Возрождение (СИ) - Смолин Павел

— Понимаю! — гоготнул я от такого милого прогноза.

Казна не резиновая, и очень любит давать деньги, например, Сумитомо, которые в строительном бизнесе очень крупные шишки, и рано или поздно на какое-то там пусть и очень древнее, но второстепенное «Конго Гуми», правительственные деды забьют, и тогда мы отправим Гоки-сана на переговоры. Это ведь почетно — не дать бесследно умереть древней фирме, батя поди плакать от счастья будет — столько чести за скромные деньги не каждый день купить удается.

Из будки снова выкатился охранник и поклонился нам:

— Простите, что пришлось ждать! Мне нельзя оставлять пост, но сейчас придет бригадир, который обо всем позаботится!

— Спасибо большое, извините, что пришлось вас побеспокоить, — отвесил я легкий ответный поклон.

— Простите, Одзава-сенсей! — снова поклонился он. — Моя дочь — ваша фанатка…

Дослушивать я не стал, привычно протянул руку Нанако, и она столь же привычно вложила в нее мою фотку и фломастер.

К моменту, когда наделенный автографом охранник задницей вперед и с частыми поклонами покинул сцену, к воротам подбежал (через щелочку в профлистах видно) одетый в робу, жилетку и каску загорелый мужик под сорок, перешел на шаг, поправил одежду и вышел из калитки с гостеприимной улыбкой:

— Добрый день, Одзава-сенсей, Курой-сан, — игнор телохранителя это нормально, а знание фамилии Нанако — неудивительно. — Меня зовут Рикичи Осэй, от лица «Конго Гуми» позвольте поприветствовать вас на нашей стройке! Ваш визит — огромная честь для нас. Чем я могу вам помочь?

— Извините за беспокойство, Рикичи-сан, — поклонились мы в ответ. — Мы очень благодарны «Конго Гуми» за гостеприимство. Я был бы очень признателен, если бы вы позволили нам немного поговорить с вашим рабочим по фамилии Танимура.

— С этим бывшим якудзой? — удивился он, но тут же одернул себя. — Я охотно помогу вам, Одзава-сенсей.

И мы за бригадиром прошли в ворота, встретив очень удачно успевшего прибежать строителя помоложе и с тремя касками в руках.

— Простите, по правилам техники безопасности я вынужден попросить вас надеть каски! — поклонился бригадир.

— Техника безопасности — это очень важно, — не стал осуждать я и укрепил голову.

Тут сверху ничего, кроме метеорита, упасть физически не может, но с техникой безопасности не спорят. Следом каску надел телохранитель, последней — потому что надевала аккуратно, чтобы сберечь прическу — Нанако.

— Спасибо за понимание, — с поклоном поблагодарил бригадир, и мы пошли к реке, где два десятка людей в униформе складывали камни в будущую набережную. — Мы, «Конго Гуми», одними из первых откликнулись на призыв правительства помочь исправившимся бандитам найти честную работу, — похвастался он по пути.

На государственные дотации вы «откликнулись»! Тоже мне блин, филантропы — да там половина корпораций Японии в очереди стояла, не забывая толкаться и ставить друг другу метафорические подсечки.

— Помогать правительству в его стремлении навести порядок в нашем общем саду — почетная обязанность каждого японского гражданина, — спинным мозгом поддержал я формальный разговор.

— Несомненно! — поддакнул бригадир и заорал. — Танимура!

Здоровенный, стоящий спиной к нам работяга бросил камень на землю, неторопливо развернулся и столь же неторопливо пошел к нам. Узнаю старого адепта школы Тигра — чуть похудел, но манера держаться и страшная шрамированная рожа совсем не изменились.

— Быстрее! — попытался поторопить его бригадир.

Не помогло.

— Простите за то, что этот недостойный тратит ваше время впустую, Одзава-сенсей! — поклонился Рикичи-сан мне. — Обещаю вам, он будет лишен премии!

— Он — ваш подчиненный, Рикичи-сан, — нейтрально ответил я. — Но извиняться не нужно — мы совсем не против немного насладиться приятным прохладным ветром с реки. Сегодня очень жаркий день.

— Да, нынешнее лето выдалось по-настоящему жарким, — согласился бригадир с видимым облегчением на лице.

Нет, на Танимуру, если тот, конечно, не согласится уехать с нами, он один черт наорет и премию «спишет», но зато самому не прилетит после звонка наверх от недовольного здешней дисциплиной Иоши.

— Звали меня, Рикичи-сама? — спросил Танимура, демонстративно не глядя на нас.

— Одзава-сенсей приехал на окраины города на нашу скромную стройку — и вот так ты выражаешь свою благодарность? — не хуже Нанако возмутился отсутствием почтения ко мне бригадир.

Девушка горячо покивала, Сакаи-сан на всякий случай напрягся.

— Добрый день, Танимура-сан, — мне было все равно.

— Добрый день, Иоши, — поздоровался он в ответ, посмотрев на меня.

— Пойдешь работать на меня? — спросил я.

— Пойду, — спокойно согласился он.

— А… — опешил бригадир.

— Извините, Рикичи-сан, можно попросить у вас номер телефона ответственного за кадры сотрудника? — с улыбкой спросил его я.

Одзаву Дэйчи можно считать кем угодно, но не идиотом, поэтому за почти традиционным вечерним семейным ужином в родительском саду (у нас с Хэруки гриля нету), смачно запив кусок жаренного мяса пивом, он спросил меня:

— Ты собрался завести собственный клан якудза?

Родня к этому моменту разбилась на группки по интересам и разошлась по саду и дому, так что в беседке мы остались вдвоем.

— Не совсем, — честно ответил я.

Посмотрев в страшно блеснувшие отцовские глаза, поспешил объяснить:

— Не у нас и не совсем клан якудзы. Помнишь я проводил параллель с реставрацией мэйдзи и происходящими в СССР событиями в том смысле, что без работы останутся миллионы людей, многие из которых будут сбиваться в ОПГ?

— Понимаю, — вздохнул отец.

— Чтобы победить дракона, нужно завести собственного! — внезапно вклинился невесть как умудрившийся незаметно подкрасться китаезированный дедушка Наоки. — Но разве не будет подозрительно содержать в чужой стране японскую преступную группировку?

— Так не японскую, — развел я руками. — Но часть местных придется брать под контроль, превращая в ручного дракона.

Посмотрев на одобрительно кивнувшего профессора, батя был вынужден тоже кивнуть.

— В преданность местных я не верю, — продолжил я. — Не потому что они — гайдзины, а потому что у бандитов нет чести. Напротив — приличные русские одни из немногих в этом мире, с кем можно договориться о чем-то на словах, без бумаг, и быть уверенным, что тебя не обманут.

— Пока все даваемые нам устные обещания сдерживались, — согласился с таким мнением батя. — И мы отвечаем им тем же.

— Так вот, — вернулся я к основной теме. — Мне нужны лично преданные люди, которых я могу отправить в контролируемые ОПГ, чтобы держать руку на пульсе и заставлять их делать что нужно. Не лидер банды, а так — глаза и уши, причем демонстративные. Параллельно придется завербовать парочку аборигенов — так мы сможем проверять информацию и быть в курсе потенциальных заговоров. Работенка у наших информаторов будет та еще, поэтому кого попало не пошлешь — банально зарежут. А вот страшный молчаливый япошка с характерными татуировками — я позабочусь о показе по «Хонде+» документалок и художественных фильмов о том, насколько японские бандиты страшные — будет в самый раз.

— И даже если зарежут — не жалко, — бессердечно заявил дедушка Наоки и хрустнул маринованным дайконом.

— Они будут старательно делать вид, что не знают русского, — добавил я.

— Хитро! — оценил батя. — Пока они учат язык, все нормально, но, когда захочешь начать их применять, будь благоразумен и сначала обсуди планы со мной.

— И с дедой, — сделал я приятно Наоки.

— Не больно-то я в этом разбираюсь, — поцундерил он. — Но у меня большой жизненный опыт.

— Прости, Чико-тян, больше я в это мельтешение играть не могу! — раздался из открытого окна гостиной виноватый голос деда Казумы.

Мы заржали.

— Когда внучка попыталась посадить меня играть в эти ваши «видеоигры», — доверительно поделился со мной воспоминанием дед Наоки. — Я сослался на артрит и боль в пальцах.