Никита Сомов - Тринадцатый Император. Часть 1
Скрипнули петли, слуга проскользнул в комнату и через пару мгновений из-за стены раздался приглушенный бас:
– Зови его, Осип. Зови!
Не дожидаясь приглашения, князь шагнул через порог. Прямо напротив него, на широком, низком диване, сидел крепкий, начинающий лысеть, мужчина чуть старше сорока, в красном, венгерском халате, подвязанном широким чёрным кушаком. На колени его был накинут тёплый, в шотландскую клетку, плед. Рядом, по левую руку от дивана, стоял небольшой, резной столик красного дерева, на котором лежала свёрнутая, явно только отставленная, газета.
– О, Володенька! Давненько не видел тебя, мой дорогой! – Александр Иванович Барятинский, а это был именно он, вставая, радушно поприветствовал племянника. Мужчины обнялись, похлопав друг друга по спине, и обменялись рукопожатием.
– Ну! Рассказывай, рассказывай, с чем приехал! Неужто просто повидать старика? Или же мне верно денщик мой сказал, что депеша у тебя из Петербурга? – спросил Александр Иванович, вновь присев на диван и жестом предлагая племяннику расположиться в кресло напротив.
– Истинно так, дядюшка, – сказал Владимир, – к стыду своему не из сыновней почтительности, а волей Государя нашего, Николая Александровича, послан к вам был, – коротким движением достав конверт с письмом и протянув его дяде, молодой князь присел в указанное место, заставив старенькое, порядком продавленное кресло поскрипеть пружинами.
– Ты это брось, – рубанул недовольно Александр Иванович, принимая конверт – стыда в том, чтобы службу нести нет и не было никогда. А про кончину государя нашего, Александра Николаевича, слышал я, пусть земля ему будет пухом – добавил он перекрестись, обернулся к столику, беря с него нож для писем и вскрывая конверт.
Вынув из конверта листки письма, Александр Иванович щурясь, пробежался по первым строчкам и недовольно нахмурился.
– Постой-ка, огня зажгу, – сказал он, одной рукой ставя перед собой приютившийся в изголовье дивана подсвечник, а другой ожесточённо ища по карманам халата кресало. – Нашел, нашел, – прибавил он чуть погодя, увидев его на столе.
Рубнув огонь и любуясь на сначала синим и потом красным пламенем загоравшиеся фитили, Барятинский поправил подсвечник, чтоб стоя поровней, и недовольно сморщился вдохнув резкий запах начавших оплывать свечей.
– Ах, ну и мерзкие, сальные, – с отвращением сказал он, отстранившись.
– Так-с, посмотрим, – поставив подсвечник на стол, поднял фельдмаршал письмо так, чтобы на него падал свет свечей, – мне и самому интересно, зачем Его Императорскому Величеству я понадобился.
По мере того как читал Александр Иванович строки полученного письма, лицо его меняло выражение от недоумения до радости и изумления. После прочтения вид его был глубоко задумчивый.
– На, прочти сам, – протянул он письмо Владимиру, сам подходя к окну и с задумчивым видом устремив взгляд в небо.
Встав с кресла, молодой князь принял из рук дяди письмо и, подойдя к свечам, принялся за чтение. Пропустив светское начало, он быстро добрался до сути. В письме Его Императорское Величество предлагал фельдмаршалу вернуться в Россию. Завуалировано, но достаточно ясно обещая полное забвение истории с грузинской княжной и гарантии того, что вопрос этот не будет поднят и князь с княгиней могут не опасаться преследования родственников или судебных разбирательств. Но кроме этого… Император излагал своё видение предполагаемой военной реформы русской армии, по прусскому образу. Согласно этому плану во главе всего военного дела в России становился Генеральный штаб, с его председателем. И на посту Главы сего ведомства молодой монарх желал видеть фельдмаршала Барятинского, Александра Ивановича. Далее в письме излагался прогноз на развитие военной науки и предсказание ближайших военных конфликтов в Европе. Заканчивалось письмо пожеланием скорейшей встречи и просьбой прибыть в столицу настолько быстро, насколько позволит фельдмаршалу здоровье.
Дочитав до конца, Владимир положил листки письма на стол и радостно воскликнул:
– Это же прекрасно, дядюшка! Государь предполагает видеть Вас главой Генерального Штаба, мои поздравления…
– Скажи, Володя, в те годы, которые прошли с моего отъезда, Его Высочество много времени посвящал военным наукам? – задумчиво спросил Александр Иванович, пристально посмотрев на племянника.
– Его высочество занимался в рамках учебноё, подготовленной его учителями. Шесть часов в неделю он уделял военным наукам под руководством генералов Тотлебена, Драгоманова, Платова, – недоумённо отчитался Владимир. – А чем вызван ваш интерес?
Александр Иванович оторвался от окна и медленно подошёл к столу. Остановившись на расстоянии вытянутой руки, он замер, неподвижно смотря на разложенные листки письма.
– Я никогда не замечал за Его Высочеством столь явного военного таланта, – наконец заявил фельдмаршал, после долгой паузы – признаюсь его представления по военному делу удивили меня. Мало кто из известных мне офицеров мог составить столь ясный и детальный прогноз. Не берусь обсуждать его выводы, участие и победа Пруссии в войне с Францией, мне кажется маловероятной, но сам прогноз – великолепен. А предложения Его Высочества по обмундированию и вооружению! Признаюсь, даже меня, с генерала многолетним опытом, они ставят в тупик. Как, не будучи ни месяца на действенной службе, не видя в близи тяготы солдат наших, можно было столь чётко представлять требуемое ими? – на этих словах Александр Иванович глубоко задумался.
На этих словах окунулся в мысли и его племянник. Владимиру подумалось, что действительно за последние пару недель Его Величество сильно изменился, стал неуловимо старше, изменились привычки, манеры, даже разговор и стиль мыслей. Поначалу Владимир не придавал этому внимания, но сейчас, после слов дяди, осознал насколько изменился цесаревич за последние пару недель.
'Возможно безвременная кончина батюшки, тяжелая болезнь и обрушившаяся на него царская ноша тому виной', – подумал молодой князь, – 'Чем иным это можно объяснить?'
Так, погружённый каждый в свою думу, они стояли ещё некоторое время. Первым продолжил разговор Александр Иванович:
– Вот что, Володя, отдохни у меня пока. Завтра вручу тебе ответ на сие предложение, а сегодня – отдохни.
– Не ужели вы раздумываете, дядюшка? – оторопел Владимир, не в силах понять, как можно сомневаться, когда такое предлагается Его Величеством.
– Утро вечера мудренее, – уклончиво ответил Александр Иванович. – Ты устал поди, Осип тебя в гостевую проводит. Иди, иди, – махнул он рукой, давая понять что разговор окончен. Молодой князь щёлкнул каблуками и поклонился:
– Что ж, позволю себе на этом оставить Вас, дядюшка. Честь имею, – сказал он, вздёрнул голову и, развернувшись, подошёл к двери. На пороге Владимир остановился, чуть повернул голову и улыбнулся в короткие усы: – И всё же я очень рад за Вас.
Дождавшись, когда за племянником закрылась дверь, Александр Иванович положил вскрытое письмо на стол, проследовал к дивану и, тяжело вздохнув сел на него, скрестив руки перед собой. Дальняя, в углу, остававшаяся всё время разговора закрытой дверь тихонько отворилась и в сгустившийся полумрак комнаты впорхнула лёгкая женская фигурка в полупрозрачной сорочке. Обойдя диван и встав у генерала за спиной, она обвила руками его шею и прижалась к его подбородку головой.
– Ты всё слышала? – тихо спросил он. Она кивнула и чуть помолчав, жарко прошептала ему в ухо:
– Я не хочу тебя ни с кем делить. Хочу, чтобы ты всегда принадлежал только мне…. Чуть помолчав, она горько вздохнула и продолжила, ещё сильнее прижавшись к нему:
– Но ты слишком Её любишь. Настолько сильно, что иногда я тебя к Ней ревную.
Если я тебя не отпущу, то ты будешь несчастлив без Неё, без России… а я этого не хочу. Езжай, я отпускаю тебя…
На словах её руки распахнулись, и княжна, юркой змейкой, выскользнула из объятий и пересечя комнату скрылась в темноте дверного проёма.
– Спасибо Лиза, спасибо – прошептал её вслед князь, – и прости меня…
Глава 5.
Зимний. Блудов.
В ночь на пятнадцатое ноября я засыпал, предвкушая свои завтрашний переезд в столицу. Наконец-то мне удалось переменить мнение Mama, видимо желавшей навсегда оградить меня от всех тягот и невзгод жизни, заперев в Гатчине. Я еду в Петербург на созванный мной Комитет министров, где хочу реализовать несколько идей, пришедших мне на ум, во время моего уединенного выздоровления. Уснуть когда ожидания переполняют тебя совсем не легко, вернее практически невозможно. Я, как в детстве, долго ворочался с боку на бок и, верно, так и уснул с довольной улыбкой на губах.
Но вот, наконец, наступило долгожданное утро. Я быстро позавтракал и отправился на Балтийский вокзал, где меня с самого утра дожидался поезд под парами. Прибыв на станцию и поприветствовав свою свиту, вернее ту её часть, которая по различным причинам не присутствовала за монаршим завтраком, я стойко выдержал ещё одну попытку Mama удержать меня около подола своей юбки. Хотя из её уст выглядело это гораздо изящней и, чтобы заподозрить отсутствие каких-либо веских причин удерживать меня, требовался изрядный опыт. Опыт у меня был. Да ещё какой! Я иногда даже подозреваю, что он был впитан Николаем вместе с молоком матери ещё в колыбели. Слава богу, хоть при всех не стала мне невесту навязывать. Мне сначала поразил, потом возмутил, а теперь уже утомил факт моей неизбежной женитьбы в ближайшем будущем. Император должен иметь наследника и точка. Это мнение Maman и близкие мои успели высказать полсотни раз за последние несколько дней. И с каждым днём эти голоса звучали всё чаще и чаще. Не далее как вчера со мной имел на эту тему обстоятельную беседу дядя Низи (Великий князь Николай Николаевич Старший)… Вообщем, чувствую, скоро придется, наступив чувствам на горло, жениться на ком скажут. Лишь бы не страшная…
