Глеб Дойников - Пощады никто не желает!
Отряд русских миноносцев не успел к отражению атаки японских коллег. Когда восемь артурских эсминцев подошли к месту схватки, броненосный отряд уже поворачивал от японцев, причем — каждый из тройки кораблей выполнял поворот индивидуально, по своему собственному радиусу. Они своими корпусами заслонили японцев от русских эсминцев, а соваться в промежутки между ними, это нужно быть немного самоубийцей… Таких, из восьми командиров русских миноносцев, нашлось трое. "Громкий", "Бесшумный" и "Властный" самовольно отделились от кильватерной колонны отряда, и сквозь узкие промежутки между корпусами бронированных гигантов втроем вылетели на пересечку японским коллегам. В русском флоте тоже еще не перевелись командиры, способные самостоятельно принимать решения не о бегстве от противника, а о его атаке. Несмотря на все усилия чиновников от флота, и вопреки системе "цензового" присвоения звания они выживали, хотя бы на эсминцах. Другое дело, что выше им пробиться в мирное время было практически невозможно… Правда "Громкому" за смелость достался шестидюймовый снаряд с "Сунгари", выбивший половину котлов, и почти лишивший корабль хода. Но свою лепты в добивание оставшихся без хода пары японских дестроеров русский тройка внесла. Увы, шедший крайним в строю "Кореец" остался с шестеркой маленьких, но смертельно опасных, Циклонов один на один.
В носовой башне лейтенант Тыртов получил сигнал об отражении минной атаке, и не стесняясь подчиненных выматерился, чего обычно себе не позволял. Долгое и плодотворное общение с Диких не прошло для него даром, и загиб вышел настолько ядреным, что на него с уважением посмотрел даже сам прапорщик.
— Отражение минной атаки, это с нашим то ручным наведением! — он судорожно закрутил рукоятки горизонтальной наводки, снижая угол возвышения ствола для стрельбы прямой наводкой, — Платон, я их вижу! Шесть миноносцев, чуть левее, разворачивайте башню влево!!!
— Отставить!!! — рыкнул во весь голос Диких на матросов, которые уже начали было по приказу лейтенанта крутить тяжеленные маховики, — горизонтальной наводкой командую Я! Башню поворачивать вправо, максимально быстро!
— Но миноносцы ЛЕВЕЕ!!! За каким боцманским хреном, тебе понадобилось ее ворочать вправо, можешь мне объяснить?! — в первый раз за время совместной службы в башне Тыртов и Диких, сработавшиеся как хорошо погнанные шестеренки в голос орали друг на друга, не отрываясь правда при этом каждый от своих обязанностей…
— Если я начну поворот влево, то миноносцы пролетят у меня через прицел с такой скоростью, что я запоздаю с выстрелом, ваше БАЛДАгородие, лучше выстави нужное склонение, мы уже градусов на десять легли на левый борт, не забудь. И на циркуляции крен продолжает расти, — начал было опять учить жизни молодого соратника Диких, но сам получил в ответ отповедь — сейчас и всегда вежливый Тыртов не лез в карман за словом.
— Жену свою будешь учить что на какой угол тебе поднимать или опускать, — зло отозвался из под крыши башни лейтенант, — крен я уже скомпенсировал, правда креномер у нас уже разбит, но я на глаз прикинул…
Оглушительный выстрел десятидюймового орудия прервал перепалку, и не успели еще все в башне прийти в себя, как раздался уже спокойный голос Дикого, -
— Головной миноносец влез в прицел, сейчас посмотрим… Есть!
При расстоянии до цели всего в десять кабельтов, снаряду для полета отведено всего лишь четыре секунды. И результата выстрела не приходится ждать мучительно долго, да и видно дело рук своих было в оптические прицелы прекрасно.
— Хер ты себе к носу прикинул, а не угол вертикального наведения!!! НЕДОЛЕТ!!! — если опустить мат и близкую к нему морскую терминологию, то эмоциональная, образная и яркая речь прапорщика Диких свелась именно к этому.
Но спустя всего пару десятков секунд султан взрыва опал, и Платон пристыженно замолчал. Из струй Ниагарского водопада падающей воды показался головной японский миноносец. Вернее то, что от него осталось. Огрызок "циклона" быстро садился кормой, кажется винты и рули были сорваны взрывной волной, а расчеты обоих кормовых аппаратов были смыты за борт или снесены осколками. Только у носового аппарата копошились поднимаясь с палубы мокрые фигурки расчет.
— Ну и чем товарищ прапорщик недоволен, с ручного наведения, без определения дистанции, на глазок определив крен корабля — и попали как в апте… — радостно начал Тыртов, и тут же осекся.
Не успев даже встать на ноги, все еще стоя на коленях, кто — то из японцев приник к прицелу носового аппарата, и выпустил по "Корейцу" первую торпеду, целясь в корму. Дистанция в десять кабельтов была для японских торпед предельной, и запаса хода у этого смертоносного снаряда скорее всего не хватило бы, но на мостике решили не рисковать. Резко переломив траекторию поворота крейсер начал заваливать нос влево. Увы, при этом маневре он подставлял под торпеды остальных пяти миноносцев почти всю проекцию борта… Диких и Тыртов, не переставая орали на расчеты башни и погребов, требуя скорейшего заряжания следующего снаряда, хотя оба понимали, что им не успеть. Тыртов еще успел заметить, как на остановленном их снарядом кораблике кто — то в офицерском кителе метнулся от рубки к левому кормовому аппарату и начал его разворачивать в сторону русских. Но по неподвижному миноносцу уже открыли огонь из трехдюймовок противоминного калибра. Одна из маленьких гранат разорвалась рядом с торпедой, заряд шимозы сдетонировал, и на месте дерзкого миноносца поднялся еще один стол воды.
Следующие за уже покойным флагманом остальные "циклоны" один за одним выпускали по "Корейцу" по две, а те, кто успевал развернуться другим бортом и все три торпеды. Судя по тому, как щедро расходовали дорогие снаряды японские командиры, выйти живыми из атаки они уже не рассчитывали. И правильно. Следующий вторым в строю "Касасаги" успел выпустить две торпеды, после чего исчез в вспышке взрыва восьмидюймового снаряда, который в упор всадила в него кормовая башня "Корейца". Третий в строю "Хато" тоже успел выстрелить две, но так же не дождался результатов своей стрельбы получив от "Баяна" один за одним три шестидюймовых снаряда он быстро лег на левый борт и опрокинулся. Но самоубийственная смелость и абсолютное самоотречение экипажей шести маленьких корабликов, была вознаграждена. Не способный увернуться от многочисленных торпед "Кореец" вздрогнул сначала от одного взрыва, а спустя полминуты и от второго. Многострадальный левый борт, в надводной части которого и так не осталось живого места, теперь получил еще две подводные пробоины. При поражении одной торпедой у корабля еще была тень шанса, при двух…
— Прикажите команде спасаться по способности, — контр адмирал Йэссен державший флаг на "Корейце" повернулся в сторону командира корабля, — и поднимите сигнал нашим миноносцам подойти для снятия команды…
— В лазарете — выносите раненых на верхнюю палубу, на левый борт, к вам сейчас подбегут из машинного помогут, — командир корабля Беляев уже метался от одного амбушюра к другому, после второго торпедного взрыва он понял, что спасти корабль невозможно, и сейчас пытался минимизировать людские потери. Машинное? Валерий Александрович, немедленно все наверх! Оставьте пару человек залить топки, остальным бегом в лазарет! Тяжело раненых в бессознательном состоянии выносить в первую очередь, мы затонем минут через…
— Больше пяти это итальянское корыто с такими пробоинами не продержится, — ответил на вопросительный взгляд командира трюмный механик, и уже сбегая с мостика прокричал не снижая скорости, — я попытаюсь затопить все отсеки правого борта что только успею, тогда мы хоть не опрокинемся а уйдем на ровном киле. Это даст вам лишние пару минут для погрузки раненых на миноносцы…
Больше капитана Корпуса Инженеров Механиков Бориса Владимировича Вернандера никто не видел… Он до последнего оставался в низах корабля, манипулируя клапанами затопления и перепускания, пытаясь продлить агонию обреченного корабля и не допустить его опрокидывания[2].
На мостике последнего оставшегося на плаву Циклона, "Саги" его командир лейтенант Иокова смотрел на медленно оседающий все глубже русский броненосный крейсер. Все офицеры и матросы их отряда по последнего выполнили свой долг перед Японией и императором. Его корабль, пробитый пятеркой мелких снарядов уже потерял ход, и вот вот должен был быть добит пятеркой русских дестроеров. Они прекрасно выполняли работу для которой создавались — уничтожение более мелких миноносцев противника. Но "Саги" был одним их двух миноносцев, которые успели развернуться к "Корейцу" левым бортом, и выпустить и последнюю торпеду, так что русские эсминцы фактически "махали кулаками после драки". Кто — то из матросов еще отстреливался из кормовой пушки, но это был просто еще один способ уйти в вечность. Свою главную роль полторы сотни моряков японских миноносцев уже выполнили — "Асахи" отомщен, и убивший его русский крейсер переживет свою жертву не более чем на четверть часа. Неожиданно ему, не большому поклоннику классической поэзии, в голову пришла хокку, наиболее точно описывающая их сегодняшнюю атаку, -
