Юрий Корчевский - Залп! Пушечный наряд
– Мне нужен матрас.
Боцман удивился:
– У вас же в каюте есть?
– У меня появился слуга. – Боцман удивился ещё больше:
– А зачем он Вам, сэр? Наш повар кормит, а что ещё на корабле делать слуге?
– Ботинки чистить! – рявкнул я.
Боцман пожал плечами – у богатых свои причуды – и, бренча ключами, стал открывать небольшую дверцу на юте; вытащил оттуда матрас, набитый сухими водорослями. Я дал ему мелкую серебряную монету, и он донёс его до моей каюты.
Войдя, я уселся, показал пальцем на себя:
– Юрий! – и ткнул пальцем в девушку.
– Норма, – ответила она.
Довольно интересное имя, по-моему, итальянское. Ни по-английски, ни по-итальянски она не понимала, по-русски я и не пробовал – откуда мулатке его знать? Что дальше с ней делать? Об этом, покупая её у злобной испанки, я не думал.
Первый благородный порыв обернулся головной болью. Для начала осмотрю спину. Я жестом показал на платье. Девушка стащила его и улеглась на кровать, разведя ноги. Видимо, думала, что я купил её для мужских утех. Я покачал головой, поднял с кровати и повернул к себе спиной. Вот подлюка испанка. Смуглая кожа была исполосована старыми и свежими рубцами. Девушку регулярно избивали плёткой.
Я указал на платье – одевайся, мол. Девица оказалась сообразительной – моментально оделась.
Время уже было вечернее, я указал на её матрас на полу, девица послушно улеглась. Ну и слава богу, хоть как-то понимает меня.
Утром я позавтракал, сходил к коку и взял тарелку риса с мясом для служанки. Пока я брился и приводил себя в порядок, она поела. С корабля вышли вместе. Надо было идти к Мигелю, сегодня предстояла операция.
По пути мы зашли в пару лавчонок, и мне пришлось купить своей служанке несколько платьев, юбку, кофту и тёплый плащ. Все покупки я связал узлом, вручил Норме и показал рукой – домой, на корабль. Она кивнула и направилась к порту.
Я шёл к Мигелю и ругал себя – зачем мне служанка, дёрнуло меня купить себе проблему. Не денег жалко – куда её девать и что она будет делать? А может, отправить её на родину? Так где её родина? Я даже объясниться с ней не могу, как с глухонемой, жестами.
Как только я подошёл к дому Мигеля, сам хозяин выбежал навстречу, обнял меня и долго тряс руку:
– Заходите, Юрий, все уже готово, ждём вас!
– Подождите меня немного, я обработаю свои инструменты. – Я достал из-за пазухи сверток с инструментами, бросил их в кипящую воду, затем вымыл руки и обработал местной водкой. Мигель старательно выполнил то же самое. Подошли к столу; пациент уже лежал, погружённый в наркотический сон. Я прощупал живот – в правой паховой области пальпировался какой-то плотный конгломерат. Приступим!
Сделал разрез; Мигель быстро и старательно перевязывал кровоточащие сосуды. Добрались до брюшной полости.
Вот оно – кончик стрелы оброс соединительной тканью, местами образование было изъязвлено, гноилось. Просто удивительно, как не случилось перитонита, по всем канонам медицины пациент уже давно должен был умереть.
Мы аккуратно убрали образование, рассекая спайки. Ушили мышцы и кожу, перевязали. Мигель смотрел, как я все выполняю, во все глаза. Когда мы мыли руки, испанец сказал:
– Юрий, а ты превзошел учителя!
Я в эйфории от удачно проведённой операции чуть не поправил ученика, ведь это Амбруаз мой ученик, а не наоборот. Хорошо, быстро опомнился. После операции приняли ещё двоих пациентов, я дал испанцу советы, как лучше лечить. Говорили на латыни, врачи всего мира худо-бедно могут на нём изъясняться. Где не хватало латинских слов, в ход шли английские или итальянские, иногда жесты. И мы прекрасно понимали друг друга. Наступило время сиесты. Мы снова вышли во дворик. На этот раз Мигель постарался – жареная рыба, мясо на рёбрышках, жареный каплун, гора фруктов – ананасы, апельсины, виноград и, – о чудо! Арбуз! Мы не спеша насыщались, запивая каждое блюдо разными сортами вин, в которых Мигель был большой специалист. Сиеста удалась. Слегка покачиваясь от выпитого, я отправился в обратный путь.
Но день ещё не кончился, а с ним и приключения.
На месте вчерашнего столкновения с испанкой и кучером стояли несколько молодых мужчин. Что-то мне не понравился их вид, явно агрессивный. Драться сейчас мне вовсе не хотелось, настроение было слишком хорошим. Я перешёл на другую сторону улицы, сзади заржали, раздались шаги. С поперечного переулка вышел вчерашний кучер с приятелем. Вот оно что, не случайные это прохожие. Надо не дать противнику напасть первым, главное оружие обороны – нападение. Я вытащил из-за пояса метательные ножи и метнул в кучера и приятеля. Уже оборачиваясь назад, увидел, что попал, куда хотел – в руки. Убивать мне вовсе не хотелось, могут быть заморочки с местным правосудием. Вопли раненых только подстегнули молодчиков сзади. Один из них вытащил нож и бросился первым.
Пистолет я выхватил быстрее и выстрелил в колено. Ба-бах! Удачно, нож выпал из рук, нападавший схватился за колено и упал, громко завывая. Заткнув заряженный пистолет за пояс, я выхватил шпагу – ну не может солидный идальго ходить в Испании без шпаги. Трое оставшихся целыми благоразумно остановились. У двоих в руках ножи, третий сжимал кастет. Ну, что же вы остановились, синьоры? Я указал шпагой на ножи. Троица заколебалась, но стоило мне сделать шаг вперёд, послушно бросила оружие.
Теперь надо выпутываться.
– Кто вы и что от меня хотите?
Английский им не понятен, молчат.
Спросил то же на итальянском. Один понял и на плохом, с акцентом, языке ответил:
– Нас нанял вон тот человек, – он показал на кучера. Я обернулся глянуть – придерживая приятеля, кучер поворачивал за угол, бросая на меня опасливые взгляды.
– Надеюсь, у синьоров нет ко мне претензий?
– О нет, нет, почтенный кабальеро! Мы ошиблись!
Я вложил шпагу в ножны, наступил ногой на ножи и сломал лезвия. Так спокойней.
Повернулся и пошёл к гавани. Чёртов кучер, унёс в руке нож, да второй у приятеля. Надо будет подкупить снова, да с запасом. Неплохая все-таки вещь – метательный нож.
Подходя к кораблю, я услышал отборную брань нашего капитана. Подойдя, понял причину. Моя служанка, желая угодить мне, постирала мои вещи и развесила по такелажу. У бортов стояли матросы и покатывались со смеху. Капитан с красным от гнева лицом пытался сорвать вещи, а Норма ему активно мешала. Глядя на них, я тоже не мог удержаться от смеха. Увидев меня, капитан подскочил и заорал хриплым голосом:
– Скажи своей служанке, чтобы сняла тряпки, у меня солидное судно, а не передвижной балаган. Она не понимает ни одного приличного языка. На кой чёрт вы её купили, сэр?!
Во время разговора служанка забежала за меня и выглядывала на рассерженного О’Брайена.
Я показал пальцем на свои вещи – сними. Как ни странно, служанка послушалась, взяла деревянную лохань и сняла уже почти сухое бельё. Конечно, постирать не мешало, за три месяца плавания вещи выглядели не лучшим образом, но вешать исподнее на такелаж – это слишком. Я посмеялся и пошёл в каюту. По дороге вспомнил, что забыл сказать коку накормить Норму. Завернул в камбуз, но кок меня успокоил – твоя служанка сама сегодня сварила обед на всю команду и, знаете, сэр, команде понравилась её стряпня. Я удивился.
Оказывается, я купил не обузу, а хозяйственную девчушку, а и ладно.
Каждый день я ходил к Мигелю, мы активно оперировали, каждый день одного-двух человек, за кувшином вина обсуждали медицинские случаи и способы лечения. За две недели мы сблизились, даже жалко было думать о предстоящем расставании.
Я купил в оружейной лавке ещё двенадцать метательных ножей из отличной толедской стали, выбирая с толком, уже зная, на что обратить внимание. Теперь по вечерам я успешно тренировался в метании ножей, перемежая свои занятия с обучением Нормы английскому языку. Надо хоть как-то общаться со служанкой. Постепенно я выяснил, что родом она с Азорских островов, маленькой девочкой вместе со всей семьёй попала в рабство к испанцам, где всю семью разлучили. Хозяйка попалась злая, часто била, а иногда на потеху и в наказание отдавала своим слугам. Выяснив историю её небольшой, но трудной жизни, я проникся сочувствием.
Подошло время, когда О’Брайен заявил, что судно готово. Завтра он берёт продукты и воду, и мы продолжаем плавание. Я в последний раз посетил Мигеля, посидел с ним за богатым столом, попрощался. Перед уходом он дал мне в руки рекомендательное письмо.
– Зачем оно мне, амиго Мигель?
– Сейчас в Сорбонне медицину преподаёт Жильбер Пако, лучший ученик Амбруаза; если придётся быть в Париже, не сочтите за труд посетить его. Мы вместе учились у Амбруаза, и он будет рад оказать вам помощь и услышать обо мне.
– Хорошо, Мигель, но я не собираюсь в Париж.
– Неисповедимы пути Господни, Юрий. Удачи тебе, и пусть святая Мария не оставляет тебя.
