Декабристы. Перезагрузка. Книга вторая (СИ) - Янов Алексей Леонидович
Дело в том, что первый батальон Преображенского полка был ближайшей к Николаю гвардейской частью. Батальон размещался на Миллионной, рядом с Эрмитажем, а потому в срочном порядке был выведен из своих казарм непосредственно в Зимний дворец.
- Вы уверены, что Шипов вдруг опять не заболеет?
- От рецидива «медвежьей болезни» к генералу для подстраховки поставил пару верных Обществу людей во главе с Фонвизиным.
Сутгоф понимающе улыбнулся.
- А так, Александр Николаевич, в целом, все идёт согласно плану. Пока сюда добирался, застал на марше Финляндский полк во главе с полковниками Моллером, Тулубьевым и Митьковым. Правда, пары рот некомплект, одна – дежурила в Зимнем, вторая – неизвестно где …
- Замечательно! - от избытка чувств Сутгоф ласково похлопал по шее своего коня, из ноздрей которого струился пар.
Практически все полки, что у нас, что у врага были неполного состава. В них отсутствовали целые роты, так и не покинувшие казармы. Эти солдаты успели попрятаться в воцарившейся вокруг неразберихи, предпочитая понаблюдать со стороны, что называется, чья возьмёт ...
- Благодарю за службу, ПОЛКОВНИК Сутгоф …
Поймав удивленный взгляд бывшего царского поручика, я пояснил ему свои слова.
- Вы полк сюда привели, командовали им, готовили его к выступлению в качестве "смотрящего" - вам и карты в руки! В числе первых распоряжений по армии Временного правительства, сразу после "Приказа номер один" последует процедура утверждения в новых званиях или подтверждения в старых всех присягнувших Временному правительству офицеров. Так вот, я вас буду рекомендовать на должность полковника Гренадерского полка! Всех остальных наших товарищей по вашему полку также ждут повышения в званиях, - и бросил многозначительный взгляд на стоящих за спиной Сутгофа младших офицеров, внимательно прислушивающихся к нашему разговору.
Похлопал ошарашенного известием Сутгофа по плечу и … резко обернулся. Выстроившаяся рядом со мной сотня матросов Гвардейского экипажа перекрыла дорогу к скакавшей к нам группе офицеров-декабристов, среди которых я отметил Шиллинга – моего соавтора по ряду связанных с телеграфом изобретений и, к сожалению, так и несостоявшегося компаньона по бизнесу. В заговор его я не посвящал, хотя знал, что по своим воззрениям он был во многом близок к заговорщикам. А кем ещё мог быть военный-учёный-масон в те времена?
Приказал матросам пропустить к себе Шиллинга.
- Здравствуйте, Павел Львович, какими судьбами?
- Да вот, - из саквояжа он достал телеграфную ленту, - последнее сообщение из Кронштадта только-только получил, ознакомьтесь, Иван Михайлович …
Пробежал глазами по расшифрованному тексту "Азбуки Головина". Из этого послания следовало, что морская крепость захвачена "сторонниками цесаревича Константина".
Прочитанное послание я передал «приплясывающему» возле меня от нетерпения Рылееву. Кондратий быстро прочел его сам и тут же громко закричал, обращаясь к «офицерскому штабу» группирующемуся вокруг Трубецкого.
- Кронштадт наш!!! Ура!!!
- Прекрасная новость, Павел Львович! Спасибо за службу! - с последними произнесенные словами, с немым, но явно читаемым вопросом во взгляде, я посмотрел Шиллингу в глаза. Дескать, правильно ли я понял твое подношение?
- Благодарю, Иван Михайлович, рад стараться! - по полному лицу Шиллинга пробежала плутоватая улыбка.
Ободряюще похлопал Шиллинга по плечу.
- Дайте только время, Павел Львович, мы с вами вместе ещё горы свернем! Что в Главном штабе?
- Неразбериха и кутерьма - если двумя словами! Генералы и офицеры там мечутся, словно полотнище на ветру.
- Хорошо, Павел Львович, сейчас отправляйтесь назад, будут какие важные новости - вы знаете, где нас найти.
- Удачи вам Иван Михайлович. Да и всем нам!
Шиллинг поспешил обратно к своей лошади, покатился словно колобок, при этом то и дело, с любопытством озираясь по сторонам.
А в это время послышались радостные возгласы «ура!». Исаакиевский мост начали переходить роты Финляндского полка.
И столичный люд не оставался безучастным. Народ с интересом следил как по мостам и льду Невы, городским улицам следуют всё новые и новые гвардейские роты, втягивающиеся на Сенатскую площадь. Впрочем, и на Дворцовую площадь тоже шли вызванные Николаем войска.
Вдоль городских улиц стихийными толпами собирались простые городские обыватели - мещане, оброчные крестьяне, мастеровые, студенты, разночинцы, мелкие торговцы и купцы – прослойка данных категорий составляла ¾ из почти четырехсоттысячного населения столицы.
Гомонящий на все лады народ, уступая дорогу решительно настроенным солдатским маршевым колоннам, громко кричал "ура!", впрочем, не совсем осознавая кому они кричат, зачем и вообще в честь чего - какие только слухи в эти часы не ходили по взбудораженному городу.
- Никак солдатушки супротив царя пошли!?
- Молодцы! Давно пора! Жизни совсем не стало, с каждым годом все только хуже становится!
- Нам бы ружья - мы бы им подсобили! Людей – как скот – и семьями, и вразбродь продают – как угодно!
- Так, а палки на что? Пойдёмте лучше кровопийц – бар, да немцев с жидами бить! Зимний и без нас возьмут!
- Постой бечь! Вона, глянь-ка, газеты забесплатно раздают!
Народ ломанулся к перевернутым на бок саням на которые взгромоздился какой-то тип в штатском и громко кричал:
- Долой Николая! Даёшь Конституцию!
- Конституцию! - отозвался собравшийся под импровизированным помостом народ.
А рядом стоявшие недоросли закидывали газеты прямо в толпу. Грамотные уже читали вслух новости об отречении Константина, а также об юношеских проделках цесаревича и совершенных им в зрелом возрасте преступлений.
- Да за такие дела по царю плаха плачет! - раздался удивленный возглас одного из мещан, после прослушанных газетных новостей и его тут же поддержали десяток глоток.
- На плаху убивца!
- Долой царя!
- Конститута!
- И бар, всех бар на кол! - истерично закричала какая-то женщина и её дружно поддержали.
- Наши солдатушки-орлы ужо пошли царя скидывать, да всем мужикам вольную вместе с землёй давать!
Навострившие уши оброчные крестьяне от подобной вести, как только подобрали отпавшие челюсти, тут же принялись оглядывать мостовую на предмет обнаружения палок и камней, а затем с криками "смерть царю - воля хрестьянам!" двинулись на подмогу солдатам, к строящемуся Исаакиевскому собору, по пути громя всё вокруг.
Л.-гв. Конный полк, в белых колетах, гремя железными кирасами и касками под цокот о мостовую копыт своих тяжелых коней, объезжая строящееся здание Исаакиевского собора, выезжал на Сенатскую площадь. Командовал этим полком вместо Орлова, арестованного собственными же офицерами прямо в полковой канцелярии, отставной полковник-кавалергард, член Общества, Поливанов И.Ю. Управление этим подразделением полковнику помогли перехватить не только липовые депеши, но и деятельное участие офицеров, составлявших комплот - служащих этого полка поручика кн. Голицына М.Ф., поручика и корнета братьев Плещеевых, подпоручика Вилламова А.Г., корнетов Барыкова Ф.В., кн. Одоевского А.И. и других.
Вслед за конной гвардией стройку Исаакиевского собора огибал л.-гв. Конно-пионерный эскадрон, ведомый заговорщиками Пущиным М.И. (родной брат Пущина И.И.) и штабс-капитаном этого эскадрона Нарышкиным М.М. Вновь прибывших поставили вдоль Адмиралтейского бульвара и Сенатской площади.
Вскоре и Оболенский, действуя от лица своего формального шефа Бистрома, привел на Сенатскую под развевающиеся знамена, с барабанным боем и взятыми наизготовку ружьями, Измайловский и расположенный рядом с ним Егерский полк.
Последний, Егерский полк, был лично предан своему бывшему командиру Бистрому и без преувеличения весь личный состав полка ненавидел не нюхавшему пороху солдафона Николая, третировавшему боевых офицеров, как это произошло в случае с Норовым, который прошел в составе полка Отечественную войну и заграничные походы, был тяжело ранен под Кульмом, выполняя приказ Бистрома. Николай же, позволил себе оскорбить этого заслуженного капитана, а потом отказаться от дуэли.
