Кровавый венец. Книга Первая. Проклятие (СИ) - Лазарева Элеонора

Узбек принял их с распростертыми объятиями, чем смутил окончательно. Тот понял их и тут же свернул свои улыбки и кивнул.

- Как прошла ночь? – и ханский толмач тут же перевел, что, мол, хан спрашивает, все ли вам понравилось в шатре.

- Спаси бог, усе было хорошо, - поклонился Владимир, и за ним сделала поклон и Славка.

- Я рад, что вы теперь муж и жена и желаю, чтобы с этого дня у вас зародился сын. Он станет наследником, и вы расскажите ему о том, где тот был зачат. Думаю, что он не будет считать меня и мой народ своим врагом, - усмехнулся хан, но глаза его были холодными.

Далее пригласил на легкий перекус и задавал простые вопросы о месте отдыха, о доме, о любимых занятиях, сколько хотим детей, как будем жить и так далее. Вопросы и ответы ни к чему не обязывающие. Продержав еще полчаса, он встал, и молодые также поднялись.

- А теперь о главном, - впился он взглядом в их лица, - Запомните, что я стал вашим главным защитником и вы теперь мои дети. Никто не смеет вас обидеть или принудить к тому, что вам противно. Если что, сообщайте и вы тут же получите мою помощь. С этого дня, ты, Владимир, получаешь мою личную Золотую пайцзу, которая дает тебе право беспрепятственного въезда на любую из территорий Золотой Орды, и прохождения ко мне без сопровождений и охраны. С тобой едет мой баскак, который будет следить за всеми твоими делами, и ты отправишь его ко мне в случае нужды. Все. Уходите.

Хан махнул рукой в сторону дверей и молодые, поклонившись еще раз, покинули дворец. А через три дня и саму столицу. Их путь лежал домой.

Караван из шести возков двигался по мокрому тракту, при уже по осеннему холодной погоде. Дул ветер, поливали дожди, но Славке все было нипочем. Она была рядом с веселым Владимиром, и они часто смеялись, обгоняя друг друга в скачках на лошадях. Славка так часто видела это во сне, когда была в плену, что сейчас ей также казалось, что это все сон и она проснется, а все исчезнет. Потом, понимая, что все позади, она радовалась и даже, иногда, плакала. И когда Владимир вытирал ей слезы, уверяла его, что плачет от радости.

С ней ехала и ее Марушка, которую Славка выпросила у хана, когда тот задал ей вопрос о подарке лично ей. Он был удивлен, но спокойно отдал, тем более что таких прислужниц было множество в его гареме. Маруша не знала, куда Славку посадить, когда та явилась в гарем в сопровождении главной смотрящей. Она радовалась ее рассказу и чуть не лишилась чувств, когда узнала, что та не забыла обещание и выкупила ее из плена. Скорее это был ханский подарок, о чем она и поведала женщине.

- Ты можешь ехать к собе в Беломорье или жа со мной в княжество и стать моею близкой подругой и наперсницей, - отвечала ей, обнимая плачущую Марушу.

Она выбрала Славку, так как та уже стала ей очень близка и считала ее своей дочерью. Теперь спокойно ехала в обозе и следила на остановках за юной княгиней, все также обслуживая ее и помогая. Владимир узнал историю этой пленницы и был растроган таким отношением к своей жене, и она тут же была принята в свиту князя и представлена всему русскому посольству, как близкий княгине человек. Все приняли ее и особенно Опраксин, которой благодарил ту за внимание и ласку к дочери, когда она была в плену и сейчас, когда отказалась от родных мест и осталась рядом со Славкой.

- Я знала, што усе таки будет, - шептала она девушке, помогая ей приготовиться ко сну.

- Откуда ты могла знать, - посмеивалась Славка, глядя на таинственное лицо женщины.

- Я хочу казать тобе, - зашептала, оглядываясь, Маруша, - што я…колдунья.

- Да ну? – ахнула Славка.

- Да-да, только тихо, - она вновь оглянулась и приложила палец ко рту. - Правда не усе могу, как настоящща, но у нас у всех, хто родился в Беломорье есть дар. И я так кое-што могу: видеть будущщэ, только самых близких мне людей, даже колдовать… на приворот.

- Дак ето жа запретно! - вновь ахала девушка, прикрывая ладонью рот. - Бог наказыват за таки дела.

- Дак я не всегда и могу, - зашептала смущенная женщина. - Иногда во сне приходит. А пока молчит. Значицца усе будет хорошо у тебя и у князя твово. Ежели што, то кажу. Не сумлевайси.

Славка еще долго ахала, но не стала рассказывать Владимиру про их разговор, сохранив все в тайне. Она не знала, как тот отреагирует на это и стеснялась своей нерешительности. Просто она верила этой женщине, верила в ее привязанность и чистые помыслы. Скажем, доверяла от всего сердца, и не хотела той неприятностей.

- Мало ли што, - рассуждала она. - Хто прознает, то будет худо для всех.

И молчала. А когда та уже к концу пути сказала, чтобы Славка готовилась к неприятностям, то вдруг почувствовала тягу, поделиться своими мыслями об оставшейся в княжестве обрученной невесте Гориславе. Они начали шептаться каждый вечер перед сном, обговаривая всякие возможные случаи. А уж их было много в жизни Марушки, особенно связанные с коварствами женщин. Так что Славка слушала ее, затаив дыхание, и мотала на ус.

- Ты главное не тушуйся, - учила ее наперсница. - Ты жонка и княгиня. И неважно, где была венчана. Бог, он усе видит.

Так они узнали весть из княжества, что Горислава и не думала уезжать к отцу, и что та велела передать Владимиру, что и она и ее семья не признают их венчание и считают его лишь необходимостью вернуть дочку воеводы. А также ждут его объяснений. Вот тогда и начала Славка беспокоиться. Она, конечно, понимала, что это все так и выглядит, тем более по указке хана, но все же Владимир признал ее своей законной женой, и они были венчаны на территории русского посольства и в их присутствии, по обряду, положенному при этом, и православным священником, которого также выкупили из плена. Сейчас он ехал в их обозе на свою родину в Московию.

Маруша готовила ее к возможным неприятностям и обязала быть сдержанной и внимательной.

- Ты законна жонка, - повторяла она, когда причесывала либо одевала Славку, - и с тобой правда.

Девушка крепилась, опираясь на слова и объятия мужа, и в то же время не знала, чего ожидать и нервничала. Рассчитывая на защиту Владимира и отца, а также слова священника, она готовилась к отпору и сложной встрече с «мнимыми родственниками».

Вскоре они прибыли в Стародубск. Весть об их караване летела впереди, и их встречали уже по всей территории княжества. Выходили к дороге кланялись и осеняли крестом, радуясь живому князю и его молодой жене. Все знали и Славку и ее отца воеводу, ведь благодаря им их земля была очищена от врагов, и теперь и князь вернулся к ним, свой и невредимый.

Ворота крепости были открыты, и слышался колокольный звон церкви, приветствовавший своего удельного господина. Вся площадь была запружена любопытным народом, ведь вернулся князь и теперь они вновь были под его рукой, а не под чужой, всем неизвестной. Переговаривались и кричали здравицы, увидев его сидящего на коне и рядом Славку, воительницу и жену.

А на высоком крыльце их встречала толпа бояр и впереди Горислава со своим братом Федором, что приехал в подмогу к сестре.

Разговор был строгим и бесполезным для Владимирских князей. Владимир не отказался от своей жены и просил его извинить и принять любые отступные в пределах разумного. Федор злился, сжимая кулаки, и обещал все кары и Небесные также, но князь был невозмутим и спокоен. Он всегда следовал своим решениям, так и сказал Федору. Тот напомнил, что женитьба на сестре тоже была принята его решением, и он клялся им в этом, но Владимир стоял на своем, что такое обещание он еще раньше дал Славке, к тому же у них любовь и ничто теперь не поколеблет его вердикт.

– Эта девушка теперь моя жена и княгиня Стародубская.

Федор, так ничего не добившись, отступил.

А в это время состоялась интересная встреча двух девушек - бывшей невесты и теперешней жены молодого князя.

Горислава ворвалась в комнату к Славке без приглашения, пытаясь застать ту врасплох, но ошиблась, и та была готова к такому свиданию. Встретила ее стоя и глядя прямо в глаза.