Александр Прозоров - Возмездие
— Ладно, не Монблан и Джомолунгма, взберемся как-нибудь, — пробормотал он, подбадривая себя, осторожно потянулся вверх и стал медленно нащупывать новую расщелину. А когда нащупал, то вогнал в нее кинжал и подтянулся, одновременно отыскав удобный упор для ноги, — и не такие высоты брали.
Не став уточнять, где именно он побеждал стену выше, чем карфагенская, Федор медленно и осторожно прополз по стене вверх несколько метров и здесь дал себе первую небольшую передышку. Осматриваться было еще рано — все равно ничего не видать, даже Летиса, который карабкался вверх где-то поблизости. Зато нужно было закрепить достигнутый успех, причем в прямом смысле, чтобы не свалиться обратно в воду.
Держась крепко одной рукой с кинжалом и ногами — пока что Федор продвигался только с помощью лезвия и своей ловкости, — он осторожно вытащил из узкого кармана заранее приготовленный колышек, загнутый на конце. Кол был выкован по его приказу из металла, как и еще несколько десятков таких же, для неизвестных кузнецам целей. Чайка дал им только размеры, а посвящать в детали, понятное дело, не стал. Да те и не спрашивали. Их дело маленькое, — делай, что велено.
Вытащив кол, он засунул его в узкую расщелину меж каменных блоков стены и, подтянув болтавшийся на поясе молоточек, забил как можно глубже. Подергал, хорошо ли забил. Кол не вынимался, засел крепко. Удовлетворенный делами своих рук, Федор сначала надел на него свою единственную веревку с петлей на конце, другой конец которой был закреплен у него на широком кожаном поясе. А потом зацепил за него и «крюк-карабин». Теперь можно было ползти дальше, но даже в том случае, если он сорвется, то пролетит вниз ровно до этого кола и не свалится в воду. Веревка была прочная, выдержит. Длиной от силы метров пять, так что падать не высоко. Да и слететь с крюка вниз не должна, — загнутый конец помешает. А вот сдернуть ее, если изловчиться, сверху было еще можно.
Успокоившись, Федор решил провести ходовые испытания и, отдохнув немного, рассмотреть Летиса, если повезет, — ему послышались какие-то звуки, похожие на те, что он только что издавал сам. То ли здоровяк сейчас также закреплялся, чтобы не рухнуть в воду, откуда он вряд ли выберется, то ли Федору примерещилось, но толком он ничего не разглядел. Где сейчас находился Летис, выше или ниже чем он, Федор так и не увидел.
«Наверное, ниже, — решил командир отряда, — он, конечно, сильный парень, но не слишком расторопный. Будем надеяться, что все же успеет добраться до самого верха вместе с остальными. Там он нам очень пригодится».
Подумав так, Чайка осторожно отпустил руки. Сначала одну, без кинжала, а потом и другую, лишь упершись ногами в камень и повиснув на кожаной обвязке. «Крюк-карабин» выдержал. Федор даже расслабил ноги, — ремни на груди больно впились в подмышки. Дождь продолжал моросить, почти не давая согреться, но Чайка был так увлечен процессом, что не обращал на него никакого внимания. Интересное было ощущение: висеть над морем на одном крюке без помощи рук и ног. А вдруг сейчас подломится… или ремень порвется… и лететь тогда вниз… камнем. Но ремни не порвались, а крюк выдержал.
— Отлично, — выдохнул Федор, вновь с облегчением нащупывая ногами каменный упор, — пора и дальше двигаться. Время не ждет.
И он пополз вверх, вновь вспомнив про Летиса. Физическая сила здесь действительно нужна была немалая. Руки и ноги постоянно напряжены, продвигаться приходилось на ощупь, а отдыхать можно было редко. Да еще этот чертов горшок, постоянно норовил удариться об стену. Но Федор карабкался вверх, словно заправский альпинист, возжелавший пойти на ночное восхождение и к рассвету быть на вершине Эвереста. На спор и без кислорода.
Когда ему удалось преодолеть еще метров семь, он стал замечать слабые мерцающие огни далеко вверху. К счастью эти огни, — Чайка был уверен, что это жаровни охранников, — находились довольно далеко справа и слева от того места, где он хотел преодолеть стену. Честно говоря, он уже чертовски устал и несколько раз едва не сорвался, чудом удержавшись на стене. Появление огней, пусть и означавших опасность, говорило также о том, что стена не бесконечна.
— Еще немного, — подбодрил себя Чайка, вбивая меж камней еще один крюк, и вывешивая свое уставшее тело над морем — и мы на месте. Но сейчас, надо еще чуток отдохнуть. А потом последний рывок на вершину.
Он уже настолько утерял чувство опасности, что откинул голову, и даже поболтал в воздухе ногами в плотно прилегавших сандалиях. Дождь прекратился. Ветер также почти стих. Лишь шум моря продолжал напоминать о том, что внизу существует стихия, так и не разгулявшаяся до урагана. Но уставшего Федора это долгожданное затишье уже не волновало. Он настолько обессилел, что страх в его душе притупился. И в этот момент раздался сдавленный крик. Кто-то из его людей сорвался со стены и рухнул вниз. Вслед за криком раздался всплеск, ясно сообщивший о том, что боец не прикрепился к стене, как было приказано. Или подвело снаряжение.
— Черт побери, — очнулся Федор, пытаясь разглядеть, что происходит внизу, — говорил же, все проверить перед выходом.
Но горевать было поздно. Помочь своему бойцу он уже ничем не мог. Если тот выплывет, это окажется большим чудом.
Этот случай заставил его вспомнить о том, что он не в одиночку штурмует вражескую цитадель, а командует отрядом. Даже тремя отрядами сразу. И Чайка вновь попытался разыскать глазами Летиса и приблизиться к нему еще до того, как взберется на стену. В этот момент ветер разогнал облака, и в просвет ненадолго показалась луна, осветив Карфаген. К своему удивлению Федор заметил мощную фигуру, карабкавшуюся вверх метрах в четырех выше него. И еще несколько силуэтов дальше по стене, примерно на одном уровне с собой. Насколько Федор смог разглядеть, Летис уже почти добрался до края стены, ему оставалось каких-то три метра. Там он вдруг остановился и завозился со снаряжением. До Чайки вскоре долетел какой-то стук.
«Закрепляется, — подумал он, прислушиваясь к тому, что творится на стенах и к своей радости не услышав ничего особенного, словно сдавленный крик сорвавшегося бойца не достиг ушей охранников, — хотя с такой скоростью мог бы уже и до гребня добраться. Впрочем, молодец, нас поджидает».
И он направился к Летису, выталкивая непослушное тело вверх и в сторону, чтобы сместиться со своей траектории. Перемещаясь таким образом, он едва не сорвался, но забив еще один крюк, и, преодолев несколько метров выщербленной каменой стены с помощью крепкого кинжала, вскоре оказался прямо под ним. К своему удивлению, протянув руку, Федор нащупал веревочную лестницу.
— Летис! — позвал он сдавленным шепотом, боясь, что его уже могут услышать охранники, — Летис!
— А, это ты, — выдохнул Летис, скорее узнав по голосу, чем разглядев под собой друга, — поднимайся. Я прикрепил лестницу.
Федор, не веря своему счастью, сдернул веревку с крюка и, целиком полагаясь на работу друга, быстро преодолел несколько метров, оказавшись рядом с сопевшим от усталости Летисом.
— Да ты просто молодец, — похвалил Федор, покачиваясь на узкой веревке, — вот бы остальные так же быстро поднялись.
— Я уже крикнул соседнему бойцу, чтобы он полз ко мне, — удивил его неожиданной сообразительностью Летис, — когда ты появился, я думал, что это он.
— А кто сорвался? — вопросил Федор, поглядывая снизу вверх на расплывчатый силуэт здоровяка.
— Не знаю, — просто ответил тот, — не видно ничего.
— До гребня уже совсем близко, — поделился мыслями Федор, — надо побыстрее добраться туда. Если выйдет закрепить лестницу и втянуть остальных.
— Идем вдвоем? — деловито осведомился Летис.
— Давай подождем хотя бы одного бойца, — решил Федор, после недолгих размышлений, — втроем все же легче. Мало ли что.
Так они висели, молча, минут десять, пока не послышался лязг кинжала, вгоняемого в щель меж камней. Вскоре рядом показался силуэт уставшего «ремесленника», а спустя минуту — Федор не успел толком расспросить своего бойца насчет остальных, — под ним засопел еще один спецназовец.
— Ну, все, — решил Федор, собрав четверых в одном месте, — дальше ждать нельзя. Остальные доберутся как-нибудь сами. Летис поднимайся на стену. Только… тихо.
Летис кивнул. Федор скорее догадался об этом, чем увидел, — вокруг все еще было темно, ведь благоволившая к ним луна, стараниями небесной царицы Таннит, вновь спряталась за облака. Но рассвет приближался. Бойцы находились уже под самым гребнем стены и до чуткого слуха Чайки, сквозь плеск волн, стали долетать и редкие шумы ночного города. Карфаген был осажден и ночью здесь спали далеко не все.
Силуэт здоровяка, закрепившегося на самом верху веревочной лестницы, вскоре исчез из вида. Дав ему не больше минуты, Федор последовал за ним. Еще два бойца также должны были поддержать группу прорыва и обеспечить остальным возможность подняться быстрее.
