Злой гений Порт-Артура - Романов Герман Иванович
Алексеев устало откинулся на мягкую спинку кресла – кожаная обивка протяжно заскрипела. Командирский салон, любезно уступленный Виреном наместнику, роскошеством не отличался, все же боевой корабль, а не яхта, но был вполне удобный.
Евгений Иванович отхлебнул из чашки «адмиральского» чая, наполовину состоящего из душистого мартеля, пахнущего яблоками. Коньяк привел его в благодушное настроение, и можно было подумать на досуге.
Переборки перестали вибрировать – Вирен скинул ход до пятнадцати узлов, противник отстал, не преследовал, видимо, вылавливали из холодных волн моря сотни утопающих – солдат десанта и экипажи кораблей. Потому спешить было некуда, Порт-Артур на подходе, и скоро крейсера войдут в зону обстрела батареи Электрического утеса, под ее пять десятидюймовых пушек даже японские броненосцы старались не подставляться.
– Я рискнул, поставил на карту и сорвал весь банк. – Наместник сощурил глаза, ему сейчас было благостно. Отчаянный ход он сделал, что и говорить, хотя Витгефт его всячески отговаривал. Не командующий он по характеру, не на своем посту, но другого поставить нельзя, так как Вильгельм Карлович все же был начальником его морского штаба, и каких-нибудь взбрыков от него Алексеев не ожидал.
Результат подготовленного буквально на коленке первого ночного выхода крейсеров, совершенного после несчастной трагедии «Петропавловска», оказался настолько успешным, что сейчас Алексеев пребывал в эйфории. Теперь нужно правильно доложить о результатах, чтобы в Петербурге их оценили по достоинству. Но вначале в газетах должны раздуть успех до пламени большого костра, все же потоплены два крейсера и миноносец, а ведь эти корабли разными бывают. Тут главное дело – приоритеты расставить нужные, а там общественное мнение на его сторону полностью встанет, ведь всей России настоятельно нужны хоть какие-то победы!
– Так что Георгий третьей степени мне обеспечен, меньшей награды давать никак нельзя, не положено по статусу! – отпив глоток «чая», пробормотал Евгений Иванович.
Видение белого креста на шейной ленте, самой почетной боевой русской награды, просто завораживало. А ведь он станет первым кавалером столь высокой степени в этой войне, причем в любом случае. Возможно, за участие в отбитии ночных атак брандеров ему дадут орден Святого Александра Невского с мечами, а за нынешнее дело – Георгия на шею, ибо крест в петлицу, как сказали бы раньше, ему не положен – слишком высок чин, все же полный адмирал, три «орла» на погонах. Или наоборот, что тоже может быть. Любой вариант устраивает, а чин генерал-адмирала ему не светит ни при каких раскладах. В морских фельдмаршалах дядя царя сидит по прозвищу «семь пудов августейшего мяса» – русские моряки всегда славились остроумием.
– Может, миноносцы Елисеева кого-то еще потопят у Бицзыво? Тогда вообще будет хорошо! Так, пожалуй, Фока не наказывать надо, а награждать, даже если он неудачно сразится с японцами. Дело оно такое, старика нужно отметить, обласкать, а потом убрать за ненадобностью – от возраста слабоумие началось. Хм, а ведь я его на три месяца старше? Ладно, пусть служит, лишь бы его японский десант не побил. Надеюсь, ума хватит отступить вовремя и сохранить войска.
Евгений Иванович задумался. В его положении наместника и главнокомандующего приходилось учитывать абсолютно все нюансы. Негласно полагалось, что если подчиненный за победу или храбрость в бою получал высокую награду, то его начальник неизбежно представлялся к более статусной, хотя к победе мог не иметь никакого отношения. Недаром Стессель рванул к перешейку что борзая собака, на поезде, чтобы успеть примазаться к победе, если ее Фок одержит. Или тут же на месте смягчить последствия, вывести своего друга, как все говорят, из-под наказания в случае поражения. А потому хозяина Квантуна нужно опередить и наградить Фока самому, причем щедро, приласкать, так сказать. А там и перетянуть на свою сторону, ибо Стессель твердо держится за военного министра Куропаткина, командующего Маньчжурской армией. Политика – дело такое, все нужно учитывать!
Глава 12
Шесть больших миноносцев под Андреевским флагом резали морские волны своими форштевнями. Странная это была группа кораблей, наглядно символизирующая состояние русского флота. Головной миноносец под брейд-вымпелом командира 1-го отряда Елисеева был английской постройки – «Боевой» являлся единственным из русских кораблей, построенным на верфи Туманного Альбиона. За ним шли внешне похожие на него, но разные по конструкции «Беспощадный» и «Бесшумный», детища фирмы «Шихау», что в Германии. Следом тянулись «Властный» и «Грозовой», четырехтрубные красавцы, вот только капризные, как дамы на их родине (построила французская компания «Форж и Шантье», та самая, которая передала России единственный броненосный крейсер Порт-Артурской эскадры «Баян», на котором ушел в ночной поиск адмирал Алексеев).
Последним кое-как поспешал «Бойкий», построенный Невским заводом, и Елисеев уже несколько раз ловил себя на мысли, что этот дестройер лучше было бы не брать. Он и его собрат по первому отряду «Бурный» были настолько скверно построены и имели такую ненадежную машинную установку, что ломались постоянно и на ремонте стояли намного чаще, чем выходили в море.
Хуже них были только «соколы» из 2-го отряда – дюжину миноносцев привезли в разобранном виде из Петербурга и собрали уже в Порт-Артуре. Контрактную скорость никто не выдал, сборка была произведена из рук вон плохо, поломки и аварии, вооружены были слабее, чем дестройеры зарубежной постройки. И хотя все числились однотипными, но различий имели массу, словно их все на глазок делали. Тяп-ляп, вот вам кораблик и отвяжитесь! А ведь морякам на них предстоит воевать и умирать!
Разнотипность кораблей с разными техническими характеристиками была настоящим бичом русского флота. Взять броненосцы – шесть кораблей четырех разных типов. Новейшие «Ретвизан» и «Цесаревич» построены иностранцами, первый – в Америке, второй – во Франции. Оба имели мощную артиллерию и серьезное бронирование, весьма приличную дальность плавания, максимальную скорость хода восемнадцать узлов. Жаль, что сейчас они ремонтируются – из-за бестолковости начальства получили по торпеде в первую ночь войны, хорошо, что не утонули.
Следующие два броненосца можно характеризовать исключительно матерно, ибо нормальные слова подобрать трудно. Кому-то под столичным шпицем адмиралтейства моча в голову ударила, причем мощной струей, как из брандспойта: если есть крейсера – «истребители торговли», то почему бы не соорудить скоростной броненосец для этой задачи?
Сказано – сделано, построили на отечественных заводах эти высокобортные корабли водоизмещением как «Ретвизан», а стоимостью в полтора раза дороже. Котлы оказались на диво прожорливы, а гигантского запаса угля в ямах в две тысячи тонн едва хватало на переход в пять тысяч миль, хотя надеялись на все восемь. И скорость оказалась обычной – те же 18 узлов при гораздо более частых поломках. За все надо платить – рассчитались уменьшением главного калибра с 12 дюймов до 10 и уменьшением площади бронирования. Причем «Победа» имела совсем иную артиллерию ГК, чем «Пересвет», так как решили поставить пушки новой конструкции. Жаль только, что броненосец «Победа» подорвался на мине в тот злосчастный день, когда погиб «Петропавловск», однако большое водоизмещение и лучшая конструкция не позволили кораблю потонуть.
Единственный плюс – относительно хорошая мореходность за счет приподнятого полубака и возможность стрелять при волнении. Но это слабая компенсация за массу серьезных недостатков, главный из которых один – эти корабли не могли противостоять противнику в боевой линии, ибо бортовой залп был вдвое меньше по весу, чем у того же «Микасы», флагмана адмирала Того.
Собратья погибшего «Петропавловска» строились долго, на них всячески пытались экономить, и первым делом на водоизмещении. А корабль ограниченного тоннажа имеет и ограниченные боевые возможности. Русские кораблестроители постарались изощренно: вооружение оказалось солидное, точно такое же, как у иностранных образцов. Бронирование вышло намного толще, но так как плиты закаливали по старым методам, то способность противостоять попаданиям была не лучше, чем у того же «Ретвизана», да и площадь борта была прикрыта стальными плитами куда как в меньшей пропорции. Расплатились вдвое меньшей дальностью плавания, сократив запасы угля, и скоростью – «Полтава» едва набирала шестнадцать узлов, а «калека» «Севастополь» ход и в четырнадцать узлов держал плохо.
