Егор Чекрыгин - Злыднев Мир.
– Просто тебя там не было, и ты даже представить не можешь, почему….
– Не могу. – Охотно согласился Кудрявый. – Потому как много я чудес повидал. Но что бы такого!!!
– Все равно бред. – Устало сказал Вождь, явно не желая дальше продолжать бессмысленный спор.
– Да ты не парься так. Я ж все понимаю. В смысле, – каково тебе. Та ж поднялся на том что с магами воевал. А теперь оказывается, что ты и сам из ихней братии. А во вторых, – небось думал, что сам весь из себя такой, – смышленый да воинственный, – а оказалось, это просто для тебя магия, крапленые кости кидала. Ясно дело, – обидно. Мне вон тоже обидно было, когда я думал, что кухарских своих умений вместе с магией лишился. Я ж тогда с досады, чуть друзей не предал.
Вот и тебе, вериться в такое неохота…. А только мой тебе совет, – поверь. Потому как тебе и дальше людей водить. А на одну удачу, полагаться тут нельзя.
-… Тогда почему я проиграл в битве на Гиблых Землях?
– Да хрен ли ты у меня это спрашиваешь? Может сам победить не хотел… А может… А вот небось, возомнил ты о себе невесть что, и очень сильно…, (а Малыш насчет «очень сильно» говорил), победы и не желал. Думал так сойдет. А может еще чего сильнее желал.
– Чего же я мог еще сильнее… – Вождь вдруг осекся, и выражение отчаянного спорщика, сменило на его лице маска глубокой задумчивости. Пожалуй даже, слишком глубокой. Наверное именно этим и объясняется, что он сказал в слух следующие слова. – Возможно тогда, я куда сильнее хотел узнать кто меня предал…. Вот и узнал. Причем всех….
– Во. А я о чем говорю…. Стоп. Я вот эту каменюку точно помню. – Кудрявый указал на здоровенный булыжник, скорее даже небольшую скалу, торчащую из земли. – Там у него с противоположной стороны, все вроде как оплавлено быть должно.
Они заехали за камень, и убедились что противоположная сторона камня, действительно была оплавлена. – Вот, – удовлетворенно сказал Кудрявый. – Теперича отседова, вон через тот вон лесок, что на горизонте виднеется. А за леском то аккурат и обитают Чудные Маги…..
СЕДОЙ.
На следующее утро после представления, Седой не стал задерживаться, а взял коня порезвее, Рыжего, и поскакал вперед.
И вовсе не только потому, что осточертело ему тащится еле-еле, в окружении полусотни фургонов, почетной Баронской Стражи, Гвардии Ярла и толпы Учеников. Просто впереди у нас была Треха. И ему надо было там кой-какие дела сделать, до того, как туда вся скоморошья ярмарка заявится. Потому как после, рожей своей светить на этих улицах, где его и так каждая собака знала, – было не резон.
Скакали целый день, лишь изредка давая передохнуть лошадям, и к воротам Трехи, прибыли уже на закате.
Чудно. Но ощущение у Седого было такое, будто он возвращается домой. хотя и прожил Седой в этой Трехе, всего полгода…. Однако до того, ему так долго жить, ни где не приходилось. Ну если только не считать того хутора, где он беспамятный торчал, будто тупая колода.
Только возле самых ворот, он опомнился, и пропустил вперед Рыжего, а сам скромно поехал позади, прикидываясь слугой. Благо, что расфуфыренный, нацепивший на себя кучу шелковых тряпок, да золотых цепочек-перстней Рыжий, тянул если не на ярла, то уж на барона-то точно. Узнать в нем прежнего дурашлепа-раздолбая, с первого взгляда было невозможно. А прикидывающимся тихим да незаметным Седого, Треха вообще не видела.
До кабака Нехромого, удалось пробраться незамеченными. Благо Рыжий, тут все улочки-закуточки знал. Да и темновато уже было, так что особо лицами светить не пришлось.
Ну а там уж, – послали мальчишку, что при конюшнях пасся, Нехромому весточку передать, а тот открыл им заднюю калитку, и впустил их через кухню, да сразу наверх в покои под самым коньком крыши, которые обычно использовались только когда гостиница была полностью переполнена. Но сейчас, они были заняты.
– Ну здорово. Как жизнь-то? – Спросил Седой входя.
– Живу помаленьку… Не жалуюсь. Сам понимаешь, в моих раскладах, не до жалоб. А сам как?
– А-а-а… – Седой неопределенно махнул рукой, что могло означать как и «Лучше не бывает», так и «Лучше бы повеситься». – Живу. – Коротко отрезал он. И спросил переводя разговор обратно на собеседника, – Нехромой то как? – Не достает?
– Нормальный мужик. – Так же коротко ответил Одноухий. – Принял, как будто мы в одном отряде служили…. Спасибо тебе.
– Да не за что. Мы то с тобой, как раз в одном отряде-то и служили. А своего кидать….
– Э-э-э … Выпить с дорожки хочешь? – Быстро спросил Одноухий, перескакивая со скользкой темы предательства.
-… И пожрать тоже. – Ответил Седой. – Так же не желавший обсуждать поступок Одноухого. – Последний раз, по человечески вчера вечером жрали…, в дороге то не до пиршеств….
– Ну ты теперь то к пиршествам привычный…. – Метнул пристрелочную стрелу Кудрявый….
– … Пока никак. – Коротко отрезал Седой. – У нас тут блин, мир, любовь и всепрощение… Но если я тебя у себя укрою, жди беды…. Гавно это куриное, тебя как-нибудь, да достанет. А заодно и мне либо бунт, среди баронов учинит, либо еще какую подляну организует. А Ярл, тебя сдал давно уж…. Ярл мужик вообще-то нормальный, но лишних проблем наживать не станет.
Мы и так дружим, – глаз с друг дружки не сводя, доспехов не снимая, и с мечом в обнимку спать ложась…. А ты им всем как заноза в заднице. Да и слава у тебя…, не один Куренок, твоей головы ищет.
– Да уж….. – Пробормотал Одноухий, поглаживая накладной шрам, через всю щеку, который Седой, заиграл у Лисьего Хвоста, а потом подарил Одноухому, что вкупе с длинной, окладистой бородой, и побритой башкой, помогало ему скрывать свою персону. – Когда ты меня сюда послал. Я было решил что и ты меня кинул. Меня ведь тут еще со времен Армии ненавидят люто….
Тут раздался скрип двери, и в комнату ввалились пара мальчишек, таща подносы, на которых стояло что-то аппетитно дымящееся паром, и коричневеющее поджаристой корочкой.
Однополчане принялись за дело, и некоторое время слышался лишь хруст костей, чавканье, да хлюпанье, с которым друзья поедали принесенное варево, жарево, печево.
– … А ты все таки спроси!!! – Вдруг, почти что выкрикнул Одноухий, резко отставляя от себя опустевшую миску. – Я же ведь вижу что ты хочешь спросить. …. Ты мне помог не спрашивая…, как и принято, между однополчанами…. Но ты все-таки спроси!!!!
– Ну… Считай, – спросил?
– ……. Сам не знаю! – Одноухий вдруг, даже как-то съежился, будто проколотый бычий пузырь. – Вот сам себя спрашиваю, и не могу понять. Тогда казалось, что все правильно делаю. Что Вождь, нас не к добру ведет, что ……
…. Он то ведь как, – все время в беленьком. Сласти детишкам раздавал, благодарности принимал…. А за что благодарили-то??? – За то что Одноухий пошел, грязь размесил, в кровище искупался, да печеную картушку, голыми руками из огня накопал….
… Как ты думаешь я тут разбойников изводил? – Шел по хуторам да деревенькам, дома да амбары верх дном переворачивал, и где у кого чего лишнего примечал, – тех на угли то и ставил. А как к тем смердам штука сукна, да цепочка золотая попала, даже и не спрашивал. Однако каждый третий, мне на разбойников наводку давал…. Вот каково-то это, как ты думаешь…? у мужика жена, детишек мал мала меньше, все досыта ни разу не жравшие.., а я ему пятки на костре жгу…. Меня все проклинают. А благодарят потом Вождя. …. Солдатню кто лупил, порол и строил нещадно, уча как в бою выжить? – Одноухий. А кому они потом истошно «Ура» вопили? – Вождю…. А сколько народа, Одноухий на костер поставил, с магами воюя? – На второй сотне со счета сбился! А кому «Ура»? – Вождю…. Кто втихаря непослушных баронов резал? Кто Плешивые Холмы за своеволье, до основанья сжег? Кто….??? – Все Одноухий…. А «спасибо» кому, – Вождю!
…И даже не «спасибе» дело. – Перестал я верить что на правильной стороне воюю. А когда на земли Ярла влезли…. Гляжу, а порядки там не хуже, а глядишь и получше нашенских. Народ, по большей части, сытый да зажиточный. Законы для всех единые. А не то что у нас, – каждый город свои выдумывает, а уж каждый барон, вообще сам себе закон.
Ну и когда заслал Ярл людей то ко мне своих…. Вот я и повелся…. Так ведь я думал, что….
– Все это хорошо. – Прервал Седой сотоварища. – Однако есть маленькое но… И ты его знаешь.
– Большая Шишка? – Я его с собой звал. Я ему говорил, что нехрен с этим малахольным возиться, пойдем к Ярлу. А Большой Шишка уперся, – «Мол нельзя предавать, и все тут»…
-… И кто прав оказался? – Усмехнувшись спросил Седой. – Ты Одноухий, не против Куренка пошел. Ты против Обычая Отрядов пошел…. А Обычай этот, не умники выдумывали, по пергаменту перышками скребя, да измысливая «как лучше». Его наши деды да прадеды, своей кровью и потом по дорогам, да полям сражений писали, уже зная «как надо». Как надо жить, чтобы даже посреди любого говнища и уродства, человеком оставаться. – Нельзя своих побратимов предавать…. Правы они, не правы…. Добро делают или Зло, а предавать нельзя. Что не нравится, – скажи прямо. Не послушались, – уйди. Но не втихаря уползи, а скажи громко, и уйди открыто, чтобы больше на тебя не надеялись.
