Назад в СССР 1986. Книга 6 (СИ) - Гаусс Максим

Я устремился к ней, а она ко мне. Обнялись, поцеловались. Потом еще раз. Еще и еще. Снизу меня облаяли, попытались укусить за ботинок. Дважды.

Естественно ничего у таксы не получилось — слишком мелкие зубы, чтобы прокусить толстую резину ботинок.

— А ты чего здесь? Ко мне? — с надеждой спросила девушка.

— У меня только одна любимая девушка и живет она здесь, — я протянул ей цветы и конфеты. — И сейчас она передо мной. А это тебе, чтоб веселее было, когда мое увольнение закончится. Кстати, ты в курсе, что ученые сделали важное открытие?

— Это какое?

— Шоколад стимулирует у человека выработку гормона счастья. Еще его нашли в помидорах и морской капусте. Поэтому вот тебе конфеты, генерируй счастье. В помидорах, при термической обработке гормона счастья больше, но не приходить же мне к тебе с кастрюлей вареных помидоров?

Юля рассмеялась.

— Думаю, с конфетами будет проще разобраться. А мы вот с Баффи решили прогуляться на свежем воздухе, но там очень холодно. Кое у кого лапы замерзли. Идем домой?

— Пойдем. А то у меня тоже лапы замерзли. Причем как верхние, так и нижние. А где отец? — поинтересовался.

— Ему с работы часа полтора назад позвонили. Сказали, собираться в командировку. Последнее время у них там какие-то курсы повышения квалификации для управляющего состава ввели, вот он и мотается по всей области. А ты в увольнении?

— Да. Как только вырвался, сразу к тебе. Жаль, раньше не получилось, куча задач была. Пока со всем разобрался, четыре часа прошло

Юля прижалась ко мне.

— Я так по тебе соскучилась. Каждый день без тебя, у себя на календаре в общежитии прокалываю иголкой. Это я так дни считаю, до нашей встречи и до твоего окончания службы.

— Потерпи солнце, осталось совсем недолго, — обнадеживающе ответил я.

Мы вошли в квартиру. Сняли верхнюю одежду.

— Кстати, Юль... — вспомнил я. — У меня есть информация, что возможно мне не придется служить все два года.

— Это почему? — нахмурилась Юля. — Что-то случилось?

Я сразу понял, что подполковник ничего не рассказывал дочери о моих непутевых приключениях. И это правильно, незачем ей зря волноваться. Пусть для нее я останусь образцовым военнослужащим. Я ведь для общего блага стараюсь.

— Еще в сентябре я травму получил, пришлось в госпиталь ложиться, — уклончиво ответил я. — Ну а по итогу решили, что меня можно комиссовать. Вроде как в апреле. Но это не точно.

— Так это же хорошая новость, — обрадовалась девушка, но тут же насторожилась. — А в военном билете что будет написано? Ты же вроде собирался на сверхсрочную или даже на офицера учиться. Возьмут?

— Я попробую договориться, чтобы там все было как нужно.

— Тогда это отлично.

— А сколько тебе еще учиться на ветеринара?

— Леш, я тут поговорила с ректором и теперь перешла на другой курс. Теперь я буду не совсем ветеринаром, а хирургом. А учиться мне еще год, закончу в мае восемьдесят седьмого.

— Ого, круто! Будешь делать операции пушистым пациентам? Это хорошее благородное дело!

Я невольно подумал о том, что сейчас эти ветеринары на фиг никому особо не сдались. Зато в двухтысячных годах, ветеринарные клиники очень хорошо поднимутся, быстро превратившись с прибыльный бизнес. Люди, ради того, чтобы избавить своих любимых питомцев от страданий, готовы платить. А те клиенты, что при деньгах, вообще не жалеют средств, лишь бы животинка была веселой и сытой. А если при клинике имеется свой хирург, это вообще шикарно. Учитывая мои знания, ее любовь к животным и опыт обучения, можно легко продавливать эту нишу...

Она заварила чаю с лимоном, которого я хотел выпить еще в кафе Припять у речного вокзала, но так и не смог этого сделать. Оказалось, что Юля приехала еще вчера, а сегодня утром испекла яблочный пирог.

Я настолько проголодался, что слона бы сожрал. Но вообще-то я культурный, поэтому вслух этого не сказал. А вот желудок решил, что пора ему напомнить о себе. Ну и заурчал так, что мне аж неудобно стало.

— Так! Это ты с утра в увольнении? И, наверное, еще не обедал? — Юля по-хозяйски уперла руки в бока, упилась в меня изучающим взглядом.

— Не обедал, — признался я.

— Сейчас мы это исправим. Как насчет рассольника? И бутербродов с «Любительской»?

— Это было бы чудесно, — улыбнулся я, под аккомпанемент завывающего урчания желудка.

— Иди в зал, а я сейчас все разогрею и подойду.

— А давай вместе? — спросил я.

— Что вместе?

— Вместе разогреем? Ты ведь помнишь, что я тоже люблю готовить?

— Еще бы. Я до сих пор вспоминаю тот шашлык, что ты приготовил на свое восемнадцатилетие. Пальчики оближешь. Всем девчонкам с курса рассказала, так они мне не верят, представляешь?

— Ага. Вот и давай, вместе разогревать и болтать. Я по тебе ужас как соскучился.

Все оставшееся время мы провели вместе. До семи часов я пробыл у нее в квартире. Мы повалялись у телевизора, посмотрели фильм про Шурика и операцию «Ы». Все-таки близился новый год, а потому и фильмы начали показывать соответствующие. Впрочем, в те годы, на советском телевидении очень неохотно показывали зарубежные фильмы, поэтому отечественный кинематограф процветал, пусть и выбор был невелик. Я невольно поразился тому, что традиция показывать фильмы на предновогоднюю и новогоднюю тему тянула свои корни еще с советских времен. Не знаю, может просто совпадение, а может и нет. Все равно на душе было тепло.

Когда Юля переоделась в домашнюю одежду, я снова восхитился тому, насколько она у меня красивая. Вроде не виделись всего несколько месяцев, но теперь она выглядела чуть иначе, чем когда я первый раз увидел ее в одном халате. Она держала себя в форме, да и вообще, все было при ней. Наверняка, в этом ее ветеринарном парни за ней толпой ходили, но Юлька никого в упор не замечала...

А в семь часов мне пришлось возвращаться в учебный центр. Как бы ни было хорошо, но больше рисковать мне было нельзя. Я и так у командования на особом счету.

Мой отец собирался в ночную смену, поэтому без проблем подкинул меня до КПП «Чернобыля-2», а сам направился на станцию. Он еще раз выразил желание перебраться с четвертого блока куда-нибудь на первый, а то и вообще в административный корпус.

В учебный центр я вернулся вовремя, доложился командиру о прибытии с увольнения. Одновременно со мной подтягивались и остальные сослуживцы, кому тоже выпала честь сгонять в субботнее увольнение. Те, кому не повезло, полдня наводили в казарме марафет. ПХД, все-таки. Многие бойцы, после перевода в новое подразделение, возвращались со своего первого увольнения. Судя по рассказам, город энергетиков им понравился.

Я нехотя подумал о том, что если бы они видели, во что превратилась Припять в двадцать первом веке, они бы точно так не говорили. Ну, ничего, мы не допустим повторения истории!

Оставшаяся до нового восемьдесят шестого года неделя, пролетела незаметно.

Большую часть времени я провел в лазарете. Меня все-таки направили на военно-врачебную комиссию, для этого из Киева даже приехал представитель министерства здравоохранения. И еще кто-то там — я не вдавался в подробности. Майор Привалов там тоже был, но лишь как наблюдатель,

Я вновь услышал его коронную фразу о радиоактивных крысах, которые в пыли сношаются. Честно говоря, он так часто использовал эти слова, что они уже начали раздражать.

На двадцать седьмое декабря, в последний рабочий день старого года, состоялось заседание военно-врачебной комиссии, по итогам которой мне должны были объявить решение. Честно говоря, я вообще не парился. Накануне у меня произошел разговор с командиром роты и тот высказал предположение, что меня могут и вообще не комиссовать.

Из-за того, что я не заступал в наряды, я на фиг никому не сдался, а потому не переживал. Заседание длилось уже минут двадцать. Помимо меня было еще несколько военнослужащих, но никого из них я не знал. Одни выходили радостные, другие хмурые и раздраженные.

Настал и мой черед.