикрытие?
– Иванов так объяснил, – пожал я плечами, и отстегнув термос напоил старшину и попил сам.
Разбудив Зимину, я тоже напоил ее.
– Пойду, посмотрю что там с уснувшими, должны уже проснуться, – сказала девушка и зевнув, аккуратно прикрыв ротик ладошкой, подхватила свою сумку и неторопливо направилась к машине.
Стоять нам долго не пришлось. Через десять минут мы продолжили движение.
Иванов был прав их было больше сотни и было очень много раненых.
– Как они сюда от границы дошли? – удивленно покачал я головой.
Теперь была понятна жестикуляция капитана, он не хотел бросать своих людей, но и очень торопился к фронту. Объяснение было просто. Вчера вечером на их дозор, который наблюдал за дорогой, выскочил бронетранспортер с солдатами и следовавшей за ним легковой машиной с генералом.
На дороге больше никого не было, и бойцы воспользовались такой удачей. В кузов гробообразного бронетранспортера полетела связка последних гранат, а кабриолет расстреляли из пулемета, стараясь не задеть ценную добычу. Однако генерал, подхватив лежавший на сиденье автомат адъютанта, открыл ответный огонь, убив одного и ранив, двоих. Ответ был закономерен. Кроме документов погибшего генерала, толстого портфеля с документами, и оружия ничего они не взяли. А вот документы которые успел изучить командир одной из рот, знавший немецкий как свой родной оказались карты с расписанным наступлением немцев на три дня вперед. Вот капитан и метался. Бросить раненых он не мог, но и документы должны были доставить в штаб округа как можно быстрее.
– Нужно уходить, и как можно быстрее. Где вы захватили документы? – спросил он у капитана.
– Почти в двадцати километрах отсюда.
Капитан Климов был начальником штаба восемнадцатого стрелкового полка, и после боев, стал старшим по званию, приняв командование на себя. Сейчас он стоял у тела комиссара полка, забинтованного по самые глаза, около которого уже крутилась Зимина, слушая санинструктора который делал перевязку. Прихватив обоих выживших медработников полка, она стала обходить раненых, и осматривать их.
Телегу за которую я отвечал, загнали на небольшую поляну и стали снимать с нее припасы. Командовал бойцами седоусый ротный старшина. Обрадовавшись такой удаче, а так как мы все равно вливались в этот отряд, я быстро сдал ему свое имущество, освободившись от своих недолгих обязанностей. Припасы были приняты на ура, с продуктами в полку было не ахти. Поэтому убедившись, что все принято по описи, и получив соответствующую бумагу, о приеме-передаче, я убрал ее в карман и направился на поиски командиров.
