Козырь Рейха. Дилогия (СИ) - Романов Герман Иванович
– Обе кормовые башни застыли, пушки топорщатся в разные стороны. Полностью выведены из строя, благодаря фрегаттен-капитану Ашеру. Так что боеспособность британской эскадры несколько упала. А, исходя из того количества снарядов, которое на нас высыпали эти наглецы, у них в погребах не густо. Как, впрочем, и у нас, если не считать, что наши «поросята» по три центнера. Вот так то, камераден! А теперь стирайте улыбки с лиц и ведите себя так, будто лишились жалования за год и шнапса на всю жизнь! Вплоть до нашего выхода завтра утром никто из экипажа не должен быть веселым – нас в бинокли рассматривают с соседних трампов английские офицеры. Учтите это, господа, британцы не должны узнать, что мы разгадали их хитрости! Все свободны, кроме старшего помощника фрегаттен-капитана Кранке. Броненосец за эти часы необходимо подготовить к бою, как только это возможно в наших силах. А потому я требую от вас и невозможного!
Офицеры вытянулись и, не мешкая потянулись к выходу, а Лангсдорф, сделав драматическую паузу, голосом Мюллера из культового кинофильма «17 мгновений весны» произнес:
– А вас, Майер, я попрошу остаться!
Офицер контрразведки броненосца «Адмирал граф Шпее»
оберштурмфюрер СС Майер
– А вас, Майер, я попрошу остаться!
Слова Лангсдорфа привели коротышку в замешательство. Майер был небольшого роста и здорово комплексовал по этому поводу, видя улыбки офицеров и слыша смешки матросов за спиной. Но в то же время получал от этого и немалое удовольствие, ведь почти два десятка моряков, включая трех офицеров, тайно сотрудничали со службой безопасности, выступая ее секретными осведомителями. Таковы были новые правила игры в рейхе, несмотря на острое желание гросс-адмирала Редера избавится от такого настойчивого внимания со стороны ведомства Генриха Гимлера.
Главком ОКМ под любым предлогом пытался возродить прежние кайзеровские порядки, на кораблях было полно потомков знатных аристократических родов, и даже вынудил уйти с флота Гейдриха, второго сейчас по положению человека в СД, главу РСХА. Но все это было по большому счету мышиной возней – нацистская идеология прочно занимала умы немецкой молодежи, а за ней будущее!
Ибо государство должно служить народу в той же степени, как человек трудится ради блага фатерланда!
– Присаживайтесь, лейтенант, – Лангсдорф никогда даже в шутку не называл Майера званием СД, наоборот, всегда и всячески подчеркивал «морскую сущность» контрразведчика, занимавшегося пленными с захваченных и потопленных судов, и представлявшего постоянно ценную информацию, выуженную из допросов капитанов и шкиперов.
– У меня имеется вопрос! Среди минеров, желательно унтер-офицеров, обязательно должен найтись один мерзавец, способный за большие деньги, допустим тысяч двадцать фунтов стерлингов, устроить пожар на нашем броненосце и, может быть, даже подорвать торпеду или пару зарядов, которыми мы сами отправляем на дно транспорты!
Майер только захлопал глазами, совершенно ошалев от предложения капитана. На предательство это никак не походило. Он посмотрел на старшего офицера – Кранке выглядел растерянно, абсолютно не понимая, что произнес командир броненосца и для чего.
Такое в голове не укладывалось!
«Повредить собственный корабль, устроив на нем диверсию?! Но для чего?! И откуда капитан возьмет такую сумму денег? Из призовых, что захватили на транспортах? Но зачем он говорит такое нам, ведь мы имеем право незамедлительно арестовать его за измену рейху», – мысли проносились галопом, но подспудно Майер понимал, что они неверны, и он просто неправильно понял командира броненосца. Но вот сообразить, что от него хотят, тоже не мог и только хлопал ресницами. Ступор усугубился жизнерадостным смехом Лангсдорфа.
– Ваши лица очень выразительны, господа! Думаете, что командир спятил или решил предать Германию?! Ведь так, Кранке?!
– Так точно, майн герр! Подумал, что устали от насыщенных событий и ранения, и нуждаетесь в помощи врачей!
Контрразведчик промолчал, тем самым негласно выказывая солидарность к предположению старшего офицера. Уж слишком не походили на измену слова Лангсдорфа, так открыто предателями не становятся! Об этом говорили преподаватели на курсах, и писалось в секретных учебниках в центре СД, где он проходил стажировку.
– Вы знаете, господа, что английская разведывательная служба чувствует себя в этих местах вольготно. Потому и мы, чтобы успех прорыва был полный, должны осуществить ряд мероприятий, чтобы ввести британцев в заблуждение наших истинных намерений. Я не знаю, как сейчас работают против нас и конкретно кто – Интелидженс сервис, Ми-5 или Ми-6, а может и Скотланд-Ярд – у них есть иностранный отдел. Но ведь наш броненосец можно потопить не только снарядами, но и диверсией, а британцы любят подкупать предателей. Вам понятно, господа?!
– Так точно, майн герр, – Майера внезапно осенило. – Так вы знаете, что у нас есть изменник, готовый провести диверсию?!
– Нет, лейтенант, я думаю, предателя у нас нет! Но он сейчас крайне нужен – алчный, желающий дезертировать с броненосца! Откровенного изменника рейха не надо – британцы не полные идиоты, и могут в такое не поверить. А вот агент, любящий фунты стерлингов, вполне подходит! Деньги их стимул, бог и король – они им верят, как люди без чести и верности. И такого человека мы должны найти в нашем экипаже, чтобы британцы поверили ему, что он способен провести взрыв и пожар за гонорар, за пресловутые тридцать сребреников! И это надо сделать незамедлительно!
– А! Так вы хотите, майн герр, отправить им нашего разведчика? Так верный рейху человек найдется…
– Я не хочу отправлять разведчика! Зачем нам их тайны сейчас?! Майер, дело в другом! Господа, то, что я сейчас скажу вам, есть величайшая тайна, за сохранение которой вы будете лично отвечать! Болтать о ней запрещаю под угрозой расстрела. Вернее, прикажу, как в старые добрые времена, вздернуть на нок-рее! Это шутка, господа, но в каждой шутке есть… лишь доля шутки, а все остальное предельно серьезно!
Лангсдорф обвел взглядом офицеров, причем таким, что Майеру стало страшновато – какие тут шутки! С такими глазами могут убить не задумываясь, ни на одну секунду.
– Представьте себе, господа, что сегодня английские разведчики узнают, что в экипаже «Шпее» есть боцманмат, что хочет дезертировать с корабля и получить 20 тысяч фунтов за диверсию! Никакой идеологической подоплеки, просто чисто шкурнические интересы и алчность. Этот предатель готов подорвать заряд у топливных танков! И вот завтра утром, когда наш корабль выйдет в эстуарий, на нем должен произойти инсценированный нами взрыв и пожар, не несущий никакой угрозы кораблю. Главное, чтобы англичане в Монтевидео и на крейсерах Харвуда увидели большой столб дыма и сочли бы наш корабль выбившим с игры. Теперь понятно?!
– А-а!
Майер смотрел с восторгом на капитана – придумать такую интригу просто здорово. И отнюдь не удивился этому. Лангсдорф командир рейдера, который долгое время будет действовать на отдаленных театрах. А, значит, как капитан корабля прошел дополнительную подготовку, о которой даже ему, офицеру контрразведки, ничего сообщать не станут. Просто не тот уровень у рядового, в общем то, оберштурмфюрера.
– Как вы думаете, фрегаттен-капитан, когда Харвуд объявит командам, что этот проклятый «Шпее» горит костром и боя не будет, англичане смогут себе позволить немного расслабится?!
– Несомненно, так с ними произойдет, и «много», майн герр! Они обычные люди со своими слабостями и тоже хотят жить! Экипажи эскадры Харвуда уже прошли один тяжелый бой с нашим кораблем и вряд ли горят желанием сойтись в дуэли во второй раз!
– И спустя час увидят идущий на них броненосец, внезапно воскресший – это станет для них внезапным и очень нехорошим сюрпризом! Вы опытный минер, подумайте в каком корыте устроить чадящий костер, и под видом тушения пожара охлаждать его водой из брандспойтов. Можно взорвать что-нибудь, главное в правдоподобности – англичане должны поверить, что не зря уплатили предателю деньги! И вот когда они расслабятся, орудия Ашера выполнят свое дело! Вам понятно?
