Вадим Сухачевский - Доктор Ф. и другие
— Вот! Четыреста семьдесят пять страниц! Без нескольких глав половина первой книги. К сожалению, вынужден вас покинуть, пускай заканчивает кто-нибудь другой. Позвольте поблагодарить за оказанное гостеприимство и на сем откланяться…
В повисшей вслед за тем тишине отчетливо донесся шепот одного из генералов: «Племянник Погремухина…» Его сосед, тоже генерал, многозначительно кивнул.
Покуда Корней Корнеевич, хмурясь, взвешивал мои слова, я осматривал его кабинет. Тут со времени моего последнего посещения произошли кое-какие перемены. По обе стороны от маршала на двух тумбочках стояли гипсовые бюсты Вольтера и Джордано Бруно, на стене висела великолепная копия кого-то из импрессионистов, а угол кабинета занимал некий здоровенный, размером с небольшой гараж, загадочный агрегат, на который сидевшие за столом нет-нет да и поглядывали как-то опасливо.
— Значит, покидаешь? — после изрядно затянувшейся паузы хмуро спросил Снегатырев. — Стало быть, наши хлеб-соль не устраивают…
— Да нет… — стушевался я. — Все было прекрасно, большое спасибо… Просто… изменились планы…
— Планы… — обиженно сказал маршал. — Дела не кончив, посреди ночи, в пургу… Планы у него, громадьё!.. Может, хоть до утра повременишь?
Не ожидая, что смогу так легко, почти без борьбы, обрести свободу, я чуть замешкался. Да и вьюга за окном больно уж отчаянно лютовала.
— Ну, если только до утра… — сдался я наконец.
Гипсовой улыбкой иронически улыбался мне желчный француз, чуть презрительно взирал на меня с тумбочки стоический итальянец.
Снегатырев тем временем пошептал что-то на ухо Лайме, та кивнула ему и, сделав книксен, поспешно удалилась. Затем Корней Корнеевич снова перевел взгляд на меня.
— Вот и лады, — одобрил он мое решение и придвинул к себе рукопись: – Сколько, говоришь, осталось?
— Три небольших главки, — прикинул я, — страниц, наверно, пятнадцать.
— Так делов-то! Больше разговору!
Так уж обычно бывает: один раз дав слабину, трудно дальше стоять на своем.
— Хорошо… — после некоторых колебаний согласился я, — Хорошо, закончу. Но только эту, первую часть. Мне нужно три дня. А потом…
— Ну, «потом»!.. — перебил Корней Корнеич. — До «потом» еще дожить надо. Тогда и решим.
— Я уже все решил. (Ах, не было уже в моем голосе этой решимости!)
— Ладно, ладно, — миролюбиво согласился маршал. — Иди пока, спи-отдыхай.
Что-то я еще хотел ему сказать из того, что заготовил по дороге сюда, но все те слова как-то мигом выветрились из памяти, да и Корней Корнеевич смотрел уже не на меня, а на полковника, стоявшего у зашторенной карты.
— Продолжать? — спросил тот.
— Ладно, успеется, — отозвался Снегатырев. — От работы кони дохнут, иногда маленько и отдохнуть надо. — С этими словами он, к моей полной неожиданности, достал из-под стола аккордеон, повесил его на плечо и вдруг весьма недурственно заиграл знакомую мелодию.
Уже было двинувшись к дверям, при этом действе я, удивленный, приостановился. Даже гипсовые мыслители, казалось, смотрели сейчас в ту сторону.
После первого проигрыша аккордеона сидевший за столом совсем юный подполковник с готовностью затянул превосходным тенором:
Эх, дороги!
Пыль да ту-уман…
И тут же отлично слаженный хор генералов подхватил:
Холода, тревоги
Да степной бу-урьян…
Знать не можешь
Доли сво-оей…
Может, крылья сложишь
Посреди сте-епей… —
хорошо поставленным голосом выводил пожилой генерал-лейтенант.
А дорога дальше мчится,
Пылится,
Клубится…
А кругом земля дымится… —
пел полковник, стоявший у карты.
Родная земля-я!.. —
дружно грянул хор.
Несколько ошарашенный, я вышел из кабинета.
Под приглушенные раскаты песни я с чемоданом в руках поднялся по лестнице, вошел в свою комнатенку, включил свет… и замер от неожиданности. Потом, придя в себя, проговорил:
— Лайма, вы?..
Она сидела на моей кровати и, распустив прическу, расчесывала длинные платиновые волосы.
— Я тебе мешаю? — спросила она.
— Нет, что вы… — пробормотал я. — Хорошо, что зашли… Я очень рад…
Лайма взглянула строго.
— А вот я на тебя сердита, — сказала она.
— На меня?.. За что?..
— Я знаю, ты хочешь отсюда убежать, а я останусь тут. Это потому, что я тебе совсем не нравлюсь!
— Да нет, нет, Лайма! — воскликнул я. — Вы мне очень нравитесь!.. Но – я же не знал… Не знал, что вы… что ты…
— А теперь, когда знаешь, ты все равно сбежишь через три дня?
— Если хочешь, мы можем уйти вместе… — По правде, я уже решительно не понимал, зачем нужно это бегство.
Она удивилась:
— Тебе здесь плохо?.. Со мной?..
— С тобой – прекрасно!.. — О, я был искренен! Однако вынужден был сокрушенно прибавить: – Но я уже сказал Корней Корнеичу… Что теперь делать?
— Сначала сними пальто, — посоветовала Лайма.
Я подчинился.
— …И кофту тоже… — С этими словами сама она расстегнула на себе блузу, обнажив прекрасную, упругую грудь, затем сбросила форменный передник.
— Лайма… — только лишь и сумел выдохнуть я и стащил с себя свитер.
Ее сброшенная юбка упала на пол. Единственным одеянием Лаймы теперь были капроновые чулки на великолепных, длинных ногах. Нисколько не стыдясь своей наготы, она скинула покрывало с постели, присела на край и, снимая чулки, сказала мне:
— Можешь выключить свет.
Я щелкнул выключателем. В наступившей темноте слышалось пение пурги за окном и нарастающий голос маршальского аккордеона.
…Пылится,
Клубится…
А кругом земля дымится…
Чужая земля!.. —
заглушая пургу, слаженно гремел далекий хор.
Пятая глава (вставная)
КОЛЛАЖ С ФИОЛЕТОВОЙ ПАПКОЙ
Козел бодает изгородь
и не может отступить
и не может продвинуться
. . . . . . . . . . . .
…но если будет трудно,
то будет счастье.
Из китайской «Книги Перемен»Начальнику Хозуправления Центра
майору Панасёнкову М.М.
1….Сообщаю также о дополнительном расходе финансовых средств по случаю юбилейного офицерского собрания, происходившего *** декабря с.г., и культурных мероприятий после названного собрания.
Оформление кабинета К.К.Снегатырева
Бюст французского писателя Вольтера
(гипсовая копия). . . . . . . . . . . . . . . 437 руб.
Бюст итальянского мыслителя Д.Бруно
(гипсовая копия). . . . . . . . . . . . . . . 437 руб.
Картина художника К.Моне «Кувшинки»
(копия работы художника Б.Степуна). . . . 6000 руб.
Компьютер Pentium II
(неработающий экземпляр). . . . . . . . . . 2000 руб.
«Цена-то ему рупь в базарный день, там и начинки-то нет, один кожух; а скажи кому – ну-ка, где завтра очутишься?»
…Квантовый аннигилятор QA—1011
(неработающая модель). . . . . . . . . . . 200 руб. (за доставку)
«А вот с этой штуковиной надо бы – ухо востро. Работающая, неработающая… Бузюк покойный тоже вон, поди, считал – „неработающая“, а она его – ка-а-ак!.. Жалко, хороший мужик был…»
…Культурная программа
Выступление хора «Калинка»
ДК Вагонзавода г. Кулешово. . . . . . . . . 15 000 руб.
(«Хористочка, что во втором ряду, вправду, оченно ничего даже!..»)
…Банкет
Мин. вода «Нарзан»
(500 бут. по 6 руб.). . . . . . . . . . . . 3 000 руб.
Коньяк Дагестанский, 5 зв.
(150 бут. по 140 руб.). . . . . . . . . . . 21 000 руб.
(«Это не считая, что потом еще на свои в магазин бегали!..»)
…Прочее. . . . . . . . . . . . . . . . 56 030 руб.
«Недурственно, в общем, за казенный счет накушали господа офицеры!..»
…Разное
Приветственная телеграмма президенту
республики Ирак С.Хусейну. . . . . . . . . 834 руб.
Телеграмма с соболезнованиями матери
гвардии капитана Бузюка Т.Т. по случаю
трагической гибели сына. . . . . . . . . . 32 руб. 50 коп.
«Эх, вот так живешь, живешь, а потом и по тебе – на тридцать два с полтиной: чай, не Хусейн».
