Александр Сапаров - Прыжок в прошлое 1-2
Тут такое дело, боярин Сергий Аникитович. Седни мужики с вотчины вашей приехали, они там, в непонятках все. Боярина Трунова в колодках держат, семейство в порубе сидит вместе холопами оружными. Ключника повесили уже. Никто не знает, что дальше будет. Вот опщество и отправило ходоков сюда, и часть оброка привезли, надеялись, может, кто им прояснит, что дальше будет, а то некоторые уже собираются на Юрьев день и сойти с землицы. А мы то им объяснили, что сынок Аникиты Ивановича в наследство вошел, и возрадовались они ну и зеленого вина на радостях выпили, а вот к вам боятся сами обратиться.
Дмитрий Иванович засмеялся:
– Видишь, как, кстати приехали, тебе теперь и посылать туда никого не надо. Эй, мужики, кто из вас говорить может?
Один из мужиков медленно поднялся с земли сжимая в руках драную шапку и светясь огромной лысиной:
– Прости боярин, что не знаю, как звать величать тебя, я староста села Заречье Ефимка Лужин, общество мне доверило в Москву сходить, узнать, как жить дальше, – сказал он немного шатаясь и распространяя запах перегара.
– Христа ради простите, что выпили мы, но пили то на радостях, что наследник у Аникиты Ивановича объявился.
Я взглянул на Дмитрия Ивановича и тот поощрительно кивнул мне:
– Мужики, за то, что напились за мое здоровье а не просто погулять вышли, прощаю вас. Еще, пока я не разберусь, что тут Трунов натворил, все останется, как при батюшке моем родном было, оброк прежний платить, по недоимкам всех по семьям распишите, почему и как недоимки образовались, ежели по несчастью какому, то прощу, если по лени или нерадению, тогда посмотрим. Так, что возвращайтесь в село и всем обстоятельно все расскажите. И пусть никто не думает съезжать. Усадьбу, если там всех повязали, беречь, чтобы все в целости, было, приеду, проверю и спрошу если что. И сегодня мне староста представь, как и чем оброк моему батюшке платили. Если писать не умеешь, вот Матвей стоит с ним, и все сделаете, а потом можете еще за мое здоровье выпить, если есть на что.
И потом, Матвей вы разместите их где-нибудь переночевать, да поесть, приготовьте. Негоже если приехали, а их голодом будем морить.
После этого мы отправились домой к Хворостинину, там я собрал свои вещи, попрощался с ним. Мы крепко обнялись, и тот сказал:
– Все не верю, что тебя нашел, я ведь клятву дал матери твоей, искать тебя, она спокойно с этим постриг приняла. Надо в монастырь ей весточку послать, что сынок ее любимый жив и здоров и государем отмечен. Не знаю, свидимся ли с тобой еще, сам понимаешь, война. Но наше дело боярское, землю свою защищать, на том и стоим. А ты будь здоров и делай тоже свое дело.
После этого я вместе с Антохой и Федькой уже ножками отправился к себе в усадьбу.
Когда мы туда прибыли уже смеркалось, но во дворе пыль стояла столбом, выбивались перины подушки, впечатление было такое, что все было покрыто тряпками.
Я познакомил челядь с новым ключником, приняли все это спокойно, а Федька через минуту уже куда-то исчез и был только слышен его требовательный голос:
– А где опись того, а где другого, где клеть с припасами.
Но когда я зашел в дом, там уже было совсем не так, как вчера, если вчера это было мрачное едва протопленное место, то сегодня, все было отмыто, отскоблено, от печей шло заметное тепло. А из кухни доносились приятные запахи.
Вскоре меня позвали к ужину, я сидел в одиночестве за столом, еда не лезла в глотку, но что было делать, не по чину моей челяди сидеть со мной за столом. Но, тем не менее, когда я поужинал меня охватила, как моего ключника, жажда деятельности, поэтому взяв светильник, мы втроем я, Федька и Антоха ходили по дому, в поисках места, где мне было бы удобно сделать свой кабинет, операционную а также мастерскую по изготовлению эфира. Кроме того, я все обдумывал вопрос получения новокаина, насколько я помнил, это тоже был довольно несложный процесс, а исходные вещества также были уже известны алхимикам, но вот вопрос его очистки и потом, кто сможет мне сделать шприц?
Не найдя для мастерской в доме подходящего места, мы вышли на двор и определили для этого часть конюшни, держать такой выезд, как делал мой отец Щепотнев, я не собирался, но потом, я передумал, и решил что для мастерской нужно будет сделать отдельно стоящий сарайчик, мало ли какие вещества придет мне в голову синтезировать там… Отдав нужные распоряжения Федьке и Антохе, я, с гудящими ногами отправился в постель, где мне намеревались помочь в раздевании две женщины, которых я выгнал, сказав, что смогу это сделать и без них.
Уже светало, но никто меня не будил. Я встал, досадую, что проспал, но когда я вышел, то оказалось, что почти вся дворня тоже почивает, за исключением Федьки, который уже с деловым видом бегал по двору и мужиков, почесывавших со сна головы и собирающихся в обратную дорогу. Я подозвал своего ключника:
– Федор ты запиши все, что староста рассказал, сколько у них там дворов, кто живет, детей сколько, сколько у них пашни на каждого, ну ты сам лучше меня знаешь, что еще надо, а потом сравним, что в Поместном приказе о вотчине описано, чтобы в дураках не оказаться.
– Федька согласно кивал, а потом сообщил:
Сергий Аникитович, я тута все обсмотрел, все обсчитал, на все нам до маийя хлеба хватит, мясного в леднике лежит немного, только если для вас, бурт репы еще заложен, яблок моченых пять бочек, рыжиков соленых пять ушатов.
Я прервал разговорившегося Федьку:
– Федор мне это знать не интересно, главное ты мне сообщай, если все заканчиваться будет, чтобы мы впросак не попали, книги веди, вот когда я войду в дела все, тогда вместе сядем и книги проверим, и что по клетям лежит тоже. Рухлядь тоже перетрясите, чтобы потом голыми не ходить. Серебра мне Дмитрий Иванович щедрой рукой отсыпал, сам ведь видел, нам для начала хватит, а там с божьей помощью все образуется.
Тут меня позвали к завтраку, и я с аппетитом уничтожал, все, что было поставлено на столе. После завтрака я уточнил, где около нас ближайшая церковь, чтобы выстоять там обедню и поглядеть на местное духовенство.
И в сопровождении челяди соответственно одевшись, отправился через час в церковь, мои быстро показали, где раньше стояли Щепотневы, и я уверенно ступил на это место, не обращая внимания на косые взгляды нескольких бояр, которые похоже, уже считали это место своим. Отстояв службу, я напросился к попу на исповедь, сказав. что очень долго не имел возможности покаяться в грехах. Попу и самому не терпелось узнать о своем новом прихожанине, как можно больше, и я рассказал ему свою историю. Поп тщательно осмотрел крестик, который дал мне отец Павел и сказал:
– Видно ты Сергий истинно помог церкви, что таким крестиком тебя отец Павел одарил. Иди и старайся не грешить.
Вернувшись, домой я продиктовал Федору большой список покупок, которые необходимо было сделать, и тот исчез с моих глаз. Затем я вызвал Антоху, которому, поручил помогать и объяснять женщинам, готовящим большую комнату на первом этаже по операционную.
В комнатке рядом со своей спальней я решил делать кабинет, и, позвав Матвея долго объяснял чего я хочу. Тот еще дольше чесал в затылке. Но потом сказал, что знает одного столяра с руками, растущими из правильного места, он его позовет, а уже боярин все ему растолкует сам.
И вот вокруг меня кипела работа, все были заняты, и только я уныло слонялся по дому и с тоской глядел на наступивший бардак. Но вот вернулся Матвей и привел тощего дедка с такой же тощей драной бородкой. Он с достоинством мне поклонился, а Матвей сказал:
– Вот Сергий Аникитович, лучший мастер здесь у нас, руки золотые, А зовут его Васька Санник, сани он хорошие делает. Когда я начал рисовать эскизы мебели, дед Васька начал хмурить брови и из него градом посыпались вопросы, а это за чем, а это для чего, никто так не делает. Н затем он, как и все до него начал чесать затылок и признал, что из этого может что-то и получиться. Потребовал в задаток десять копеек и ушел готовить инструменты и материал, пообещав с завтрашнего дня приступить к работе. Мне надоело смотреть, как работают другие, и я ушел к себе в будущий кабинет, разложил там свой небольшой запас инструментов и стал очищать их от ржавчины, появившейся за время путешествия, и с тоской вспоминать свой инструментарий косметического хирурга.
Инструментарий я очистил вовремя, потому что раздался стук в ворота, и когда их открыли там стоял дьякон – огромный мужик в рясе, с таким же огромным флюсом на лице.
Зайдя внутрь, он прогудел гулким басом:
Благословен будь дом и все в нем обитающие. Затем он подошел ко мне и произнес:
Прости боярин, что явился незваный, но не могу больше я терпеть эту боль дикую. А ни один коновал за меня не берется, в прошлом годе один рискнул зуб драть, я единый раз его ударил легонько, так чуть не зашиб. Теперь они меня, как увидят, все разбегаются, как клопы.
