Артем Рыбаков - Ликвидаторы времени. Охота на рейхсфюрера
– Может, пять человек, а может – и взвод, – немедленно ответил я.
– Да, как только узнать – сколько их там? Капитан, – обратился командир к Бродяге, – «глушак» у тебя с собой?
Тот кивнул. Командир же на пару секунд заду-мался.
– Командир, а может, тишком уйдем? – спросил я.
– А как он, – кивок в сторону старосты, – будет объяснять, откуда у него на дворе интендантская машина взялась?
– Тоха, спроси – сколько до противника?
Я выполнил приказание и запросил Трошина.
– Семьсот, может, шестьсот метров, – ответил Слава.
– Степан Акимович, нам потребуется ваша помощь.
– Слушаюсь, господин полковник!
– Как только мы уедем, будьте готовы рассказывать противнику, что это давешний интендант уехал. Куда да зачем – это вам неведомо. Ясно?
– Антон, – обратился Саня ко мне, – ты с ребятами прикрываешь наш отход. Но не высовывайтесь. Нам важнее сейчас скрытность, чем пара перерезанных глоток! – и, повернувшись к Бродяге, приказал: – Пошли, капитан! Ты на мотоцикле, я – на машине.
Уже в дверях Бродяга, все это время что-то негромко говоривший Соломину, достал из нагрудного кармана какой-то сложенный вчетверо листок бумаги и протянул его старосте.
На улице командир сразу сел в легковушку, а Бродяга оседлал мотоцикл. Пара секунд – и они практически синхронно запустили движки и выехали со двора. Я же связался с Трошиным:
– Бухгалтер, Арт в канале! Бугры отчалили, мы – прикрываем. Сиди спокойно и не высовывайся! Да, а где ты сейчас находишься?
– Арт, здесь Бухгалтер. Не понял тебя. Я у второго большого сарая к югу от дома.
«Да, Славу надо еще подучить, как кодировать переговоры по радио…» – и с этой мыслью я перелез через забор.
* * *Ночные гости подъехали к дому старосты только минут через пятнадцать, когда командиры наши уже почти доехали до леса, а я уже встретился с Трошиным и Кудряшовым, и мы втроем уютно расположились вокруг объекта. Время уже было к полуночи, так что заметить нас, лежавших в высокой траве в тени хозяйственных построек метрах в двадцати-тридцати от забора, без прибора ночного видения было проблематично. Немцы приехали на двух грузовиках, но во двор заезжать не стали, остановившись на единственной короткой улице хутора. Несколько человек вылезли из машин и требовательно постучали в ворота Акимыча. За те несколько минут, что отделяли наш уход от прибытия немцев, хитрый староста не только запер ворота, но и успел вернуться в дом. Что-то ворча себе под нос, он подошел к воротам и громко спросил:
– Кто там?
Негромкий ответ на немецком я не разобрал. Затем у ворот на несколько десятков секунд зажегся фонарик – очевидно, немцы проверяли у Акимыча документы. Потом послышался шум открываемых створок.
«Ага, на постой определились!» – догадался я. Из-за темноты определить точное количество приехавших было сложно, но, судя по голосам и шуму, было их около десятка.
Возня на подворье продолжалась около четверти часа, наконец, выставив двух часовых и отправив старосту в погреб за едой, немцы несколько угомонились. Из открытого окна избы доносились голоса, бряканье кухонной утвари и посуды. Изредка – раскаты смеха.
Акимыч возился с замком на двери одного из сараев метрах в пятнадцати от того места, где я лежал. Вдруг сквозь приглушенные матюки и ворчание я разобрал, что староста обращается ко мне:
– Сержант, а сержант… Ты здесь? Семеро их… Семеро… Я в сараюшке спать лягу. Прогнали, ироды! Мать их за ногу и об забор!
– Тссс, Акимыч, здесь мы… – тихо, так, чтобы не слышали часовые, успокоил я его. – Ты в этом сарае спать будешь? Если да, то потерпи немного – через несколько минут поговорим, – и я пополз в тем-ноту.
Удалившись от дома метров на сто, я связался по рации с командиром и обрисовал ситуацию. Возможность разжиться парой грузовиков и пощипать немцев раззадорила Фермера, и после недолгих размышлений он велел нам ждать подмогу, а пока более подробно разведать обстановку.
* * *Через сорок минут к нам подтянулся сам командир в сопровождении Люка и Тотена. Посовещавшись пару минут и предупредив по рации Трошина, мы поползли к дому.
Часового у машин снял лично командир – провел, так сказать, мастер-класс. Несмотря на его внушительные габариты, никто даже не заметил, как Саша подобрался к фрицу. Чуть слышное шуршание – и вот Фермер уже выходит из-за грузовика, демонстративно отряхивая ладони.
Люк «исполнил» часового на крыльце. Дождавшись, когда скучающий солдат остановится у угла дома, Саня напрыгнул на него и, зажав ладонью рот, вогнал нож под подбородок.
Пока мы ждали подмогу, я ухитрился переговорить с Акимычем и узнал, что двери в доме хорошо смазаны, а вот половицы, особенно в комнате, скрипят.
«Штурмовая» тройка собралась у крыльца. Фермер подает команду, легонько хлопнув меня по плечу. Распахиваю дверь, и Люк с командиром проскальзывают внутрь. Теперь уже Люк открывает дверь, а мы с командиром входим в комнату.
В лунном свете вижу двух немцев, спящих на полу метрах в полутора от двери. Еще двое расположились на лавках, а один – занял кровать хозяина дома. Явно командир.
Фермер жестами показал, чтобы я занялся лежащими на полу, а Люк – парой на лавках.
Как только половица скрипнула под ногами метнувшегося мимо меня Люка, я подскочил к спящим и от души «пробил пенальти» их головами. Со стороны Люка донеслись приглушенные хрипы и весьма неприятные булькающие звуки. Развернувшись, я увидел, как командир стаскивает с кровати немца и глушит его своим немаленьким кулаком.
Все, дело сделано!
Я вышел на крыльцо:
– Парни, хорош прятаться! Давайте сюда! Да, и Семена Акимовича позовите!
Окинув взглядом окрестности, я собрался вернуться в дом, но тут открылась дверь и выглянувший Фермер спросил:
– Тох, а почему ты их всего лишь вырубил, а не уделал вчистую?
От неожиданности вопроса я даже растерялся.
– Ну, зато форма кровью не испачкалась… – брякнул я первую пришедшую в голову отмазку.
– Угу, а в следующий раз что, поцелуями взасос их душить будешь? Давай, «чистодел», заходи.
В доме все было вполне пристойно: трое пленных аккуратно лежали в одном углу, а убитые – в другом.
– Давай, раздевай их по-быстрому, – приказал мне Фермер.
– Зачем? – удивился я.
– Точно! Это же у «твоих» шкурка не попорчена… Их и раздевай!
Пока я, матерясь про себя, ворочал немаленьких фрицев, стаскивая с них форму, в дом пришел староста.
– Ну что, поручик, вот и транспорт теперь есть, – поприветствовал его наш командир, – к утру грузчики… в штатском подтянутся, тогда и поедем за хлебом.
Соломин шутку, по вполне понятным причинам, не понял, но успех нашей маленькой операции оценил и даже решил нас подбодрить:
– А, товарищ командир, может, ребятам того… за успех?
– Ни-ни, мы – на работе не пьем! – ухмыляясь, ответил ему Фермер. – Вот все дела сделаем, тогда – конечно…
Акимыч понимающе кивнул:
– Да я так… А, может быть, поесть?
– Семен Акимович, помилосердствуйте, – а я и не знал, что командир так выражаться может! – давайте вначале дело доделаем!
– Ну, дело так дело…
* * *В шестом часу утра подтянулись остальные бойцы. По задумке командира мы должны были приехать к амбару всемером, припахать полицаев на погрузку и, нагрузив свежезахваченные грузовики зерном, отбыть на машинно-тракторную станцию, где и спрятать похищенное в укромном месте.
Пленных, как и трупы, на «круппе» увез Бродяга, сказав, что он придумал интересную комбинацию, а участвовавшие в «ночном разбое» разместились в грузовиках и пригнанном Казачиной кабриолете.
Соломин поехал с нами. Во-первых, полицаи его знали, да и по протоколу передача подотчетного имущества должна была проходить по всем правилам. Так что Акимыч уселся на переднем сиденье кабриолета рядом с Тотеном, а Фермер так и изображал важную персону, вольготно разместившись в одиночку сзади.
По взмаху руки командира наша маленькая колонна тронулась в путь.
Ехать было всего ничего, и уже через четверть часа мы добрались до места. Мы подъехали к воротам зернохранилища, когда из какой-то дощатой будки нарисовался заспанный субъект, обряженный в потертый серый пиджак, коричневые шерстяные брюки и давно не чищенные сапоги. Судя по лицу, его вчерашний отход ко сну не обошелся без четвертинки первача, а то и без поллитры. Однако на плече его висел мосинский карабин, а ремень оттягивали магазинные подсумки.
Судорожно потирая лицо, охранник силился понять, что это за столпотворение с утра пораньше.
Ясность внес Акимыч, споро выскочивший из машины:
– Васька, ирод! Опять вчера нажрались?! Что ж вы меня перед большими людьми позорите?! Урою! – и повернувшись к Фермеру, продолжил: – Не извольте беспокоиться, ваше высокоблагородие! Мигом в чувство их приведу!
Тотен залопотал по-немецки, изображая из себя переводчика.
