Сергей Щепетов - Троглодит
– Радуйся, радуйся, – проворчал я. – Вон, мяса поешь.
Неандерталец немедленно воспользовался приглашением, однако мне быстро надоело слушать его урчание и чавканье:
– Да что вы тут, всегда голодные, что ли?!
– Почему же? – с набитым ртом проговорил Арю. – Сейчас хорошая охота и люди едят почти каждый день.
– Надо же, как интересно, – усмехнулся я, – почти каждый…А как вы тут питаетесь, когда охота не хорошая, а нормальная?
– Нормальная? – слегка озадачился туземец. – Наверное, это когда новое мясо появляется раньше, чем люди начнут терять силы, да? Одна рука дней, две руки дней…
– Понятно, – вздохнул я. – «Так оно и было в моем детстве. Есть хотелось всегда, за исключением коротких эпизодов убойного обжорства. И ничего, жили, считали это нормой. Питаться три раза в день, а не в месяц, наверное, стали только при переходе к производящему хозяйству».
– Ладно. Растолкуй мне, как вы тут живете. Юка злой, он всех обижает?
– Почему же всех?! – слегка оскорбился Арю. – Он хороший вожак! Он дает еду людям, заступается за нас.
– Заступается… перед кем?
– Перед «сильными», конечно. Детей любит. И они его.
– Ага, «сильные», значит, простых людей обижают, да? – догадался я.
– Случается, – вздохнул колдун.
– Ладно, объясни хоть ты мне, наконец, откуда берутся лахузы?
– Рождаются у женщин-ханди, откуда же еще?! – удивился туземец моей бестолковости. – Ну, когда ей в чрево вселяется дух какого-нибудь сородича, наружу выходит не человек, а лахуз. Их давно уже не убивают.
– Это как это «вселяется»?!
– Обыкновенно… – пожал плечами Арю.
– Они что, общаются с живыми мужчинами-ханди?
– Нет, конечно, таг-таги они делают только с людьми, но иногда получается лахуз.
– А-а! – наконец-то сообразил я. – «Да, так бывает. Говорят, что от волка у собаки могут оказаться в одном помете и волчата, и собачата – по экстерьеру и поведению. Вот и рождаются «кроманьонцы» от неандертальских отцов. А потом ученые будут ломать головы над их костями…»
* * *Снаружи возникла некая суета, послышались возбужденные голоса. Повинуясь моему жесту, Арю выбрался наружу и вскоре вернулся с докладом. Это пришли воины-охотники, которые гнали полон – захваченных женщин – пока все остальные умчались в поселок, чтобы поскорее разобраться со мной. По дороге они видели на том берегу небольшое стадо бизонов, которое явно направлялось к ближайшей переправе. Говорят, Юка не колебался: будем бить! А то с этой войной уже все мясо подъели!
Были сборы недолги… Копьем меня обеспечили незамедлительно. Очевидно, это было наследство кого-то из убиенных мной субдоминантов. Порядок построения в походную колонну был вполне логичен: впереди незнакомый охотник из «средних», меня поставили вторым, потом еще двое «средних» и только потом вожак и все остальные. И – вперед спортивным шагом.
Данное мероприятие мне было совершенно ни к чему – на «амулете» осталось только две зарубки. Интересно, конечно, посмотреть, как охотятся неандертальцы – в детстве наблюдать подобное действо мне не довелось. Однако, что можно увидеть за два часа с хвостиком? Скорее всего, мы проведем это время в дороге или просидим в засаде. Только моим желанием никто не поинтересовался, а сам я в скоротечной суете сборов не нашел повода отказаться. Так что пришлось вооружиться тяжеленным копьем и топать вместе со всеми. Надо сказать, что в неандертальском хозяйстве имелись копья и поменьше, явно предназначенные для метания в цель, а также некоторое подобие метательных крюков. Однако эти приспособления никто сейчас не взял. Вероятно, охота предстояла «контактная».
Так и оказалось. Я старался не высовываться и делать «как все». Примерно с километр мы просто шли вдоль берега. Потом передовой усмотрел потенциальную добычу, и мы стали передвигаться с претензией на скрытность. Впрочем, низкие прибрежные кусты ольхи вряд ли хорошо нас прикрывали. А близ кромки противоположного берега параллельным курсом двигались бизоны. Скорее всего, это были самки и молодняк.
Мы обогнали их и добрались до широкого илистого пляжа, сплошь истоптанного копытами. Последовала команда распределиться по окрестным кустам, залечь и не двигаться.
Лично мне, конечно, приказа никто не отдал, но пришлось последовать общему примеру. А лежать на мокрой холодной земле оказалось чрезвычайно неприятно. И, к тому же, комары! Не какие-нибудь комарики, а этакие палеолитические монстры – большие, мускулистые и крепкие. Ударом лошадиного хвоста такого, пожалуй, не убьешь! А время как будто остановилось…
В конце концов, на том берегу чуть выше по течению вновь показались бизоны. Они спустились к воде (наверное, здесь был единственный удобный спуск на всю округу), попили, а потом друг за другом стали входить вводу и плыть к противоположному берегу. Их, конечно, сносило, но было похоже, что в итоге они окажутся на нашем пляже.
«Тут-то мы и будем с ними бодаться!» – подумал я. И ошибся.
Когда передовая корова уже встала копытами на дно – совсем близко от берега – Юка громко подал команду. Все охотники довольно дружно выскочили на открытое место и принялись, как безумные, орать, прыгать и махать копьями. Я тоже орал и прыгал…
Бизониха застыла в недоумении, ее бычок плавал рядом, не доставая дна. Строй плывущих сломался – животные были в растерянности. Наконец передовая мамаша приняла решение и повернула обратно в воду. Остальные за ней – наискосок вниз по течению. Как только новый маршрут стада определился, наши крики стихли и прозвучала новая команда. Все стремглав куда-то побежали через кусты. Я быстро потерял ориентировку, поскольку в основном смотрел под ноги, уворачивался от веток и старался не отстать от бегущего впереди. Вправо, прямо, налево, короткая прямая дистанция по мелкой воде, опять кусты, поворот, еще поворот… и мы на месте!
Оказалось, что тут животные тоже могут выбраться на берег, только без всякого комфорта – среди кустов у воды небольшие проплешины. А растут эти кусты на полуметровом глинистом (скользком, надо полагать?) уступчике.
Наш строй рассыпался – охотники полезли в кусты, стремясь занять наиболее удобные позиции. А бизоны уже начали десантирование. Сквозь ветки я видел, как одна из мамаш выбралась на сушу, отряхнулась и неторопливо двинулась прямо через заросли. Небольшой теленок с третьего раза одолел препятствие, устремился было за матерью и… свалился на землю под ударом копья. А бизониха продолжала ломиться через кусты и даже не оглянулась. Забой начался…
Я вдруг оказался не у дел – на истоптанной проплешине шириной, наверное, метров пять и такой же глубины от берега. Вокруг плеск воды, сопение коров, призывное меканье телят. А прямо передо мной из воды пытается вылезти здоровенная – бурая с проседью – бизониха. Стараясь освободить ей дорогу, я ринулся в ближайшие кусты и… застрял.
Она стояла и сопела – то ли осматривалась, то ли принюхивалась. С ее «шубы» ручьями стекала мутная вода. Теленка рядом не было, наверное, его снесло ниже течением. Вот, кажется, она заинтересовалась копошением буквально у себя под носом. Я замер – в отчаянной надежде, что, может быть, как-нибудь обойдется.
Бизониха чуть наклонила голову в мою сторону, но ничего, кажется, интересного не обнаружила. Опять подняла голову… И в этот момент где-то у меня за спиной – совсем близко – раздался крик.
Собственно говоря, я ведь был местным и прекрасно понимал, что охотники на крупную дичь крайне редко атакуют взрослых здоровых животных. Ну, если только зверь окажется в совсем уж беспомощном положении. Всегда бьют молодняк – это не спорт, а добывание пищи. В данном случае кричал (иначе не скажешь!) смертельно раненый теленок.
У нормального городского обывателя, наверное, душа бы вывернулась от жалости и сострадания. А у меня в мозгах ослепительно вспыхнул сигнал: «Все! Кранты!» И я ломанулся из своей ловушки, даже не пытаясь подхватить бесполезное сейчас копье.
В последний момент зацепился-таки ногой за ветку, упал, вскочил, кинулся туда, где, казалось, кусты были не такими густыми. Прежде, чем опять нырнуть в чащу, оглянулся и…
И понял, что не успел.
Не знаю, как уж она сумела разогнаться на столь малой дистанции – не козочка все-таки…
Стремительно двигаясь вперед, она сделала мощное движение головой – от самой земли вверх. Поддела меня и бросила!
Все, что я сумел сделать, это повернуться чуть боком, ухватиться рукой… Черт его знает, что уж я там сделал, лишь бы кривой рог не вошел мне в живот!
Короткое «мгновение полета». Я рухнул на землю, ломая какие-то ветки. Увидел рядом с собой прикрытое свисающей шерстью копыто, перекатился, вскочил…
И опять!.. Только не рог! А-А-А!!!
…Было совершенно не ясно, жив я или мертв. То, что видели мои глаза, никак с реальностью не соотносилось. Но я что-то видел, значит…Значит, скорее первое, чем второе! Сознание возвращалось как-то рывками. Сначала я понял, почему ничего не чувствую – а потому, что нахожусь в болевом шоке (это, в общем-то, знакомо). Потом осознал, что дышать – хочешь не хочешь – все-таки нужно. И, наконец, сообразил, что за безобразие я созерцаю – это нижняя часть мощного куста ольхи. Тело же мое застряло наискосок головой вниз где-то между небом и землей.
