Назад в СССР: 1987 Книга 7 (СИ) - Гаусс Максим

— Вот что… — голос у Черненко зазвенел железом. Тигр почуял добычу. — Быстров с тобой?

— Так точно, Алексей Владимирович.

— Дай ему трубку.

— Тебя! — я протянул ее капитану. Тот взял ее с недоумением, приложил к уху.

— Слушаю!

Саму беседу я не слышал, но длилась она секунд тридцать.

— Я вас понял, товарищ полковник! — под конец, громко отчеканил капитан. — Организую! Есть!

Трубка легла на корпус аппарата.

— Ну?

— Сегодня же летишь обратно в Москву! — выдохнул он.

Вот так командировка, и суток не прошло, а я уже домой через половину Советского Союза. Вру, чуть больше суток, получается. А изначально все должно было растянуться на неделю.

Пока капитан связывался с нужными людьми и искал подходящие варианты, чтобы доставить меня в Чкаловский, я тщательно осматривал фотографии. Среди них была еще одна. На ней были запечатлены несколько человек, многих из которых я опознал. Справа был куратор, что разбился, упав зимой с крыши третьего энергоблока, в центре был Виктор, который умело притворялся другом, а на самом деле хитро дергал за нужные рычаги, используя при этом предателя Пономарева. Было еще двое, один совсем молодой — очень похож на того, что использовал пояс шахида, а второго я не знал. Выглядел он обычно, ничего особенного… Даже не знаю, что именно меня в нем напрягло. Но чуйка в этот момент буквально гремела — уж не он ли отдавал указания, чтобы инициировать Чернобыльскую катастрофу? Не он ли тот самый серый кардинал, который задал отправную точку?

Я знал, что каким бы хитрым и коварным ни был Виктор, он всего лишь исполнитель и он погиб. Куратор тоже погиб. Но ведь должен был быть еще кто-то, кто отдавал указания непосредственно из-за океана? Что если это он?

— Есть! — отозвался капитан. — Сегодня на двадцать два часа, тридцать минут. Только рейс не прямой, сначала на Моздок, а уже оттуда в Москву.

— Моздок? — переспросил я. — А зачем делать такой крюк?

И верно, где Моздок и где Афганистан… Это с Сирии удобно останавливаться на дозаправку, а тут — непонятно. Впрочем, мне-то какое дело?

— Не знаю, летчикам виднее. Но ближайший только этот. Зато не «семьдесят шестой».

— Анка?

— Точно не известно, но скорее всего.

Я кивнул, вновь вернулся к телеграммам. Моих скудных знаний английского языка хватило, чтобы частично понимать, о чем в них идет речь. В одной из них мне попалось знакомое название, которое тут же навело на определенные мысли.

— Николаев? — вслух пробормотал я. — Твою мать!

— Что?

— Город Николаев! Антенны… Их больше не волнует Чернобыль, они знают, что туда, после прошлогодних событий, им теперь не пробиться. Теперь у западных спецслужб совсем другая цель. Их интересует ЗГРЛС в Николаеве, южнее Припяти.

Неважно, можно ли было говорить такое Быстрову… Все-таки, он человек не посвященный… В данный момент, меня это совсем не волновало. Нужно было как можно скорее доставить все обнаруженное до Алексея Владимировича. Уж его-то аналитики разберутся, куда враг планирует нанести удар. Вот только, откуда у Черненко появились сведения, что такая информация будет в том караване? Как-то это странно. Нужно будет задать ему этот вопрос, мне он расскажет. Должен рассказать, иначе дальше пусть разбирается сам!

После того, как мне все-таки оказали медицинскую помощь и перевязали легкое осколочное ранение, я принял душ и переоделся в чистую форму, тоже «афганку». В столовой штаба плотно поужинал, затем направился на аэродром, в зал ожидания. Быстрову сказал, чтобы не сопровождал — у него наверняка есть свои дела. На этом наши пути и разошлись, вряд ли когда-то еще увидимся…

Прошел предполетный досмотр. Документы и фотографии вез не в уродливом сломанном кейсе, а в специальной опечатанной папке. К ней имелся документ, запрещающий ее вскрытие, подписанный начальником штаба. Как по мне, это, конечно же «залипуха», но она действовала. По-хорошему нужен был нарочный, специальная форма на вывоз, сопровождение. На проверке лезть в опечатанную папку никто не рискнул, поэтому я беспрепятственно поднялся на борт АН-26. Честно говоря, не знал, что они летали так далеко. Но с другой стороны, у «Анки» и перегоночная дальность была две с половиной тысячи километров. В те годы «Тушки» еще не гоняли под нужды военных.

Всю первую часть перелета я проспал. Прямо так, на мешках. Военно-транспортная авиация она такая, удобства не предусмотрены из каких-то собственных соображений умного человека. Из пассажиров на борту был только я, еще один был снят с полета по причине ухудшения здоровья.

Проснулся я уже в Моздоке. Самолет был на дозаправке, выходить не стал. Чего я там снаружи не видел? Сначала хотел повторно осмотреть фотографии, но из-за того, что папка была опечатанной, не стал. Мне еще по прибытии контроль проходить, чтобы случайно не привезти с собой что-нибудь не то. Впрочем, даже если бы ко мне возникли какие-то вопросы, одного звонка товарища Черненко хватило бы, чтобы решить любую проблему.

На аэродроме Моздока мы простояли чуть больше часа. Затем вновь загрузились и взяли курс на Москву. Честно говоря, ранее не подозревал я, что такие самолеты летают аж до самой столицы.

На борт поднялся еще один пассажир, в звании майора. Рука у него была в гипсе. Увидев меня, он видимо посчитал, что я простой рядовой и тут же попытался отчитать за форму одежды — фальшиков на мне по-прежнему не было. Но я четко дал ему понять, чтобы рот в мою сторону не открывал.

Тот сначала не понял, а потом ка-ак понял. Особенно после того, как я ему свое настоящее удостоверение показал.

До Москвы летели молча. Где-то в стороне остался Краснодар, куда я так хотел перевестись. Что-то подсказывало, что в связи с новыми вводными, мне придется задержаться в Припяти еще на неопределенное время… Без меня Черненко такие вопросы решать не станет, а отказываться я точно не буду, ведь получалось, что в прошлый раз я свою работу не доделал…

Так, а чего мало лайков? Даже 300 не набралось. Давайте поддержим Алексея Савельева)

Глава 7

Анализ обстановки

На выходе из Чкаловского аэродрома, к моему удивлению, меня встретил Никита — помощник полковника Черненко. Тот самый, что давал мне первый вводный инструктаж. В целом, ничего не изменилось — та же черная «Волга» со служебными номерами, тот же костюм. Даже запах в машине был тот же самый.

На мгновение я подумал, что он никуда не уезжал, а все это время так и стоял под стенами территории аэропорта, ожидая моего возвращения.

— Доброго дня, товарищ Савельев! — монотонным, словно синтетическим голосом, поприветствовал он. Я влез на заднее сиденье, положил рядом папку.

— И тебе привет, — отозвался я, не став играть по его правилам. К чему эта подчеркнутая официальность?

— Как погода в Афганистане?

Вопрос, конечно, странный. Его что, реально это волнует или просто чтобы беседу поддержать?

— Жарко, — ответил я. — Отсюда улетал, плюс семнадцать, а там плюс сорок восемь. Пыль, воздух сухой. В горах наоборот, прохладно.

— Как все прошло? Как там обстановка в целом?

Я нервно рассмеялся.

— Никита, а ты сам слетай, узнаешь… Знаешь, тут такой натянутый момент. Я ведь понимал, что легкой эта операция точно не будет, но чтобы настолько. Афганистан это не просто чужая страна, это страна, где все другое, другое представление и отношение к людям. Это место, где уже много лет идет гражданская война. Обстановка там дерьмовая, особенно, когда с духами сталкиваешься.

Тут я, конечно, палку слегка перегнул. Не мог я такого понять за неполные двое суток проведенные в республике, тут на помощь пришли общие познания о давно прошедшей в мое время войне в Афганистане.

Видимо водитель понял, что я не предрасположен к обсуждению подробностей командировки, а потому замолчал.

Пока я ехали, я размышлял, перескакивая с одной мысли на другую.