Прусское наследство (СИ) - Романов Герман Иванович
Алексей пожал плечами, как бы показывая, что достиг всего, что хотел, и теперь нет нужды воевать за чьи-то интересы, свое бы уберечь в целости. И это было разумно — никогда не следует показывать, что ты в чем-то заинтересован, особенно в беседе с таким прохиндеем, как барон Герц, умным и циничным, зачастившим в Москву за последние полгода.
— Ваше царское величество полностью правы, но и Выборг никогда не принадлежал русским правителям, даже новгородцы никогда на него свою власть не распространяли, хотя и вели в старину за него тяжбы и войны. Но ни разу так и не смогли взять, лишь восемь лет тому назад крепостью овладел нынешний ливонский король.
Алексей мысленно хмыкнул — как он и ожидал, шведы выдвинули притязания, видимо, отчаянно желают пересмотреть итоги мира. Потеря Выборга все же болезненна для самолюбия. Вот только давать сатисфакцию он сейчас не желал, к тому же пока не озвучили прямую угрозу.
Так, просьбишку озвучили, и то крайне аккуратно. А потому торг более чем уместен, если предложат взамен интересный и привлекательный вариант. Вот тогда и начнется местный политик, по ходу самой игры станет ясно, какие могут быть не только приобретения, но и возможные потери. А куда без последних, особенно на войне — счастье на ней переменчиво.
— Да это так, но должны быть веские соображения, чтобы мы могли отказаться от владения Выборгом. И более чем достойная компенсация за его возвращение под власть шведской короны. А также гарантии, что крепость и город никогда не будут превращены в форпост для войны с нами.
— О, ваше царское величество — ни мой монарх, ни ливонский король не собираются воевать с вами в будущем. Более того, они не хотели бы, что бы их преемники пошли на такое безрассудство, когда есть возможность раз и навсегда прекратить раздоры между нашими державами. А такое возможно, после отказа от территориальных претензий и достойной компенсации всех заинтересованных сторон, что создадут могущественный альянс.
Алексей задумчиво посмотрел на барона — сказано было достаточно, чтобы понять, что удовлетворение всех заинтересованных сторон может пойти исключительно за чужой счет. Пруссия стала первой, а теперь наступит черед Речи Посполитой. А как иначе — дать компенсацию за Выборг можно только белорусскими и украинскими землями, что сейчас под властью польской шляхты находятся. Так что теперь нужно определить, верна ли тут его мысль, и подтолкнуть советника к полной откровенности.
— Знаете, барон, так не бывает, чтобы овцы были целы, и волки сыты. Если, конечно, «серые» не пустят себе на обед пастуха.
Алексей усмехнулся, давая понять, что его слова следует понимать исключительно как шутку, но судя по тому, как вначале напрягся барон, а потом расплылся в улыбке, понял, что угадал верно.
— Ваше царское величество удивительно точно подметили. А ведь сто лет тому назад русское царство потеряло не только Карелию и Ингрию, но еще больше земель было отторгнуто вашими западными соседями — поляками и литвинами. И под властью католиков сейчас обширные земли с вашими единоверцами и одноплеменниками. Их королевские величества Карл и Петер считают это несправедливым, как и то, что католики угнетают сторонников «чистой веры», придерживающихся учения Лютера.
О-па на — а ведь мне предлагают раздел Польши на полвека раньше происходившего в моей истории. Возможно ли это сейчас? С одной стороны Польша ослаблена не только внутренними раздорами и склоками, но и затянувшейся «Северной войной», когда десять лет на ее территории воевали шведы, русские, саксонцы и прочие — разорение там страшное, да и голодают. Вот только ли пройдет сейчас этот номер?
— Ваше царское величество — сейчас самый благоприятный момент, чтобы лишить Пруссию своего нарастающего могущества, равно опасного как для Швеции, так и для Ливонии, ведь та имеет дарованные ей земли в Померании и Кашубии. Королю Фридриху-Вильгельму следует нанести поражение, от которого он не должен оправится — и это возможно, шведские и ливонские полки пошли маршем на Берлин. Речь Посполитую также необходимо наказать за ее участие в поддержке короля Августа — а этот монарх, как сказал мой сюзерен, хорошо знающий его — враждебен всем, лжив и подл, не соблюдает договоренности, и всегда готов предать своих союзников по вероломству и двуличию своему. Это мнение разделяет и герр Петер, имевший несчастье подарить курфюрсту свою шпагу.
Герц говорил с нескрываемой злостью, осыпая любвеобильного саксонца многими нелестными эпитетами — тот действительно не мог служить образцом, но так времена такие. Но именно его правление, при котором раздоры приобрели широчайший размах, а коронное войско превратилось в незначительную величину рядом с частной армией любого из влиятельных магнатов, да еще вкупе со «шляхетскими вольностями», и стало тем спуском в пропасть. В нее раньше Речь Посполитая потихоньку сползала, а теперь покатится, если ее хорошенько в спину подтолкнуть.
Алексей Петрович не знал, что сказать в ответ на пристальный взгляд Герца. Одно ему сейчас было ясно — участие в разделе Польши необходимо, вот только присоединиться к нему нужно в самый последний момент, когда два венценосных «друга» измордуют пруссаков и ляхом до полной потери теми боеспособности. Вот тогда можно двинуть полки в поход, когда сопротивление будет слабое. Но вначале нужно определиться с главным, пусть ему предложат побольше, уговаривают. И он негромко произнес извечный вопрос одного гонимого народа:
— И что я с этого буду иметь?
Померанию после Тридцатилетней войны (1618–1648 гг) разделили шведы и Бранденбург — последние «отжали» еще два куска от поляков, по малости досталось и герцогству Мекленбург (в желтом цвете). Так исчезло последнее образование, где славян до войны было большинство…
Глава 15
— Нас изгнали, ошельмовали, это так, Алексашка, и то мы накрепко запомним, и отплатим при случае. Но сие не означает, что мы перестали быть русскими, и не можем оказать помощи разлюбезному нашему отечеству…
Последние слова прозвучали у Петра с нескрываемой горечью, будто отплюнулся, едва сдерживая негодование. И сейчас мрачно посматривал на идущие колонны инфантерии в зеленых и синих мундирах — двадцатитысячное русско-шведское войско направлялось к Берлину, чтобы овладеть столицей Бранденбурга. Там по шпионским донесениям прусский король Фридрих-Вильгельм собрал до десяти тысяч нового войска, из нанятых наемников и вооруженных горожан. Еще столько же пришло солдат из разбитых в Пруссии полков, да тысяч шесть-семь можно было собрать по разным гарнизонам. Силы были примерно равные, ведь следом сикурсом следовал четырехтысячный отряд мекленбуржцев — тамошний герцог, зять Петра и великий поклонник Карла, решил поучаствовать в войне в расчете на будущие преференции. Да и голштинцы теперь вряд ли в стороне останутся, уже переметнулись под «крылышко» шведов — династические связи герцогства с королевством были крепки, а датчане вывели свои войска.
— Диверсии датского флота не опасаюсь — наша эскадра сильнее будет. А там и на море выйдем, когда пруссакам салазки завернем!
После жестокого урока, полученного от османов в злосчастном Прутском походе, Петр Алексеевич уже не бахвалился, но сейчас впервые позволил себе улыбку. И дело в том, что союзной армией он сейчас не командовал, предоставив поле боя Карлу, великолепного полководцу. А сам принял на себя руководство компанией, выстраивая коммуникации и принимая на себя всю дипломатию по сколачиванию нового «Северного альянса». И вполне успешно — добавились два новых игрока, пусть и слабых, но родственно связанных с ним и Карлом, и если удастся вовлечь в комплот Алешку, то можно будет строить долговременные планы. Вот только продолжение войны с датчанами не имеет интересов, можно попытаться договориться с Фредериком. Теперь Карл XII не имеет притязаний на Норвегию, только требует чтобы датчане отдали ему захваченные Бремен и Висмар, отказались от оккупации Шлезвига, и сняли все претензии к Голштинии. То есть полностью восстановили довоенный «статус кво» — но такие условия вряд ли удовлетворят Фредерика, и тут весь расчет на помощь Алешки — тот свое и так возьмет и во многом потрафить может. Только непонятно, договорится ли с ним Герц, уступки ведь серьезные будут, да в той же торговле потери понесет. Но так и приобретения огромные. Будь он московским царем, то сразу бы согласился, не раздумывая, только взглянув на карту.
