Андрей Валентинов - Око Силы. Вторая трилогия. 1937–1938 годы
Тот покачал головой, на белых бескровных губах впервые промелькнула улыбка.
– Нет… Вы же видите крест!
Проход оказался уже, чем тоннель, но все же по нему вполне можно было идти плечом к плечу. По бокам стали попадаться ниши, пару раз встретились узкие поперечные галереи. Внезапно луч фонаря скользнул по чему-то темному…
– Фу, черт!
Рыбин поднес фонарь ближе и вновь выругался. Из стены выступал край огромного гроба. Сергей повернулся к профессору.
– Здесь что, кладбище?
Белин осторожно подошел к гробу, провел рукой по металлу.
– Странно… Раньше этого не было. Может, обвал? Но гроб совсем новый…
– Товарищ майор, а ну его к бесу! – боязливо заметил сержант. – Пошли отсюда!
Двое осназовцев, до этого молча шедшие сзади, обогнули гроб стороной, держась поближе к противоположной стене. Пустельге тоже стало неприятно. Странные дела творились в этих коридорах…
Минут десять шли молча. Все оставалось по-прежнему – проход, ниши по бокам, шорох попадавшихся под ногами камней. Разве что стало суше. Похоже, они удалялись от реки.
– Игорь Аристархович, почему часовня так называется? – поинтересовался Сергей, решив нарушить гнетущее молчание.
– Это церковь, а не часовня, – помолчав, ответил профессор. – Есть легенда, что ее построил Скуратов-Бельский – тот самый Малюта. В ней молились опричники, бывал сам Грозный. Однако молились они… не Богу. Кажется, там и в самом деле служили черные мессы, но все же без Малюты. Церковь старая, но не XVI века…
Где-то через сотню метров коридор начал расширяться. Свет упал на серые, покрытые остатками штукатурки стены. Проход кончался, упираясь в широкую галерею.
– Чуть правее, – подсказал профессор. Сержант повернул фонарь. Луч высветил вырубленную в камне дверь, к которой вели несколько ступенек. Чуть выше темнело небольшое отверстие, где когда-то стояла надвратная икона.
– Ну че, товарищ майор? – Рыбин нерешительно повернулся. – Поглядим? А ну, гражданин Белин, иди-ка первый!
– Постойте! – Пустельга подошел поближе к ступенькам. – Сержант, вы что-то заметили?
– Да… Плохое тут место, товарищ майор! – Рыбин шумно вздохнул. – Даже для нас…
Сергею вновь стало не по себе. «Даже для нас…» Может, Рыбин просто суеверен? Пустельга пожал плечами и шагнул вперед.
– Стойте, товарищ майор!
Сержант толкнул вперед одного из «саперов», тот нехотя поднялся по ступенькам, заглянул через порог, затем неуверенно шагнул внутрь. Прошла минута, другая. Осназовец вновь появился на пороге.
– Тихо, товарищ майор. Можно заходить!
Пустельга, ожидавший чего-то необычного, был разочарован. От церкви ничего не уцелело, только на потолке сохранились небольшие фрагменты расписной штукатурки. Пыль, битый камень, глубокие трещины в стенах…
«Саперы» быстро осмотрели помещение, после чего Рыбин подошел к Пустельге.
– Товарищ майор! Мы все проверили. Полный порядок.
– А чего вы опасались? – удивился Сергей. – Мин?
– Да нет, откуда мины? – сержант поморщился. – Только хреновое место. Не чувствуете?
Пустельга прислушался. Пусто и тихо, словно в старой могиле. У «саперов» просто разыгрались нервы…
– А что там?
В стене, возле которой когда-то был алтарь, темнела еще одна дверь.
– Комнатка, – сообщил один из осназовцев. – Может, поп жил.
– Ризница, – подтвердил профессор. – Там в свое время нашли очень странную икону…
Хотелось расспросить старика поподробнее, но Сергей помнил, что времени мало. Достав бумагу и карандаш, он принялся набрасывать план церкви. Непонятно лишь, зачем Агасферу это подземелье. Хотя…
…Пустельга быстро окинул взглядом церковь, словно увидев ее впервые. Ну конечно, здесь можно спрятать все! Что бы ни делал товарищ Иванов, это останется тут, под землей, Ни услыхать, ни увидеть, ни убежать. Как в могиле… Но почему в старой церкви, не в бункере, не в подвале НКВД?
Пустельга спрятал набросок, на всякий случай осмотрел маленькое помещение за алтарем и дал команду возвращаться. Саперы выполнили ее с большим энтузиазмом. В этих стенах осназовцам было явно не по себе. Выходит, таких, как Рыбин, можно напугать не только разносом от начальства?
Обратный путь показался очень долгим. Белин совсем сдал и, несмотря на окрики конвоиров, еле мог двигаться. «Саперы» сердились, им определенно хотелось поскорее оказаться на поверхности. Гроб обошли стороной, стараясь держаться подальше от жуткого ящика. Пустельга на мгновение остановился, рассматривая находку и вдруг почувствовал, как его охватывает невыносимый холод.
По пути Сергей несколько раз рисовал мелом стрелы, а в большом зале, прямо на стене, набросал схему маршрута. Работа выполнена, теперь сбиться с пути невозможно…
Полковник Рощин встретил их у самого входа. Узнав, что все прошло нормально, он удовлетворенно кивнул и предложил Сергею немедленно составить письменный отчет. Импровизированный стол, сложенный из нескольких досок, уже стоял поблизости. Пустельга, не став спорить, быстро изложил все увиденное и приложил к отчету составленный им план. При свете дня их путешествие стало представляться в несколько комическом свете. Сергей обстоятельно описал гроб, не преминув отметить «неадекватную реакцию личного состава». Закончив, Пустельга передал написанное Рощину. Тот поблагодарил, сообщив, что лично отвезет документ по назначению.
– Товарищ полковник, а что будет с профессором Белиным? – поинтересовался Пустельга. – Он нездоров…
– Верно подметили, товарищ майор! – Рощин жестко усмехнулся. – Сердце пошаливает у бедолаги. Не волнуйтесь, на Лубянку он не вернется…
– Погодите!…
Сергей вскочил, сообразив, что ждет старика, но полковник, козырнув, уже хлопнул дверцей черного авто. И вновь Пустельга почувствовал невыносимый холод, такой же, как возле черного гроба. В их странном путешествии к заброшенной церкви не было ничего смешного. Ничего…
…До вечера он пролежал на койке, не отвечая на вопросы встревоженных медсестер. Зашел врач, новый, заменивший исчезнувшую Любовь Леонтьевну, и, покачав головой, прописал какие-то таблетки. Сергей не возражал, покорно принимая бесполезные лекарства. К чему? Сегодня по приказу Филина убьют несчастного замученного профессора, виновного лишь в том, что он прикоснулся к краешку тайны. А чего ждать «майору Павленко»? Перед этой Силой бесполезно любое мужество, любой ум. Сомнут, раздавят – и пойдут дальше…
Ночь принесла облегчение. Пустельга заставил себя встать и одеться. Надо поговорить с Сорок Третьим! Пусть это бессмысленно, ненужно, но оставаться одному еще хуже. Майор вдруг понял, отчего его тянет к этому жесткому, язвительному человеку. Зэк не боялся. Наверное, было время, когда и Сорок Третий знал, что такое страх, но теперь переступил невидимую черту, за которой человек имеет право сказать: «Смерть, ты – не зло!».
Дежурный, даже не ожидая приказа, мигом выложил на стол связку ключей. Кажется, ночные прогулки «майора Павленко» уже становились традицией.
– Скучал, знаете ли, – сообщил зэк, извлекая из кармана пачку папирос. – Что-то вам легко ключи дают, гражданин Сорок Первый!
– Считайте, что меня посылают к вам с провокационными целями.
Они вновь стояли на балконе, подальше от чужих ушей.
– Ага! – хмыкнул Сорок Третий. – Учту. Слушайте, Сергей Павлович, что-то вы сегодня какой-то серый. Я не цвет имею в виду…
Пустельга ответил не сразу. Рассказать? Зачем? Отнять последнюю надежду?
– Просто пришлось спуститься в ад. На разведку. Думаю, скоро нас туда отправят вместе.
– Так сказать, для лечения? – понял зэк. – Ясно… И как там в аду?
– Сыро… А главное – выхода нет. Юрий Петрович, вы знаете, что такое ОСНАЗ?
– Мерзость особого назначения, которая водится в аду. Угадал?
– Угадали…
Сергей замолчал, не зная, что сказать. Что их не выпустят живыми из часовни, в которой когда-то молился Малюта?
– Прогулка в ад не добавила вам оптимизма, – усмехнулся Орловский. – А вы на что-то надеялись? Впрочем, я тоже надеялся… Знаете, отменяю свой заказ на лишний наган. Во-первых, я не ковбой, во-вторых, там, очевидно, будет Артамонова. Может, хоть ее пощадят…
Пустельга кивнул, хотя думал иначе. Теперь молчали оба. Зэк курил, глядя на темные кроны под окнами. Сергей чувствовал себя растерянным и слабым. Почему он не в силах держаться как Сорок Третий? Может, он трус? Или у врага народа Орловского есть невидимый стержень, позволяющий сохранять достоинство даже сейчас? Для него даже в смерти есть какой-то смысл…
– Давеча перелопачивал свою память, – негромко заговорил Юрий Петрович. – Думал, может что вспомню… В общем, ничего не вышло, но всплыла одна история. Наверное, в университете рассказали. Про Марка Регула. Слыхали?
Пустельга покачал головой.
– Давнее дело, времен первой пунической войны. Рим высадил десант в Африке, им командовал консул Регул. Сципиона из него не получилось, десант был разбит, сам консул попал в плен. Карфагеняне отпустили его домой под честное слово, чтобы помог заключить мир. На карфагенских, естественно, условиях…
