Владимир Контровский - Конец света на «бис»
В небе над Польшей мастерство элитных пилотов Royal Air Force – королевских ВВС – встретилось с выучкой пилотов советских истребителей-перехватчиков, для подготовки которых керосина не жалели. Численный перевес истребителей был уже не так велик – не семь-восемь к одному, а только три-четыре к одному, – подступала темнота, и наведение с земли резко ухудшилось, и всё-таки лёгкой воздушной прогулки у англичан не получилось.[20] Пилоты «мигов» и «сушек» боезапас не экономили: зная, что ракеты «воздух-воздух» Р-ЗС и РС-2УС менее надёжны, чем штык трёхлинейной винтовки, они выпускали по одной цели две-три ракеты. «Вэлиенты» и «викторы» покрывали за минуту пятнадцать километров, а всего один прорвавшийся «вип» с «жёлтым солнышком» на борту – это уже много. Вспомни про «двух зайцев», лётчик-перехватчик, – сбей хотя бы одного, и твоя задача выполнена.
Невзирая на тяжёлые потери, упорные бритты шли вперёд и не спешили избавиться от ядерных бомб – выполняя приказ, они хотели донести их до территории России. Горящие и распадавшиеся на части английские бомбардировщики один за другим падали, завёрнутые в траурные ленты чёрного дыма, но остальные держали курс, маневрируя по высоте и пытаясь оторваться от наседавших русских истребителей. И в это время восточная часть горизонта, уже затянутая мглой наступающей ночи, озарилась ослепительными вспышками – «Б-52», воспользовавшись тем, что почти все перехватчики красных связаны боем с британцами, с предельной дистанции начали выпускать мегатонных «собак»: ракеты AGM-28 «Хаунд Дог».
Этот удар был страшен: несмотря на то, что часть «догов» была сбита советскими зенитными ракетами, по горизонту выросло не меньше полусотни уродливых грибов. Горела земля, рассыпались радиоактивной пылью белые украинские мазанки, белорусские избы и аккуратные домики Прибалтики. А «стратофорты» с чувством выполненного долга (и не желая встречаться с мстителями, сидевшими в кабинах «Су-девятых» и «Мигов») ложились на обратный курс, намереваясь приземлиться в Англии, подальше от русских ракет средней дальности.
Уцелевшие английские самолёты тоже развернулись. Входить в колышущуюся стену чёрного дыма, пропитанного радиацией, бриттам, несмотря на всё их мужество, не хотелось, и командир переполовиненной ударной группировки RAF приказал отходить: Британии ещё пригодятся и самолёты, и бомбы, и пилоты. Да и какой смысл продолжать полёт? Ведь там, на востоке (в пределах радиуса действия «випов»), похоже, не осталось ничего живого…
Они отходили, преследуемые советскими истребителями. Пилоты перехватчиков, осатаневшие при виде чёрной стены на востоке, взметнувшейся до небес, остервенело гнали «випов», выклёвывая из их строя всё новые и новые жертвы. От полного разгрома англичан спасло только появление на кроваво-дымной сцене мировой трагедии новых действующих лиц: около шестидесяти «стратоджетов» «Б-47» спешили «принять участие в шоу», полагая, что после ракетного удара с «пятьдесят вторых» уже ничто не помешает им прорваться в глубь территории Советского Союза и вывалить бомбовый груз на уцелевшие города. Стена дыма понемногу рассеивалась, и «сорок седьмые» добросовестно выполняли приказ «дожечь всё, что ещё не сгорело».
Бомбардировщики «Б-47 Стратоджет», в середине пятидесятых составлявшие костяк стратегического авиационного командования США, к началу шестидесятых годов устарели – «перестали отвечать требованиям стратегии ядерного века» – и с пятьдесят седьмого начали списываться и заменяться новейшими «Б-52 Стратофортресс». Берлинский кризис 1961 года затормозил этот процесс, и в октябре шестьдесят второго, когда мир вспыхнул огнём, в US Air Force насчитывалось около пятисот «Б-47». Входили они и в состав 16-й воздушной армии САК.
У «стратоджетов», летевших над притихшей Польшей, были все шансы прорваться к намеченным целям. Большинство «Су-9» и «Мигов», разгромивших английский воздушный флот, истратили боезапас и выжгли горючее, а зенитные комплексы, прикрывавшие западное направление, в большинстве своём были выведены из строя ядерными ударами. Однако у советского командования оставалось ещё около двухсот барражирующих истребителей «Як-25», терпеливо ждавших своей очереди. Британские «випы» и американские «суперфорты» для «яков» были недосягаемы – истребителям не хватало потолка, и они, наблюдая за боем, ограничивались тем, что добивали повреждённые натовские самолеты, терявшие высоту, – но с «сорок седьмыми» «двадцать пятые», способные держаться в воздухе около трёх часов, могли беседовать на равных. И «яки» устремились навстречу «стратоджетам».
Истребители-перехватчики «Як-25» атакуют
К началу шестидесятых годов воздушные генералы поспешили объявить авиационные пушки «устаревшим оружием» – новые перехватчики вооружались исключительно ракетами «воздух-воздух». «Маневренный воздушный бой ушёл в прошлое. Теперь главное – чётко захватить цель и вовремя нажать кнопку «Пуск», а больше от лётчика-истребителя ничего не требуется». Эта догма прочно засела в умах военных, однако воздушный бой над Польшей показал, что она отнюдь не является истиной в последней инстанции.
Да, взаимная скорость сближения пятьсот метров в секунду оставляла перехватчикам считанные мгновения для прицеливания и эффективной стрельбы, но мастерство никто не отменял, и к тому же «яки», маневренные и превосходившие «Б-47» по скорости, заходили с разных ракурсов, ловя в прицелы разлапистые силуэты «сорок седьмых».
Тридцать семь миллиметров – солидный калибр для поражения самолёта. Снаряды рвали тела «стратоджетов», оставляя в плоскостях и фюзеляжах внушительные дыры. «Б-47» вспыхивали и падали, и пилоты торопились покинуть горящие машины, стараясь не думать о том, что ждёт их на земле, куда уже упали американские водородные бомбы, сброшенные самолётами первой волны.
Теряя машину за машиной, «Б-47» не выдержали – никто из их пилотов не собирался играть в камикадзе. И они, спасаясь бегством, освобождались от ядерных бомб, падавших на землю, сочившуюся болью, кровью, ужасом и радиацией. В конце концов, говорили себе пилоты «сорок седьмых», это война, а Польша и прочие восточники – союзники русских, так что… И вырастали над землёй ядерные грибы, и горели города, и гибли люди – десятками и сотнями тысяч.
Русские лётчики (и пилоты стран Варшавского договора, на глазах которых атомная смерть пожирала их сограждан) забывали обо всём. Они навылет пронзали бурые шляпки ядерных грибов, облаками плывущие по ветру, и не думали о радиации – лишь бы настичь врага. Они преследовали бомбардировщики до последней капли керосина и до последнего снаряда, а когда пушки умолкали, выстрелив весь боекомплект, бестрепетно шли на таран, и в скрежете раздираемого дюраля не был слышен хруст ломаемых человеческих костей…
Наступившая ночь не принесла темноты – темнота была съедена пламенем пожаров. И никто не мог сказать, что принесёт с собой утро, и наступит ли оно вообще.
****Горящий Лондон
Сэр Уинстон Черчилль, грея в ладонях бокал с бренди, отрешенно взирал на горящий Лондон. Столице великой империи, ещё совсем недавно обнимавшей весь мир, империи, над которой никогда не заходило солнце, ещё повезло – могло быть хуже. Русская ракета упала в устье Темзы, подняв огромный столб кипящей воды и выбросив на берег десятки судов, и не поразила город, по которому была выпущена (хвала несовершенству систем наведения). Не попала в центр Лондона и бомба, сброшенная с русского самолёта – бомбардировщик был сбит на подлёте, и хотя (уже падая) сумел таки отцепить свой боевой груз, ядерный взрыв полыхнул в предместьях, и разрушения в центре британской столицы были незначительны. Но жертв все равно немало, и многочисленные пожары, дымы от которых ввинчиваются сейчас в серое небо, напоминают сороковой год, когда Лондон бомбила немецкая авиация. Правда, у «юнкерсов» не было атомных бомб…
«Когда и где была допущена ошибка? – думал герцог Мальборо. – В восемнадцатом, когда можно было задушить новорождённого красного гадёныша ещё в нежном возрасте? Или в сорок пятом, когда из-за нерешительности американцев операция «Немыслимое»[21] так и не началась? Возможностей было много, но все они упущены, и сожалеть об этом теперь бесполезно. В Европе ад кромешный: советские войска ворвались в Западную Германию, а монолитное единство Североатлантического блока на поверку оказалось не таким уж и нерушимым. Немцы-то дерутся – у них с русскими старые счёты, – но в Италии происходит непонятно что; Франко, насмерть перепуганный советскими ракетами, упавших неподалёку от Мадрида, бьётся в истерике, а хитрый старый лис де Голль (жаль, не удалось убрать его ещё в сорок втором) ведёт какую-то свою игру. Всё зыбко и неясно, и даже самоуверенные янки, похоже, растерялись – такого они не ожидали. И я не ожидал на старости лет увидеть полуразрушенный Лондон… Остаётся только надеяться, что до следующей русской ракеты или бомбы, которая сломает шею «Биг Бену» и превратит Вестминстерский дворец в кучу мусора, я успею выкурить ещё одну мою любимую кубинскую сигару…».
