Робин Грейди - Бесстрашная
– С чего все началось? Ты упоминал, что угонял машины отца и заработал себе плохую репутацию.
Пытаясь выиграть время, Алекс поднес салфетку к губам. Обсуждение отца не входило в его планы. Ему всегда было больно затрагивать эту тему. Его буквально выворачивало наизнанку при одном упоминании об Уильяме Вульфе, и он снова испытывал стыд за то, что носит его фамилию. Тем не менее, учитывая то, что Либби набралась смелости и рассказала ему о предательстве своего бывшего…
Алекс прокашлялся и откинулся на спинку стула.
– Первый раз, когда это случилось, мне не было еще четырнадцати. Мой отец… – Горло Алекса свело судорогой, и он прорычал, снова увидев перед собой картину из прошлого, словно это случилось только вчера. – Уильям всю жизнь занимался только собой, презирая других. Я хотел убежать от этого ужаса, поэтому взял его любимую спортивную машину и умчался. В тот момент я точно знал, чего хочу, как собираюсь жить. Я чувствовал себя так, словно наконец оказался дома, когда мчался на максимальной скорости с откинутым верхом, и холодный ветер хлестал меня по лицу.
– Отец так и не вычислил тебя?
Алекс вздрогнул, как от удара. Но вовремя взял себя в руки и принял невозмутимый вид. Неудивительно, что он никому не рассказывал об этих днях и даже предпочитал о них не думать.
– В конце концов вычислил. К тому времени гонки на его автомобилях стали вполне обычным времяпрепровождением для меня.
Побои, которые за этим последовали, с лихвой компенсировали каждую минуту, проведенную им за рулем.
По выражению глаз Либби он видел, насколько шокировал ее его рассказ.
– Ты счастливчик, потому что не погиб сам и никого не сбил.
– Я все же получил свое наказание: в девяносто первом меня исключили из школы.
Ее лицо потемнело.
– О, Алекс…
– Я познакомился с ребятами, которые любили машины так же сильно, как и я. – Он улыбнулся. Отличное время. – Я купил себе подержанный мотоцикл и по выходным тусовался с другими байкерами. Там я и пристрастился к соревнованиям. Мы организовали свои собственные уличные гонки на задворках города.
– Наверное, было очень весело.
– Мы любили вечеринки, – признался Алекс, делая небольшой глоток кофе. – Наверное, даже слишком сильно.
Прикосновение к руке заставило его поднять глаза и встретить ее озабоченный взгляд.
– Алекс, ты в порядке?
Он попытался прогнать образ Анабель из памяти и улыбнулся:
– Все нормально.
– У тебя были проблемы с полицией? – спросила Либби.
– Однажды. Но полицейский сжалился надо мной. Сказал, что закроет глаза на мое поведение, если я найду полезное применение своему таланту. Он дал мне контакты своего приятеля, гонщика, который работал механиком в Оксфордшире. Картер Уайт стал моим наставником не только на трассе, но и в жизни. – В груди Алекса растеклось тепло, как случалось всегда, когда он вспоминал об этом человеке. – Когда я впервые пришел к нему в гараж, единственным моим желанием было поскорее запрыгнуть в одну из его машин и умчаться вдаль по дороге. Но Картер научил меня ценить свой талант и автомобили, на которых я ездил. Кроме того, он взял с меня обещание, что я обязательно окончу среднюю школу, из которой меня выгнали за прогулы.
– Мне казалось, ты упомянул, что тебя выгнали из-за увеселительных поездок.
Он усмехнулся:
– И за это тоже.
– У Картера Уайта была волшебная палочка? Как ему удалось справиться с таким хулиганом?
– Он действовал терпеливо и методично. – Его подход очень напоминал подход Либби, которым она пользовалась, чтобы помочь ему восстановиться после травмы. – Прежде чем он позволил мне сесть за руль и участвовать в гонках, мне пришлось потратить несколько месяцев на ремонт машин и мотоциклов. Сначала мне казалось, что он заставляет меня возиться с железом, чтобы позлить меня, но вскоре я научился бережно и с благодарностью относиться к работе двигателя и всем остальным механизмам автомобилей. Я научился восхищаться их красотой и мощью. После пяти лет совместной работы я поблагодарил его и уехал в погоню за славой.
– И все?
– Все произошло с его благословения, – пояснил Алекс. Картер так же сильно хотел, чтобы его протеже многого достиг в спорте, как сам Алекс нуждался в движении вперед. – Он подарил мне талисман, который должен был служить напоминанием о времени, проведенном вместе с ним, и о вере, которую он вложил в меня. Он сам изготовил медаль, в центре которой выгравирована цифра «1». Я всегда беру ее с собой, когда выхожу на гоночный трек.
Алекс невольно поежился, вспомнив, что в день перед аварией, после получения сообщения от Анабель, он забыл положить талисман в нагрудный карман костюма. Больше подобное не повторится.
– Медаль много значит для тебя.
– Простой кусок металла мне дороже, чем все кубки и трофеи, завоеванные на чемпионатах мира.
Он служит напоминанием не только того, чего Алекс достиг в этой жизни, но и того, что он оставил за дверью прошлого, которую не собирался больше никогда открывать. Картер сказал ему, что, когда необходимость в медали отпадет, он должен передать ее другому человеку. Черт, он скорее согласится расстаться со своим сердцем. Он никогда не отдаст медаль, как и не бросит гонки.
– Когда ты виделся с ним в последний раз?
У Алекса перехватило дыхание. Этого он вспомнить не мог.
– Мы поддерживаем связь.
– По электронной почте?
Он на мгновение задумался и кивнул:
– Чаще всего.
Либби внимательно посмотрела на него, словно стараясь прочесть то, что скрывали его фразы между строк, но потом передумала:
– А другие представители клана Вульфов тоже съезжали с катушек, прежде чем встать на правильный путь?
Один Бог знает, через что им всем пришлось пройти.
– Второму по старшинству из нас – Лукасу – пришлось несладко. Он не знает, кто его мать. Его подкинули к дверям поместья Вульфов, когда он был еще младенцем. Наш отец относился к нему с особым презрением. Немудрено, что, став взрослым, он попортил кровь не одной женщине, играя с ними без всякого сожаления. Тем не менее в своем последнем письме Анабель написала, что наш бессовестный плейбой нашел наконец свою единственную любовь. – Его насмешливая улыбка озарилась теплом. – В это невозможно поверить. Видимо, речь идет о необыкновенной девушке.
И снова мысли Алекса обратились к женщине, сидящей напротив. Похоже, он тоже встретил необыкновенную женщину. Хотя сам он прежде никогда не задумывался о женитьбе. Занятость, активный образ жизни, переживания детства… у него был миллион причин, чтобы не спешить расстаться с жизнью холостяка. Когда дело касалось женщин, он всегда вел себя крайне осмотрительно. Он никогда не обещал того, что не сможет дать. Не то что мерзавец, бросивший Либби.
– А Джейкоб? – спросила она. – Ты не пытался разузнать о нем после того, как он убежал из дому?
– Он… ему надо было побыть одному и проанализировать случившееся.
Она слегка наклонила голову, пытаясь внимательнее изучить выражение его лица.
– Такое ощущение, что вы пережили нечто ужасное.
Алекс стиснул зубы. Он очень хотел быть предельно откровенным, но он никогда еще ни с кем не обсуждал этот отвратительный эпизод своей жизни. Но теперь, сидя с Либби в кафе…
– За год до отъезда Джейкоба произошел… несчастный случай, – сказал он. – Были предъявлены обвинения.
Она побледнела:
– Серьезные?
Официант положил на стол счет. Алекс быстро выписал чек и поспешил встать.
– Не хочешь прогуляться?
– С удовольствием.
Пять минут спустя они шли по набережной, любуясь игрой высоких волн. Он обнял Либби за талию и мягко спросил:
– С тобой все нормально? Ты не против подобной близости воды?
Она кивнула, откидывая назад пряди волос, распушенные свежим бризом.
– Я люблю здесь гулять. Просто сейчас у меня не очень много времени. – Она крепче прижалась к его плечу. – Мы говорили о Джейкобе.
Алекс снова задумался, и внезапно все воспоминания, которые он старательно пытался стереть из своей памяти, прорвали надежный барьер защиты и полились из щелей подсознания, наполняя его сердце чувством былого страха и горечи. Оглядываясь назад, он с трудом мог осознать, как им тогда удалось выжить – детям клана Вульфов. Наверное, это был их главный фамильный секрет. Когда вокруг бушевал ураган бесчеловечности, сумасшествия, когда совсем близко подкралась смерть, они оставались сами собой и верили в свою силу – как бамбук.
– Мой отец был ужасным человеком, – начал он, глядя на шумные волны, разбивающиеся о берег, – что становилось совсем невыносимо, когда он пил. А пил он часто. Он бил нас всех. В ту ночь…
