Начальник Америки (СИ) - Фомичев Сергей

В отличие от Тропинина я не стеснялся говорить при Даше о вещах, связанных с будущим.

— Что за острова? Есть ли они на карте? На современной, я имею в виду.

— Это Соломоновы острова. И да, они есть на карте. Проблема, однако, в том, что этих островов где-то около тысячи. И раз там опытный Лаперуз потерял на скалах или рифах оба корабля, то у твоих шхун будут все шансы разбиться.

— За это не беспокойся, — отмахнулся Лёшка. — Мы уже выработали методику приближения к опасным островам. К тому же все равно собирались организовать несколько экспедиций в те воды. Соломоновы острова? Это же не очень далеко от Кусая. Скорректируем малость планы, только и всего.

Тропинин откинулся на спинку кресла.

— Боже, — закатил он глаза. — У меня и так дел по горло. Знаешь, пришлось отложить экспедицию вверх по Змеиной. Я правда отправил людей чтобы заложить базы на будущее. А тут ты со своими новостями. Меня не хватает на всё.

— Я прожил в этой шкуре долгие годы. Именно поэтому и решил отойти от дел.

Тропинин раскурил трубку.

— И что же? Ты противился созданию надежных институтов власти. И теперь всё рассыпется, как только твоя компания перестанет играть ключевую роль. Или предлагаешь ждать пока само всё возникнет? Ну так, я тебе скажу: вакуум власти чреват хаосом и распадом.

— Когда-нибудь наверняка возникнет и полиция, и армия, и суды, и жандармерия, и национальная безопасность, и прослушка, и тюрьмы. Таково свойство общества — навешивать на себя гири. Но для начала я придумал более мягкую форму.

— Какую?

— Всему свое время, — я усмехнулся. — До ярмарки еще целый год, вот на ней и увидишь.

Пока не вернулась большая часть экспедиции, мы с Дашей решили улизнуть из Виктории и немного потренироваться в перемещениях. Локации были ограничены её личными воспоминаниями. Пролив Нутка, Уналашка, Залив Сан-Франциско, устье Колумбии, Гавайские острова — вот и весь набор опций. Оаху оказался самой дальней точкой, которую мы могли посетить вдвоем. К счастью Даша однажды посещала остров ради изучения сандалового дерева. К слову, его так и не удавалось вырастить ни в Калифорнии, ни где либо за пределами Оаху.

Небольшой перечень локаций, известных нам быстро приелся. Мне хотелось показать Даше весь мир. К сожалению сперва предстояло добраться туда своим ходом. Я пытался схитрить. За неимением фотографий, подумывал о гравюре или картине, чтобы дать визуальную привязку. Мы провели несколько экспериментов, но из этого ничего не вышло.

— Придется добираться в Европу так, — вздохнул я.

После некоторых размышлений, мне пришел в голову план.

— Мы выйдем на яхте из Сосалито и пройдем сколько сможем вдоль Американского берега. При первой же серьезной опасности, будь то буря или испанский корвет, мы переместимся обратно в Викторию. Денек отдохнем и вернемся на прежнее место, чтобы продолжить путь.

Идея была неплоха. Важно было зафиксировать в памяти привязку. Поэтому я и выбрал путь вдоль берега. Мы могли уменьшить риски, используя для путешествий только световой день, а на ночь уходя в убежище. Таким образом мы могли пройти даже опасным Магеллановым проливом. Это сэкономило бы месяц пути и позволило бы избежать сурового пролива Дрейка, хотя течение и ветры являлись для восточного направления попутными.

Единственной проблемой было время. У меня оставалось много дел. В Европе, в имперских портах и во всех уголках наших владений. Мы потеряем не меньше года. Зато потом весь мир будет у нас в кармане.

— Давай поступим проще, — сказала Даша. — В Оаху я сяду на шхуну до Калькутты или Кантона, там пересяду на английский корабль, а ты потом встретишь меня в Лондоне.

— Отпускать тебя одну?

— Как раз успеешь закончить дела.

В этом был смысл. Но это не на самолет или поезд девушку посадить. Путешествие в восемнадцатом веке таило массу опасностей, начиная с болезней и бурь, заканчивая пиратами и враждебными флотами. С другой стороны, трюк действительно решал кучу проблем, а Даша имела возможность сбежать на лодке, что снимало часть угроз.

— Одну я тебя не отпущу, — заявил я. — Тропинин все равно собирался отправить младшего Ясютина в Британию, как агента и консула. Вот с ним и отправишься. Заодно доставите письма в Калькутту и переговорите с Лёшкиным приятелем, как его там… с мистером Хикки. Нам будет нужна хорошая реклама для ярмарки.

— Не боишься оставлять меня надолго с молодым человеком?

— С которым из них?

— С Тимофеем, — Даша пожала плечами. — Хикки я даже не знаю.

— От судьбы не уйдешь, — сказал я в ответ.

Хотя конечно, где-то в душе боялся.

Отправив Дашу в долгое и опасное путешествие, я занялся своими делами. Как раз вернулась наша экспедиция. Чихотке пришлось ремонтировать шхуны на Кадьяке, поэтому мое раннее появление никого не насторожило.

Я же, не теряя времени даром, занялся подготовкой своего последнего проекта, вернее двух его составных. Прежде всего я начал скупать паи в чужих предприятиях, стараясь охватить всех. У жителей Виктории, у Лебедева-Ласточкина, у Киселева, у Мыльникова, у других промышленников-конкурентов. Игнорировал я лишь Шелехова, испытывая к нему не вполне обоснованную предвзятость.

В империи лишних денег не водилось, поэтому мое предложение о вступление в компании принимали охотно. Со старожилами колоний по большей части тоже всё прошло гладко. Многие из них и без того имели бизнес на паях с моей компанией, и я просто вывел эти паи в отдельный фонд. Тех же, кто на паях со мной ещё не работал, пришлось уговаривать, что не составило труда. Продажа десятая доли не несла угрозы поглощения, поэтому владельцы бизнесов соглашались отдать её в обмен на инвестиции или на паи в меховой компании. Мне все же доверяли в Виктории, а десятых долей для моего замысла было как раз достаточно.

Единственной загвоздкой стала компания Яшки. Целую операцию пришлось провернуть, чтобы заполучить в ней десятипроцентную долю. Я подговорил Сафрона Ныркова, чтобы он от своего имени предложил Яшке обмен паями, а потом продал долю мне. Тот сперва сопротивлялся. Но я заверил, что никакого предательства здесь нет, Яшкин бизнес я поглощать не собираюсь, а доля в его компании мне нужна для общего дела, и что Нырков вскоре сам все увидит.

Второй задачей была раскрутка меховой Ярмарки, которой предстояло стать событием, открывающим наши колонии для всего мира. Открытие можно устроить лишь один раз, и мне хотелось собрать аншлаг.

Перекупая паи у конкурентов на Камчатке, в Охотске, в Иркутске, я не забывал приглашать на ярмарку, как их, так и других меховых торговцев. Я расписывал богатство торгов, обещал шальную прибыль с продажи мехов, гарантировал закупку по бросовым ценам многих припасов, китайских товаров, а также массу всевозможных развлечений. Я обещал, что шхуны компании заберут всех желающих в Охотске и Нижнекамчатске в сентябре и доставят к январю в Викторию, где зимовать куда комфортнее и дешевле, чем в любом из городов Сибири.

Подбить на поездку русских купцов оказалось несложно. Торговлю в Кяхте постоянно лихорадило, а добираться до европейской России получалось не многим проще, чем до Виктории.

В Макао и Калькутту я отправил инструкции с Дашей и Ясютиным. Расчет был на то, что независимые английские торговцы, которые посещали Кантон, уже имели лицензию достопочтенной компании и могли воспользоваться ей, чтобы забежать к нам на огонек. Для кораблей других наций лицензии не требовалось вовсе, их ост-индийские компании в разное время были лишены монопольных прав. В Калькутту, по словам Тропинина, иностранных кораблей тоже заходило довольно, а небольшая сумма в серебряной монете должна была перетянуть на нашу сторону единственного в Бенгалии газетчика.

Между тем, жизнь в Виктории шла своим чередом. Колычев почувствовал себя увереннее, но казаки понемногу смывались от начальника. Один умотал в Калифорнию, пока мы осваивали Юкон, другой буквально накануне возвращения ушёл к индейцам. Половина из тех, что остались, были разложены либерализмом и присматривались, не войти ли в какой-нибудь бизнес? Хотя другая половина — сущие бандиты — всё ещё искали возможности взять своё. Но на этот раз Колычев не собирался их покрывать.