Андрей Колганов - ЖЕРНОВА ИСТОРИИ
- Пусть так, - продолжает сомневаться председатель ВСНХ, - пусть такой подход даст успех. Но тогда мы добьемся его только на сравнительно узких участках. А нам нужен поистине переворот во всем сельском хозяйстве!
- Именно! Но успех на узком участке, как вы выразились, и послужит рычагом для такого переворота, - торопливо развиваю свою мысль. - Этот успех станет лучшим доводом для крестьян в пользу коллективного земледелия. А оно, даже на первых порах и без механизации, обеспечит для нас лучшие условия для хлебозаготовок. Разумеется, на ближайшие годы сельскохозяйственное машиностроение должно стать для нас одной из главных забот. Но об этом мы ведь уже договорились на Президиуме ВСНХ?
- Справимся ли? - ну, вот, заговорил совсем, как моя жена! - Впрочем, похоже, вы правы, по крайней мере, в том, что другого выхода нет…
- Феликс Эдмундович, - перехожу к доверительному тону, - вы думаете, меня самого не терзают сомнения? Но как еще обеспечить подъем промышленности и растущий слой городских рабочих поставками сырья и продовольствия?
- Ладно, - Дзержинский внезапно переходит от тревоги к улыбке, - прорвемся. В гражданскую куда хуже приходилось, и ничего, выдюжили. - Тут он снова становится серьезным и переводит нашу беседу на другую тему:
- Насколько вы уверены в своем прогнозе относительно грядущего мирового экономического кризиса? Вы ведь делаете на него определенные расчеты, а коли они не оправдаются?
- Я не пророк, - пожимаю плечами. - Но циклическое развитие капиталистического хозяйства - вещь неумолимая. Сейчас у них начинается подъем. Значит, еще три-четыре года они будут наслаждаться процветанием. Но потом неизбежно последует крах. Когда конкретно - сейчас сказать попросту невозможно. Надо отслеживать некоторые экономические индикаторы… - чуть задумываюсь и поясняю:
- Будем следить за статистикой запасов в торговле. Когда появятся признаки заминок в сбыте - это будет тревожный сигнал. Будем наблюдать за курсами акций на бирже. В период подъема они будут практически непрерывно расти, радуя глаз и грея душу (если она у них есть) финансовым спекулянтам. А вот когда курсы акций начнут заметно колебаться - значит, не за горами биржевой крах. Кстати, на этом можно будет неплохо сыграть в свою пользу, но это тема специального разговора.
- Я смотрю, у вас на все есть ответ, - с хитрым прищуром смотрит на меня председатель ВСНХ, но в его словах нет и тени недовольства.
- Поймите, Феликс Эдмундович, - продолжаю убеждать его, - при всей рискованности выдвинутого проекта, это все же программа вполне конкретных мер, которые в той или иной мере достижимы даже при неблагоприятных условиях. В конце концов, если мы противопоставим эту программу шепоткам Зиновьева о недооценке кулацкой опасности, ему будет нечем крыть, - при этих последних словах Дзержинский впивается в меня взглядом. И это уже взгляд не председателя ВСНХ, а кандидата в члены Политбюро, и, возможно, также и председателя ОГПУ…
- Решено. Я буду обсуждать это со Сталиным и Рыковым, - вдруг сообщает мне собеседник. - Вопросы действительно серьезные, и мы не можем двигаться дальше, не имея определенной стратегии. Наше нынешнее положение больше похоже на болото, и в любом случае из него надо вырываться.
Несколько дней ушло на то, чтобы по результатам состоявшегося разговора отшлифовать документ, превратив его в набор лаконично сформулированных тезисов. А затем Феликс пошел к Сталину…
Я не знал всех деталей произошедшего между ними обмена мнениями, но по той краткой информации, которую получил от Дзержинского, мое воображение могло дорисовать картину.
* * *
Несложно догадаться, что при знакомстве с тезисами Сталин иначе расставил акценты, чем это сделал председатель ВСНХ. Вот о чем я не догадался, так это том, что Дзержинский, не раз подчеркивавший мысль, что за каждый документ должен отвечать не только подписывающий его начальник, но и непосредственный составитель этого документа, под своей подписью на тезисах, переданных Сталину, впечатал: "Исполнитель - зам. пред. коллегии ГЭУ ВСНХ СССР В.В.Осецкий".
Впрочем, их разговор вертелся, разумеется, вовсе не вокруг моей персоны.
- Скажи, Феликс, - Сталин смерил собеседника довольно тяжелым взглядом исподлобья, - почему ты ставишь под сомнение виды на урожай нынешнего года? И Наркомзем, и Госплан рассчитывают на хорошие сборы.
- Да не спорю я ни с Наркомземом, ни с Госпланом, - примирительно ответил Дзержинский. - Виды на урожай и в самом деле неплохи. Но ведь погоду не угадаешь. А ну, как засуха, или в самую уборочную дожди зарядят? И все наши расчеты полетят. Потому и предлагаю - не делать в контрольных цифрах на 1925/26 хозяйственный год расчет на самый лучший урожай, а оставить резерв. Вот, кстати, слова Ильича припомнил: "мы рассчитывали на самое лучшее, и оттого впадали в бюрократические утопии".
- Хм, - усмехнулся Сталин, - Старик, конечно, был прав, и в бюрократические утопии впадать нам не надо. Да, если с погодой не повезет, можно в самом деле поставить наши планы под удар. Надо будет на Совнаркоме кое-кому умерить аппетиты.
- Тут еще какое дело, Иосиф Виссарионович, - Дзержинский никогда не фамильярничал со Сталиным, и не называл его подпольной кличкой, - опасаюсь, что и с хлебозаготовками может быть не все гладко.
- Это еще почему? - недоверчиво отреагировал председатель СНК СССР.
- Даже если урожай будет хорош, зажиточные крестьяне не будут торопиться сдавать хлеб, стараясь придержать его в надежде на повышение цен. Ведь весьма значительная часть товарного хлеба - у них. Да ведь и дать-то нам на вырученные за хлеб деньги особо нечего - товарный голод до конца не изжит. А заготовители наши нахватают кредитов из госкассы, и начнут перебивать хлеб друг у друга, щедрой рукой рассыпая червонцы, да сбивая цены…
- Хорошо, понял, - прервал его Сталин. - Что ты предлагаешь?
Председатель ВСНХ принялся спокойно перечислять:
Первое - строго лимитировать кредиты на закупку хлеба. Второе - создать в центре комиссию и тройки на местах по образцу тех, что ты создавал для распределения семенных ссуд в прошлом году. Только в эти включить представителей Наркомфина, Наркомвнуторга и Центросоюза для согласования заготовительных цен и выделения заготовителям определенных районов. Третье - заранее забронировать товарные фонды для самых активных сдатчиков, и объявить, что продажа ходовых товаров крестьянского спроса из этих фондов будет производиться только осенью. Хочешь получить товар - сдавай зерно как можно раньше.
- Что же, все это можно провести через Совнарком и без утверждения в СТО, у Каменева, - заметил Сталин, а Феликс Эдмундович понимающе кивнул. - Тут даже Сокольников артачиться не будет, если мы денежки не выпрашиваем, а напротив, придерживаем. Вот товарные фонды наскрести будет тяжело!
- Да хоть что-то наскребем - и то хлеб! - невольно скаламбурил Дзержинский, вызвав с некоторым запозданием улыбку у председателя Совнаркома. Но он тут же посерьезнел, снова вперившись в собеседника тяжелым взглядом:
- Не пойму я тебя - ты что, как кисейная барышня, нос от продажи водки воротишь? Нам не до сантиментов - нужно бюджет наполнять. Сам же капитальные вложения требуешь увеличить! А где мы тебе денег напасемся?
- Ты пойми, - Феликс Эдмундович начал волноваться, - тут не в сантиментах дело. Не уверен я, что пьяный бюджет нам к выгоде будет. Даже если чисто по деньгам считать, то за продажей водки пойдут прогулы, падение производительности, рост заболеваемости, хулиганство, преступления по пьянке. А ведь это все расходы, это все вычеты из того же бюджета! Я ведь водку не отвергаю, - поспешил он опередить возражения своего собеседника, - иначе ведь все равно самогон хлестать будут, значит, деньги мимо нашей кассы. Но и заливать народ водкой - пей, не хочу! - такая политика нам может боком выйти. Потому в тезисах есть список мер по ограничению торговли спиртным, чтобы избежать самых неприятных последствий. И, конечно, долго и упорно придется бороться за культуру быта, чтобы постепенно изгонять водку из обихода. Быстро-то не выйдет, хотя и хотелось бы…
- Что же ты думаешь, мы народ споить хотим? - недовольно буркнул Сталин. - Ладно, с разгульным пьянством и в самом деле надо что-то делать. Подумаем, прикинем… И с самогонщиками ужесточим борьбу - они ведь не только продукты на сивуху переводят, они еще и бюджет нам подрывать будут. Так, с этим разберемся, - и лидер партийного большинства резко перевел беседу на более важную тему:
- Теперь по основному содержанию твоих тезисов. С чего бы ты так напираешь на производственные кооперативы крестьян - ТОЗы там всякие, артели, коммуны? Вон, Николай Иванович убеждает нас, что главное - обеспечить кооперацию в обращении, и через это втянуть крестьянский оборот под контроль государственного хозяйства.
- Бухарин дело говорит: если наладить охват кооперацией сбыта и снабжения крестьянских хозяйств, то это даст нам хорошие рычаги контроля над крестьянским рынком, - и тут на лице Дзержинского появился столь знакомый прищур. - Он другого не видит. Без значительного подъема производства на селе нам индустриализацию не потянуть - ни новых рабочих накормить не сможем, ни заводы сырьем снабдить, ни ввоз машин из-за границы оплатить. А мелкий крестьянин такой рост производительности не потянет - вот и весь сказ. Тут еще и политический момент есть…
