Эколог в СССР. Лето 2025 (СИ) - Востриков Михаил
Нужно отметить, что все советские люди встретили решения XXV «экологического» Съезда КПСС с большим энтузиазмом! Ну как же, народу была явлена Скрепа, объединившая в своих сокровенных чаяниях всех до единого — взрослых и детей, верующих и атеистов, ментов и бандитов. Тем более, что эти народные чаяния:
«Жить как люди, а не как свиньи!» — хоп, и стали исполняться в натуре!
Кто работает и служит — пожалуйста, достойная зарплата и жильё!
Кто хорошо учится — пожалуйста, нормальная стипуха и комната в общаге на двоих, а то и на одного!
Пенсионерам и инвалидам — пожалуйста, справедливая пенсия и пособия не «на отвали»!
И даже, кто ворует — пожалуйста, новая комфортная тюрьма «Кресты II» в Колпино со своей дезкамерой в каждом отсеке!
Понятно, что при таком раскладе появилось множество активных, но, увы, ничему необученных людей, желающих помочь своему любимому (не шучу!) государству в реализации всего, что связано с Экологией.
Кто-то захотел учиться на «Советского Супергероя», но скажем прямо, не всех туда взяли, слишком это сложно… и учиться в школе нужно на одни «пятёрки»!
Кто-то записался в Эко-дружину СССР, но опять же, и там всё строго и только для физически крепких и морально устойчивых, да ещё и по рекомендации уже вступившего в дружину эко-дружинника.
И вот, куда пойти, скажем, совсем ещё молодой и крепкой пенсионерке, чтобы проявить, так сказать, и помочь? А, некуда! Не в футбольные же фанаты⁈
И стали эти молодые пенсионерки, а вместе с ними и крепкие пенсионеры, инвалиды, учащиеся ПТУ, домохозяйки и другие эко-воодушевлённые граждане, самоорганизовываться. Так, например, появились самоорганизованные территориальные группы эко-общественности «За Экологию Тосно!», «Домохозяйки Бердска за Экологию!», «Я — народ!» и множество других.
Власти, всю эту самоорганизованную эко-общественность любят и шибко поддерживают — выделяют помещения, связь, предоставляют большие залы для конференций, подкармливают самозванных главарей…
Вроде, всё по Скрепе — «Экология, это дело каждого!».
Эх, знали бы власти, что из этого подкармливания получится… утопили бы всех этих главарей в ядовитых картах «Красного бора» ещё до их рождения!
Не знали!
Не утопили!
Вот и огребли…
* * *
Я видел рождение таких самозванных «звёзд»! Это, я о появлении на ровном месте лидеров общественных групп. А конкретно, про Гошу Голова, аспиранта из города Рыбинска.
Вот, как жили в аспирантской общаге, пока в Гоше не проснулся зуд общественной деятельности? Да, плохо жили, по четыре человека в комнате. И то, место в общежитии нужно было дожидаться… А не хочешь ждать, пожалуйста, иди и снимай жильё в большом и дружелюбном городе Москве. На свои, естественно! Понятно, что дорогое жильё было никому из нас не по карману, а относительно доступное… оно или было далеко, или с сюрпризом.
Я, например, умудрился снять комнатушку на Каширке у… палача! Да, да, самого настоящего, без кавычек! В известные времена, этот мужик, в звании младшего лейтенанта служил исполнителем смертных приговоров в Бутырской тюрьме, о чём в красках рассказывал мне по вечерам на грязной кухне с тараканами. Жуткие истории… мерзкие, бр-р, не буду повторять. Так, вот, в ментовку его вообще не забирали…. Когда он, бухой, смертным боем лупил свою сожительницу и та орала на весь дом, приезжали кем-то вызванные менты, мужик показывал им удостоверение, по-моему, пенсионера КГБ и, всё… менты отваливали.
И вот, когда, из-за этого, на Каширке жить стало уже совсем невмоготу, меня подвели в институте к худому сутулому парню, сказав:
«Гоша, это Миша, он наш. Миша, это Гоша, он за нашу общагу решает!».
К тому времени, Гоша Голов, аспирант второго года обучения, уже совершил невозможное — он на ровном месте создал в «чужой» общаге — «свой» Студсовет, став его Председателем. Он писал от руки протоколы заседаний этого Студсовета и ходил с ними по начальству, качая права за аспирантскую общественность, и про себя любимого не забывал. Он распределял выбитые дополнительные комнаты и, вообще, жил один в блоке с телефоном и отдельными: душем и небольшой оборудованной кухонкой. Представляете⁈
Гоша мог всё, ибо у него было чем платить. Жильё в Москве, даже временное, всегда дорогого стоило! А «чужой», эта общага была, потому что не нашего института, а наш арендовал там всего один этаж из двадцати пяти.
Заценив крутость рекомендателя и выслушав меня, Гоша милостиво сказал:
— Лан, подгребай вечерком в общагу! Бери литр, обсудим!
И оно того стоило! Как раз, в это время, в общаге образовался роскошный вариант — в одной из комнат на четверых, у двух аспирантов-дальневосточников, третий женился и ушёл на квартиру, став т. н. «мертвой душой». Соответственно, двоих подселить к ним уже никак не могли, только одного. И этим одним я мог стать с высокой вероятностью, права имелись. И Гоша не стал бы говорить об этом за литр, если бы это было не так.
Вечером, всё, чин по чину, я был представлен моим новым соседям, и мы вдвоём пошли к Гоше, отметить такое хорошее дело, как моё заселение в общагу. Литр у меня был, а вот закуски не было. У Гоши закуски тоже не было. У соседей тоже не было. Поздний же вечер и продуктовые магазины закрыты….
Когда, уже ночью мы домучили вторую бутылку водки с водой на запивку и завалявшейся корочкой хлеба на занюх, дверь в комнату без стука отворилась… К Гоше приехал родной брат из Рыбинска! Тогда это было запросто, не позвонить и приехать. Ночью. Ничего особенного. Свои же!
Брат, тоже привёз литр. И тоже без закуски, он думал, что она есть у Гоши… В общем, к 7 утра мы поняли, что если прямо сейчас что-нибудь не съедим, то просто умрём!
Вариант был один, идти в столовую соседней общаги Института усовершенствования врачей. Почему, у врачей столовая работала с 7–30 утра, неведомо, но точно, работала. Денег в карманах у всех было впритык, но на ранний утренний обед хватало. Дело было зимой… все в шубах, шапках, шарфах… в общем, оделись и пошли.
Набрали на свои подносы от души, по два рассольника, сметану, лапшу с котлетой… в общем, с голодного похмелья и недосыпа, самое оно. Даже не разделись, только шапки сняли и шубы расстегнули, так нам хотелось есть!
Гоша шёл крайним! Подходя со своим подносом к столу, где мы с его братом уже расставили свои тарелки и ждали его, он… зацепился ногою о стул и прилетел аккурат в центр нашего стола!
«Лапша на ушах»⁈
Это про нас с Гошиным братом и совсем не мем! Ничего не осталось целого, все содержимое разбитых тарелок было или на полу, или на нас. А сам Гоша тоже лежал на полу и матерился.
Кое-как мы почистились в туалете, отряхнулись, немного помогли грязно ругающейся на нас местной уборщице и опять встали в очередь, есть-то хочется. Денег… совсем мелочь осталась. Взяли, по одним дешевым щам, лапшу без котлеты и чай за три копейки.
Гоша шёл крайним! Подходя со своим подносом к столу, где мы с его братом уже расставили свои тарелки и ждали его, он… у-у-у, сцуко, подскользнулся на своём же, сцуко, недотёртом уборщицей рассольнике и прилетел, сцуко, аккурат в центр нашего стола! У-у-у!
Чем-то поделились со мною от своего завтрака мои новые соседи, ребята-дальневосточники, и я просто вырубился. Материться на Гошу уже не хотелось, устал, да он ведь и сам пострадал… Проснулся, когда уже ребята-соседи пришли домой с работы.
— Так, мужики, я прописываюсь! Где шанцевый инструмент, тряпка половая⁈ — решил я навести флотский порядочек в комнате, в которой мне предстояло жить несколько лет.
— Тряпки нет, но есть рубаха! — говорят мне соседи, — Чья, не знаем, мы год назад заселялись, она уже висела в шкафу. Спрашивали, чья, никто не признается!
Ну что, для общаги это обычное дело, хозяин выехал, рубаху забыл. Рубаха не новая, клетчатая, байковая, на тряпку, самое то!
Полы я помыл качественно, на два раза, в комнате и в коридоре, а чтобы грязь в комнату не таскали, мокрую тряпку-рубаху сложил конвертом и положил перед порогом, ноги об неё вытирать.
