Владимир Поселягин - Ганфайтер
Быстро осмотревшись, Тревис спросил:
– Маккена, что тут произошло?
– Всё в порядке, Бак. Мы договорились, они нас пропускают.
Быстро описав старшине всё, что тут произошло, я добавил в конце:
– … так что сам понимаешь, да воздастся каждому за дела его.
– Хорошо. Ты молодец, Джон. Я слышал об этом Беннете, говорят, он застрелил несколько парней в Солт-Лейк-Сити, и одного из них, маршала Тоннера, в спину.
Когда ковбоев сажали со связанными за спиной руками на лошадей, говорливый спросил с задумчивым видом:
– Так ты Джон Маккена? Тот, который убил Веселого Джека?
«Быстро летит моя слава», – подумал я.
Я не ответил, нужен он мне больно, просто стегнув коня Джека, поскакал обратно к каравану. В передовой дозор Тревис отправил других людей. А тот наблюдатель, которого я видел, так и не дал о себе знать, видимо, это действительно был какой-то пастух, как предположил Бак.
В течение дня мы двигались по земле Большого Билла, как к вечеру, за час до остановки на ночёвку, боковой дозор сообщил о приближении большой группы всадников.
– Видимо, это местный хозяин, – сказал я сидящей рядом Мэри, по общему сигналу поворачивая влево и создавая из повозок оборонительный круг.
Пристегнувшись спереди, не трогая мулов, и сзади к другим фургонам, я велел женам спрятаться за нашим фургоном и готовить мне оружие. Девушки за эти многодневные переходы прекрасно запомнили, что и как нужно делать. Не успел я соскочить с повозки, где доставал патронташи с патронами, как мне в руку уже был подан заряженный «Спрингфилд». Агнесса в это время проверяла первый из шести «винчестеров».
Вокруг были слышны щелчки затворов и взводимых курков. Переселенцы готовились к возможной схватке, сурово поглядывая на ровную прерию, где уже были видны всадники.
К моему удивлению, никакой перестрелки или нападения не было. Подъехавший одиночка о чём-то поговорил со старшиной Тревисом, и была достигнута договорённость. Я понял это, потому что пленных ковбоев вывели из круга фургонов и отдали людям Большого Билла. Сам же он восседал на белоснежной кобыле перед строем своих людей.
Разглядывая его в подзорную трубу, я составлял психологический портрет для себя.
«М-да, по виду мстительный субъект. Вон как на нас зыркает. Ой, чую, что-то он нам приготовил».
Однако я ошибся, всадники, забрав своих, развернулись и ускакали обратно. Ночь прошла спокойно, и утром после завтрака мы двинули дальше.
– Всё, дальше земли принадлежат не Большому Биллу, – сказал подъехавший ко мне Бак Тревис.
Стегнув поводьями мулов, чтобы они вернулись в колею, а не уходили левее, где была сочная трава, я поинтересовался:
– Что-то вы все боитесь этого Билла?!
– Не боимся, а опасаемся. Ты не забывай, Джон, у нас у всех тут семьи.
Посмотрев на своих жён, которые сидели внутри фургона и внимательно к нам прислушивались, вынужден был согласиться.
– Да уж. Если кто-то тронет моих жён, пожалеют ВСЕ, – коротко пообещав, согласился я.
Через пять дней наш караван подошёл к небольшому городку Лафаэто, где и был конец нашему путешествию. Начав свой путь три месяца назад из Индианы, мы с караваном закончили его в штате Калифорния, о чём сообщил нам наш проводник.
– А ведь добрались, а, солнышки? – довольно щурясь, сказал я.
Я собирался прикупить или, проще говоря, застолбить себе небольшую долинку и поставить там дом. Моя земля – мой дом. К собственности я относился серьёзно, но только к своей – не к чужой. Так что, как только караван встал у пригорода на последнюю ночевку, оставив жён, я направился в город. Мне нужна была информация, и кто, как не местные охотники, могли ею поделиться, так что я направлялся в ближайший салун именно на поиски оных.
Накинув поводья на одну из свободных перекладин и завязав небольшой узел, я подошёл ко входу в салун, к таким памятным по вестернам створкам и, отряхнув от пыли шляпу, тщательно её разгладил пальцами, чтобы она приняла свой обычный вид настоящей ковбойской шляпы, затем толкнул правую створку и вошёл внутрь, прямо в разгар пьяной драки.
Обойдя эту драку и положив ладонь на рукоятку «кольта», я подошёл к бармену, щелчком сбил шляпу на затылок и, облокотившись о стойку, спросил у парня, невозмутимо протиравшего стакан:
– И часто у вас такое?
Мельком осмотрев меня и, видимо, составив своё представление, он ответил:
– Бывает.
– Понятно. Мне нужна информация, – сказал я, пододвигая к бармену мелкую монету.
Уже внимательно осмотрев меня, бармен спросил:
– Что вас интересует?
Монетка в это время неуловимо для глаз исчезла со стойки.
– Мне нужен тот, кто знает восточные земли штата как свои пять пальцев. А лучше горы.
– Есть такой. Думаю, никто не знает прерии и горы лучше него.
Заметив, что бармен тянет время, я понятливо кивнул и протянул ему ещё одну монетку.
– В том углу за щитом сидит индеец, местный вождь. Он тот, кто тебе нужен. Только… Хм, только у него четыре пальца, один отстрелили.
Хмыкнув, я покачал головой и, продолжая держать зал в поле зрения, а то мало ли что, тут не только стулья летают, но и пули, направился за загородку.
Драка в это время уже прекратилась, и зрители, которые пропустили моё появление, недовольно ворча, стали расходиться по своим местам.
Обойдя загородку, я увидел похрапывающего горбоносого мужчину в возрасте. Его волосы с проседью были зачесаны назад и стянуты кожаным шнурком. Весь вид показывал, что он следит за собой, однако это не мешало ему напиваться вдрызг. И сейчас он был не адекватен. Осмотрев его, я вернулся к бармену и, дав ему долларовую монету, попросил после пробуждения вождя направить его ко мне, объяснив, как меня найти, однако имени своего не назвал, мало ли что. Если вождь такой уникум, сам найдёт.
Обойдя столик с сильно загулявшей компанией, двое из которой участвовали в драке, я их запомнил по красным шарфам, вышел на улицу и озадаченно остановился. Черныша не было. Из восьми лошадей, что были привязаны у коновязи, отсутствовало шестеро, как и мой Черныш.
– Не понял!
Моющий окровавленное лицо один из проигравших поднял голову и, посмотрев на меня, оскалился, показывая выбитые зубы. Через секунду он затрясся от смеха.
– Это что такое?! – возмущенно показал я на коновязь обеими руками.
Однако парнишка молчал, продолжая мыть лицо, но это ему мало помогало, кровь из разбитой брови продолжала стекать. Тут штопать надо.
– Слушай, парень, когда тебя выкидывали, то мой конь ещё был здесь. Так что, я не уйду, пока не узнаю, кто его забрал.
Стоящие неподалёку три ковбоя в длинных пропыленных плащах с интересом наблюдали за мной.
– Не трогай Грегори, он неплохой плотник, но немой. Я видел, кто забрал твоего гнедого, – сказал один из них, сплевывая тягучую слюну.
– А-атлично. Так кто этот конокрад? – спросил я, поворачиваясь к ним.
– Джим Хоткинс, сынок местного плантатора. Самого крупного плантатора. У него лошадь захромала, так один из людей повел её к ветеринару, а Джиму твоя приглянулась, он её и забрал.
– У нас, в Индиане, конокрадов вешают, а у вас? – спросил я, свирепея. Покусились на моё имущество, а я такое никогда не прощал.
– По закону, как маршал решит, а он на стороне Хоткинса-старшего.
– Да начхать. Куда он ускакал? – спросил я, старательно сбрасывая эмоции.
– Похоже, в салун «Лилия», там новая певица выступает. Если нужна помощь, обращайся. Я Том Ларкинс, владелец ранчо «Цветущий луг». Хоткинс мой сосед и давно присматривается к моим землям, так что, если что, я с тобой, – снова сплюнув, протянул руку Том.
«Какие здесь простые люди. Надо помочь кого-то убить? Да, пожалуйста», – покачал я мысленно головой.
– Джон Маккена, – ответил я, пожимая протянутую руку и глядя, как вытягивается лицо Ларкинса, когда он услышал мое имя.
– Где у вас офис маршала? – спросил я у него.
– В двух кварталах отсюда, он в одном здании с офисом шерифа, – ответил мне Ларкинс, приходя в себя от изумления.
Я ещё не знал, что стал почти легендарной личностью. В отсутствии газет в походах встретившиеся путники устно передавали свежие новости, и понятное дело, убийства и ограбления у них были на первом месте, ну кому захочется говорить о падеже скота или об очередной засухе?
– Хм, шериф? А с Хоткинсом он в каких отношениях? – спросил я задумчиво.
– Шериф у нас новый, из Сан-Диего прислали. Пока никаких слухов о нем не было. Но хозяин ресторана Том Пинкит говорил, что они встречались в его кабинетах и Хоткинс ушёл оттуда разъярённый.
– Прогуляемся-ка мы к шерифу, думаю, он тот, кто нам поможет.
Я был не один и рисковать жёнами не хотел, поэтому решил действовать по закону. Посмотрим, какая здесь Фемида, похожа ли она на беспредельную Россию, или нет. Если да, что ж, придётся пострелять.
Дойдя до офисов шерифа и маршала, я вошёл в дверь, где было написано «Шериф». Сам шериф отвечал за округ, а не за город, в котором командовал маршал, подчиняясь тому же шерифу.
