На афганской границе (СИ) - Март Артём

— Сержант сказал, к шести часам доедим до Волгограда, — начал Дима, занюхав рукавом очередные пятьдесят грамм. — Там будет пересадка.

— Никто не слышал, куда едем? — Спросил Уткин.

— Пацаны поговаривают, на Афганскую границу, — пожал плечами Димка. — Да только черт их знает, правда это, или брешут.

— Надеюсь, брешут, — вздохнул Уткин. — Там щас ой как неспокойно. Даже на границе.

Ох, Вася-Вася. Это еще мягко сказано, насколько неспокойно. Пока, конечно, пограничники по большей части оставались на границе. Территорию Афганистана топтали только немногочисленные сводные отряды, гонявшие там бандитов.

Только в восемьдесят первом году их реорганизуют, и по афганской земле покатятся на броне личные составы застав, соединенные в мотоманевренные группы. Это и можно считать тем самым моментом, когда пограничные войска поведут настоящие боевые действия.

— Ниче, скоро узнаем, — проговорил я, не желаю плодить новых слухов.

— А хорошо едем! Вагон, считай почти пустой! Только наша команда тут и сидит! — потянулся Дима.

— До поры до времени, — пробурчал Вася. — Сейчас, как будет пересадка, небось напихают нас в новый поезд, как селедку в банку. Вот тебе комфорт и кончится.

— Да это ладно, — отмахнулся Дима. — Главное, что б с нами дембеля не попали.

— Дембеля? — удивился Сережа. — А чего им с нами делать? Щас же не лето, не ранняя осень. Дембель уже все, дома сидит. Уже разъехался кто куда.

— Сейчас война, — сказал я. — Демобилизацию часто откладывают. Бывает, что летние служат до зимы. А Зимние и вовсе только в следующем году уходят.

— Во-во, — покивал Адрей, — Саша дело говорит. А я про них наслушался. У меня друг есть со школы. У него старший брат работает проводником.

— И че? Возил дембелей? — Заинтересовался Васек.

— Ну, — важно кивнул Дима. — Прошлым летом к нему набилось человек сорок в вагон. Да еще и водки с собой приперли… двенадцать ящиков. Так он перепугался так, что замкнул вагон и всю дорогу от них в своем закутке прятался.

Сережа хохотнул, сунул мне бутылку, но я отказался, отставил свой стакан.

— И не зря прятался. — продолжал Дима, — Дембеля напились, выбили окно, поломали унитаз, а дверь туалета вообще пропала, что ее ни в поезде, ни на станциях, ни на обратном пути не нашли. Рассказывал, тех дембелей на первой же остановке, после ихнего кутежа, милиция выводила. Нарядов двадцать туда приехало, чтоб их из вагона выковырять!

— Да иди ты, — заслушался Вася.

— Я те зуб даю!

— Во история, — Вася рассмеялся.

— Ну!

Поезд замедлился.

— Прибываем к станции, — сказал я, видя, что за окном появились приземистые домики какого-то поселка.

Спустя минуту, Старлей Машко зашел в наш вагон.

— Внимание, бойцы! Остановка двадцать минут! Кому покурить надо, или еще что, можно выйти на пятнадцать минут. За пять минут до отправки, что б как штык возле вагона! Всех пересчитаю! А кто отстанет, мне плевать как, но поезд будете своим ходом догонять!

Поезд остановился на небольшой станции маленького городка.

Вася приоткрыл окно, чтобы запустить свежий воздух. Во время пути открывать их не разрешали.

Под окно подковыляла какая-то бабушка с баулами. Поставив сумки, раскрыла их. В одной я заметил сушеную рыбу, в другой, как я понял, были то ли пирожки, толи пышки.

— Ну чего вы, сынки, — спросила она Васю, когда увидела в окне наши физиономии, — вы куда едитя? В армию, аль тюрьму?

— В армию, бабушка, — отозвался Вася с улыбкой.

— В армию? А пирожков вам не надыть? Теплыя!

Серега спросил у всех, не хотим ли пирожков. Никто желания так и не изъявил.

Команда, под присмотром уже слегка помятого сержанта с птичьим лицом, стала выгружаться из вагона. На лице некоторых призывников уже было ясно видно, что они под градусом, да только старлей не стал обращать на это внимания. После очередной переклички он отпустил нас на станцию.

Я выбрался на приятный, после затхлости плацкарта, прохладный воздух. Тут было многолюдно. Народ толпился на платформе, торопился загрузиться в вагоны.

— Ты куда, Саш? — спросил Уткин, когда я пошел к станции.

— Пойду гляну, может чего тут есть съестного.

Паек я хоть и начал, но, понимая, что ехать нам еще ого-го, берег его, стараясь перехватить, что получится. Пообедали мы, кстати, вареной курицей, которую нам щедро положил на стол Мамаев. Видать, решил он мамкиному наказу не следовать.

— Давай, я с тобой!

Есть не то чтобы хотелось, но про запас взять чего-нибудь не помешало бы. Так, у одной старушки я прикупил целую жареную курицу и несколько яблок. В автолавке, развернувшейся у здания станции, купил минеральной воды.

— Постой тут, отойду, — сказал я Уткину, который покупал в там же сигареты.

— Ты куда? — Спросил Уткин.

— До туалета прогуляюсь.

— А. Ну иди, я тут побуду. Еще чего-нибудь прикуплю.

Я вручил ему авоську со своей провизией, попросил посторожить и направился к небольшому зданьицу кирпичного в побелке туалета. Располагался он отдельно от конторы станции, и что б к нему попасть, нужно было сойти с платформы.

Еще внутри туалета, понял я, что снаружи кто-то подходит.

— Опа-на… — услышал я, как только вышел из кирпичной коробки туалета.

Это были кругломордый Сеня и двое его дружков: рыжий и беспризорник-Шкет. Они подошли, окружили меня со всех сторон, стараясь прижать к стене.

— Не стесняйтесь, свободно там, — отшутился я, понимая, к чему все идет.

— Ты, дружок, завязывай нормальным людям руки заламывать, — начал Сеня. — это, знаешь ли, неприлично.

— Ага, очень некультурно, — рассмеялся рыжий.

— Да только, он, видать, этого и сам не понимает, — в неприятной усмешке скривил рожу беспризорник. — Надо бы объяснить.

— Обяснялка-то отросла уже? — Невозмутимо спросил я.

— Ты глянь, опять огрызается, — стиснул зубы Сеня. — ну ниче. Щас по шее отхватишь, быстро ум на место встанет…

Они приблизились. Дело пахло жареным, и ждать я не стал. Сразу рванулся к рыжему, он был ближе. Парень среагировал и ударил. Я ловко перехватил его руку, сажал голову под мышкой, и чувствуя, что кто-то вцепился в спину, врезал рыжему коленом под дых.

Тот загнулся, стал издавать странные звуки, напоминающие бульканье, а когда я его отпустил, просто сел на задницу.

Схватил меня беспризорник. Кругломордый Сеня уже подступал, замахиваясь на меня кулаком. От Шкета вывернулся я легко: просто отвел локоть назад. Щелкнуло. Беспризорник отпрянул и отпустил меня, схватился за лицо.

Храбрившийся до этого Сеня застыл, видя, что снова нападать его дружки не спешат.

— Ну че встал? — кивнул ему я. — Кто там у нас по шее хочет?

Большое лицо кругломордого искривилось от страха. Он приподнял густые брови, выпучил на меня глаза, потом заозирался на корчившихся на земле дружков.

— Зассал?

Я сделал шаг вперед, и Сеня аж попятился.

— Че тут у вас за веселье? — Хмуро спрсоил Васек Уткин, приближавшийся к туалету.

У кругломордого аж коленки застучали, когда он увидел рослого и широкоплечего Уткина.

— А ну, пошел отсюда, — холодно проговорил я кругломордому Сене.

Тот странно вскрикнул и бросился трусцой к платформе.

— Все нормально, Саша? — Посмотрев на застывших, на земле рыжего с беспризорником, спросил Вася Уткин.

— Вполне.

— А че тут было?

— Агрессивные переговоры, — ухмыльнулся я. — Ну пойдем. Поезд скоро отходит.

Вася зло глянул на рыжего, прижавшегося к стене туалета. Потом приблизился к нему и замахнулся. Тот пискнул, закрыл лицо руками. Вася плюнул и потопал за мной.

— Это ж те были, что пытались тебя за водкой послать, — сказал он, догоняя меня и передавая авоську.

— Ну теперь уже пытаться не станут.

— Вот суки. Точно, видать, с городу понаехали. Никаких приличий не знают.

Когда мы подошли к нашему вагону, у входа уже толпились призывники. Был там и старлей. Он внимательно слушал Сеню, а тот, чуть не захлебываясь воздухом, что-то ему эмоционально рассказывал. Даже размахивал руками. Старлей сурово кивал. Впрочем, я не удивился и знал, в чем тут дело.