Николай Андреев - КРЫЛЬЯ ЧЁРНЫЕ
- И не зря видел, - вполголоса добавил Спиридович.
- И примерно тогда же он сошёлся с генералом Поливановым, ставшим другом Гучкову. Именно его Александр Иванович прочил в военные министры.
- И осуществил это желание, - усмехнулся Курлов. - Помните травлю Сухомлинова и обвинение его в измене, в мошенничестве и поддержке Мясоедова?
- Да, это было громкое дело, мощный удар по авторитету власти. Нашли какого-то человека с не самой хорошей репутацией, подозревавшегося в шпионаже. Не нашли ни единого доказательства его измены или хоть каких-нибудь действий против армии и государства. Сами судьи признали, что он невиновен. Но - общественность потребовала казни. И Мясоедова казнили…
Спиридович вспоминал те дни, когда шпиономания только-только начала завоёвывать умы населения.
- Но это будет после. Сейчас же он постоянно конфликтует с депутатами. Он вызывает Милюкова на дуэль! - Александр Иванович насупился. - Дерётся с Уваровым…Жалко, что и мне запретили получить сатисфакцию у Гучкова.
- Александр Иванович, не стоит так нервничать. Мы ещё возьмём своё, - поспешил успокоить Спиридовича Курлов. - Мы ещё многое припомним ему.
- Он являлся инициатором кампании против Распутина, который тогда не обладал таким влиянием, какое обрёл после гучковских выпадов. Только к концу шестнадцатого года Старец и вправду мог бы зваться "серым кардиналом". Но - лишь в определённом смысле. Я расскажу об это подробнее, если Вы так настаиваете. Однако не забудьте: Распутиным тогда играли Белецкий, Андроников и Беляев. Именно они настроили старца на более активное участие в политической жизни…На его беду.
Спиридович взял себя в руки: он спокойно говорил о роли "Друга", как называла Распутина Александра Фёдоровна. Будучи начальником охраны царя, Александр Иванович был в курсе большинства "течений" в придворной жизни, знал о многих интригах и о роли тех или иных придворных.
- Это очень интересно. Запомним и этот шаг Гучкова. Вернёмся в одиннадцатый год. Гучков в зените славы - он председатель Думы. Столыпин, кого октябристы вроде бы поддерживают, желает провести реформу: ввести земства в западных губерниях. То есть распространить систему местного самоуправления на довольно-таки обширную часть империи. Что же октябристы? Они выступили против этой реформы. Столыпин убеждает царя в необходимости распустить Думу, чтобы ввести земства. Гучков покидает пост председателя, заявив, что это оскорбительно для достоинства народного представительства. Перед этим он долгое время добивался увеличения полномочий Думы, усиления её роли, таким образом он сам бы обрёл больший вес в стране. А тут ему не хотят идти на уступки - и он прибегает к новому шантажу, подрывающему авторитет власти. Той самой власти, силу которой он якобы хотел сохранить. Он понимает что делает?
- Не совсем. Нередко он чрезвычайно увлекался, и тогда слова его расходились с делами. Кровь бурлила, звала на дуэли…Звала на "решительные" шаги - то есть поливание грязью в громких речах в Думе.
- Однако что же заставило Гучкова помириться с Милюковым, что помогло им спеться? - задумчиво произнёс Манасевич.
- Неудовлетворённость властью? Амбиции?
- Мысль о том, что при поддержке Милюкова он сможет осуществить "оздоровление" России? - предположил Бобрев. - Нам придётся исследовать и роль Милюкова в эту войну…
- И не только в войну. Однако мы несколько забегаем вперёд. Дмитрий Петрович, будьте так добры, продолжайте свой рассказ.
И вновь Манасевич оказался самым спокойным и желающим продолжить работу среди всех четверых, увлекавшихся частностями и уходами в сторону.
- Хорошо. Итак, он не проходит в четвёртую Думу. Тогда его избирают от промышленных кругов в Государственный Совет. Вроде бы неплохое место, но ведь настоящая власть - она в Таврическом дворце, в зале заседаний Думы. Что же делать? Что-то ведь надо делать? Надо ведь как-то реализовать собственные замыслы? Тем более, в четвёртой Думе октябристы вновь занимают неплохое положение. Правда, это уже не те октябристы. В их рядах раскол на несколько течений. Октябрист-земец Родзянко становится председателем Государственной Думы. Он тоже хочет играть роль, тем более Гучков расчистил ему дорогу наверх, поднял авторитет Думы в глазах общественности. После этого у них сохраняются натянутые отношения.
- И убийство Столыпина…Да…Оно происходит именно в одиннадцатом году… - тяжело вздыхает Спиридович.
- И тогда же Его Императорское Величество собирается начать борьбу с масонами, - вклинивается в разговор Курлов. - Незадолго до убийства Пётр Аркадьевич и я работали над планом по борьбе с вольными каменщиками. Они усилии свои позиции после революции, многие из них поднялись на самый верх. В Думе действовала своя ложа, в которую вошли многие влиятельные кадеты, октябристы, прогрессисты…Да кто только не вошёл. Керенский именно тогда набирает вес в их рядах. Чуть позже он займёт место секретаря объединения лож. Мы хотели начать борьбу с этой крамолой, с угрозой режиму…
- Но не успели. Столыпина убили. Вас, Александр Иванович, и Вас, Павел Григореьвич, - Бобрев переводит взгляд со Спиридовича на Курлова, - как и некоторых других лиц убирают со своих постов, оттесняют от царя. Борьба с масонами, так и не начавшись, прекращается. Н первые позиции…
- Выходят сами масоны или лица, к ним приближённые. Я всё никак не мог затронуть эту тему, - Манасевич откашлялся.
И кашель этот был столь "ненавязчив", что трое других "сыщиков" тут же замолчали и обратили всё своё внимание на Ивушку.
- Как думаете, зачем Гучков помчался сломя голову в охваченную восстанием Македонию? Это ведь не англо-бурская война, тут тебе не цивилизованные британцы и бедняжки фермеры из немцев и голландцев, устроившие ад туземцам. Зачем это? Что так манило Гучкова в Македонии, как думаете?
- Возможность пощекотать себе нервы вновь? Тряхнуть стариной…Воплотить в жизнь свои мечты о славе?
- Именно - мечты, но не о славе. Итак, жили-были…
Манасевич с плутоватой улыбкой достал лист, замызганный, истёртый. Бобрев разглядел, что текст на этом листе - на французском языке. Пробежав глазами содержимое документа, он взял другую бумагу, уже писанную на русском языке.
- Жили-были добрые-предобрые вольные каменщики. Не знали они, как ещё можно облагодетельствовать мир, но тут им подвернулась замечательная возможность. Османская империя, этот оплот абсолютизма - который масоны нарекли врагом человечества и противником всякого прогресса - рассыпалась на глазах. Надо было её только подтолкнуть, а там уж она покатилась бы! И таки толкнули, господа читатели…Ой, извините, это я по старой журналистской привычке. Начало века. Французская разведка передаёт нашему дорогому Ратаеву, начальнику заграничной агентуры Департамента полиции, интересные сведения. В Салониках действует пять лож, в том числе "Возрождённая Македония", пользовавшаяся особым влиянием. Начинается восстание. Нужно пустить все силы, наличные и заёмные, на дело победы "прогресса во всём мире". Под эгидой масонства, конечно же. Сюда пробираются наиболее отчаянные члены масонских лож…
- В том числе Гучков, - подхватил Курлов.
- В том числе Гучков. Он должен был наладить связь и передать кое-какие важные сведения братьям из "Возрождённой Македонии". К сожалению, мне неизвестно, когда Александр Иванович вошёл в братство вольных каменщиков. Зато понятно его желание сделать это: ведь политика вершилась в этих ложах! Какие вязи! Какие знакомства! Для амбициозного человека, ещё не убелённого сединами опыта - это лучшее, что только можно придумать. Тем более здесь, в Турции, масоны обкатывали средства борьбы за "прогресс". Под их руководством была создана пария "Единение и прогресс" - гнездо младотурок, которые, как Вы знаете, все в основном из офицеров среднего звена или повыше, но не у кормила власти. Позже Гучков, поднабравшись опыта, создаст такое же негласное объединение. Нужды армии? Пожалуйста! Всё для славных офицеров, молодых служак из Академии Генерального Штаба. Они так же амбициозны, как и Гучков. Они находят общий язык. Тем более яркий пример успеха подобной организации - под рукой. В Турции подобные красы молодцы уже победили, взяли власть в империи. А чем же Россия отличается? И никто ведь не вспоминает, что сербская армия, ударившая по османам, вооружается на французские деньги, предоставленные под давлением на парламент всё тех же масонских лож.
- И тогда начинается борьба за влияние в империи, - теперь уже Курлов взял слово. - Наверх поднимаются амбициозные люди из масонов. Джунковский становится у руля полиции. Во время войны он не доносит Государю о заговорах, плетущихся вокруг трона, хотя это его прямая обязанность. Он потворствует немецким погромам в Москве, а может быт, сам их провоцирует. Дубровин из Союза русского народа отказывается ещё в десятом году сообщать нам какие-либо сведения о масонах: кто-то переправляет их вольным каменщикам буквально на следующий день. Я тогда имел очень долгий и нервный разговор с Дубровиным. К сожалению, он больше не захотел сотрудничать с нами…Зато нам удалось внедрить своего агента в одну французскую ложу. Его раскрыл Бурцев, этот воитель с провокаторами. Пусть вред, принесённый последовавшим скандалом, останется на совести "патриота".
