Офицер империи (СИ) - Земляной Андрей Борисович

Зенитными средствами и авиаций ПВО, были сбиты все бомбардировщики несшие атомное оружие на территорию России и союзников. В ходе ответно-встречного удара, баллистическими и крылатыми ракетами большой дальности с ядерными боеголовками, уничтожены Министерство обороны Индии в Дели, правительственный квартал, бункеры и узлы связи, авиабазы, места хранения ядерных зарядов, и другие военно-значимые цели. Пограничные отряды, прикрывавшие границу, были своевременно отведены в тыл, а на месте границы, энергетиками Военного Министерства, развёрнуты ударно-защитные конструкты большой и сверхбольшой мощности.

Правда 6 апреля 1963 года.

Владимир стоял на бетонке аэродрома, в готовности к посадке, вместе с бойцами, унтерам и тремя офицерами своего подразделения. Разведроты второго полка егерской лейб-гвардейской десантно-штурмовой дивизии особого назначения. Майор Сергеев, командовавший разведчиками пять дней назад, разбился в автокатастрофе, и целители едва сумели вытащить офицера, но ни к каким боевым операциям, его конечно не допустят, пока он не пройдёт полную программу восстановления, реабилитации и не сдаст все нормативы. А тут как вдруг, на боевом смотре случился командир дивизии генерал Ахмед Хан, чьи мысли целиком занимала проблема поиска офицера на такую важную должность. Разведроты дивизии — фактически отмычки командования для взлома обороны, поисков нужного, и закапыванию ненужного, причём быстро, эффективно и без соплей. И молодой подполковник, с кучей боевых наград, заинтересовал генерала настолько, что пока другие обсуждали молодца, быстренько написал требование, и подписал в Военном Министерстве.

Так что вместе с благодарностью от командования, Соколов на следующий день получил предписание явиться в дивизию, принимать подразделение.

Пять дней до убытия на аэродром прошли словно в непрерывной скачке. Инструкции Юнусову, остающемуся старшим на хозяйстве, ведущим исследовательских групп, и инженерам производственных участков, подписание документов, поездки в банк, и конечно жаркие ночи с Еленой и двумя дамами — программистками.

Разумеется, на отправку он приехал в сопровождении толпы народа. Трёх генералов, девиц, парней из охраны, тоже собирающихся на войну, и откуда-то взявшихся журналистов. Посему на аэродроме, Соколов имел вид невыспавшийся, чуть помятый, и в настроении свернуть кому-нибудь башку. К счастью командиры взводов своё дело знали туго. Люди собраны, имущество погружено, а боеприпасы, под рукой, но не в оружии.

К назначению нового ротного люди отнеслись нормально. Да, с одной стороны нет нормального опыта, а с другой, полгода на границе, это что-то. Да и ордена просто так не дают. Понятно, что подготовка у нового командира «на уровне», а остальное — война покажет.

Большой четырёхмоторный А-150, брал на борт двести человек в полной боевой, или 80 тонн грузов, включая танки, и инженерную технику. Существовали также модификации под штурмовку с большим количеством стволов, и огромными бомболюками, и даже самолёт — стартовая платформа для двух десятков крылатых ракет большой дальности.

Проверив людей, Владимир дал команду экипажу, что груз на борту, и проконтролировав закрытие аппарели, уселся в кресло, и открыл тоненькую брошюрку, отпечатанную Управлением агитации и воспитания для командного состава. Текст в брошюрке был простым, из чётких коротких фраз, не предполагающих иного толкования. Сообщалось, что войска Индийской конфедерации, не внемля голосу разума, перешли в наступление на трёх участках границы.

В этой реальности Индию не разделили для удобства управления, а наоборот присоединили многие территории, так что она превратилась в огромную страну, включавшую в себя Пакистан, Непал, Бирму, Бангладеш, и Синьзян численностью под 700 миллионов. Накопив огромные силы в Синзяне и Пакистане, Индийские генералы двинули армию через границу, собираясь ускоренным маршем пройти через степную часть, и вторгнуться в мягкое подбрюшье России, разделив армию на два потока. Один на Урал и Приуралье, а второй на центральную часть.

Поскольку все предупреждения уже прозвучали и не один раз, баллистические ракеты накрыли термоядерными боеголовками правительственный квартал Дели, и крупнейших индийских городов, а также учебных и сборных центров армии, и места базирования флота. Россия не собиралась воевать с десятимиллионной ордой по выдуманными кем-то правилам, а нанесла точно выверенный удар ракетами и бомбами, по уязвимым точкам армейской инфраструктуры, включая органы управления страной. Ну и конечно по скоплениям войск, и полевым штабам.

Несмотря на это, оставшиеся в живых индусы рвались в бой, а среди жителей огромной страны проводилась срочная мобилизация. И если первоначально сформированная армия ещё как-то напоминала воинские формирования, то всё что смогли собрать местные власти, и по форме и по сути являлось вооружённым сбродом. Толпой, но чрезвычайно многочисленной, и первые бои на границе показали, что индийские стратеги и тактики совершенно не умеют считать, а возможно, что и не хотят, и приграничные крепости буквально завалили трупами, когда вал убитых сравнялся с высотой стен.

К этому времени огонь вели только автоматические турели, но радость от захвата форта не стала долгой. Следивший за ситуацией издалека, командир крепости, вставил ключ во взрывную машинку, и повернул его, активируя заложенный атомный заряд малой мощности.

Всеобщие миролюбцы, исходили на пену требуя от России не применять ядерное оружие, но их от развязывания мирового конфликта останавливало, неожиданное для всех расхождение между официальным числом боеголовок в русских арсеналах и реальным, которое оказалось во много раз больше. И не только в количестве. Русские показали даже атомные артиллерийские снаряды, заряды малой и сверхмалой мощности, богатый набор средств преодоления очагов радиоактивного заражения и противорадиационных препаратов. Стало вдруг ясно, что русские готовились не к войне энергетиков против энергетиков, а просто к ядерному конфликту, в котором неважно сколько у страны грандов, и накоплено энергии в стратегических хранилищах. Десять индийских энергетиков уровня гранд, исчезли в облаке плазмы, после падения атомной бомбы, на полевой лагерь группы армий «Хара», вместе с командующим, всеми генералами, приехавшими на совещание, и двумя десятками британских и американских советников.

Об этом конечно не написали в информационном бюллетене, но по секрету рассказал Никодим Никифорович Зубатов, оставивший на время пост главного специалиста по безопасности концерна Гиперборея, приняв контрразведку Юго-Восточного фронта.

Самолёт сел на полевом аэродроме в районе озера Горькое, и сразу аэродромный диспетчер, погнал роту в полевой лагерь, где уже поднимали палатки дивизионные обеспеченцы.

Разведчикам, отвели место возле полкового штаба, и пользуясь тем, что никому до них не было дела, Соколов организовал обед для своих людей, и помывку в душе, что с дороги оказалось очень кстати. Заряд очищающего амулета стоило поберечь.

Несколько дней прошло в ожидании и хозяйственных хлопотах, а утром пятнадцатого апреля его пригласили на совещание в штаб дивизии, где генералы и полковники рассматривали свежую аэрофотосъёмку, водя пальцами и карандашами по чуть сыроватым листам.

— Соколов? — Командир дивизии особого назначения гвардейский генерал Курбанов, бросил короткий взгляд на Владимира. — Слушай приказ. Группой, от пяти до десяти бойцов, выдвигаешься сюда. — Тонкий острый кончик карандаша ткнулся в карту. — Иссыкское ущелье. Летуны говорят, что всё тихо, спутниковая съёмка подтверждает, а у меня душа неспокойна. Отсюда они могут перейти и сюда, пятерня крепкой костистой руки накрыла участок карты. — где куча посёлков, и к Балхашу, а тут у нас применять атомное оружие не годится. Своих же пожжём. Пойдёте на всякий случай двумя бортами и с прикрытием. Если что даже один вас всех вытащит.

— Есть. — Владимир коротко козырнул, и получив пакет с приказом, вышел из палатки.