Алексей Замковой - Лесной фронт. Задача - выжить
— Так то мы по немцам-то стреляли. — никаких других комментариев на мой рассказ не последовало. — Ладно, пусть командир решает хто вы и шо с вами делать.
Шли мы долго. Не знаю сколько времени, но по ощущениям казалось — целую ночь. Руки нам разрешили опустить, выстроили в колонну и повели в неизвестно направлении. Взявших нас в плен я так и не разглядел — ночь этому не способствовала. Судя по звукам, один или двое шли впереди, еще кто-то сбоку и сзади. Через каждые пару шагов я спотыкался и несколько раз чуть не упал. Вообще, ночью лес как-то преображается. Такой красивый в светлое время суток, радующий глаз зеленью листвы и пробивающимися сквозь нее золотыми солнечными лучами, ночью он пугает неизвестными шорохами и звуками. А еще — коварно подставляет под ноги всякие корни, ямки и прочие прелести, о которые легко переломать ноги. Не способствовал приятному путешествию еще и тот факт, что мне с Гримченко пришлось нести Терехина. Политрук, как оказалось, выжил и был без сознания. Позже, когда мы увидели его при свете, выяснилось, что пуля по касательной задела его голову, вырвав приличный кусок скальпа. Не бросать же раненного… Вот и несли мы с Сашей, как единственные, не считая Оли, не поймавшие пулю, самодельные носилки.
В конце концов, когда я уже решил было упасть здесь на месте и пусть пристрелят, если захотят, из темноты раздалось "Стой! Кто идет?"
— Свои, Костик. — ответил тот же самый голос, который допрашивал нас.
— Митрофаныч, ты чтоль?
— Буденный! — на настроение Митрофаныча события этой ночи оказали не лучшее воздействие. — Со всей своей конницей! Командир не спит?
— А я знаю? Торчу тут уже третий час.
— Ну и торчи себе. — наша колонна двинулась дальше. — А мы пойдем. Доложится надо.
Минут через пятнадцать за деревьями показались проблески костров и вскоре мы вышли на свет.
— Знач так, — Митрофаныч, оказавшийся пожилым мужиком с седой шевелюрой и такими же седыми усами, по сравнению с которыми, ныне уже покойный, Михалыч был просто до синевы выбрит, одетым в потертый серый пиджак, галифе и сапоги, скинул с плеча и упер прикладом в землю винтовку. — Раненых оставляем здесь. Алексашка, проследи что б их посмотрели, а мы — к командиру.
Мы с облегчением положили носилки на землю, оставив Терехина на попечение одного из наших конвоиров, и, под конвоем остальных, пошли за Митрофанычем. Тот быстрым шагом направлялся к какой-то конструкции, видневшейся между деревьев. Вблизи конструкция оказалась здоровенным шалашом. На высоте около двух метров между деревьями была горизонтально закреплена здоровенная палка, длиной метра в три, по бокам которой под углом были закреплены разномастные ветви, скрывающие привядшей листвой то что творилось внутри. Вход в эту импровизированную палатку закрывал кусок брезента.
— Семен Алексеич, ты не спишь? — даже если тот и спал, гулкий голос Митрофаныча поднял бы и мертвого. — Мы тут с ребятками вернулись.
На свет костра из шалаша вышел высокий (вот почему строение такое высокое) человек в поношенной, но аккуратно зашитой, командирской форме. Под отросшими волосами, отражая пляшущие языки огня, на гладко выбритом лице сверкали черные глаза. Форма, хоть и во многих местах зашитая, была чистая, казалось еще и отутюженная, и сидела на мощной фигуре будто только из ателье. На петлицах поблескивали по одному прямоугольнику — капитан.
— Не сплю, Митрофаныч. Вас ждал. Как сходили?
— Славно сходили, Семен Алексеич. И дело сделали, и вот, — Митрофаныч кивнул на нас, тесной кучкой стоявших перед шалашом. — привел тебе. Там еще офицер раненый. С Алексашкой оставил.
Взгляд капитана переместился на нас.
— Ну и кто вы такие?
— По лесу бегали. — за нас ответил Митрофаныч. — Мы когда по аэродрому постреляли, немец с пулеметов палить начал. Ну, мы быстренько в лес кинулись. Бежим, значит, а тут слышим — сзади кто-то тоже бежит. Мы залегли, думали немец по нашу душу в лес полез. Как увидели их, начали стрелять. А они — в ответ. Гранаты бросали, значит. А я слышу — кто-то из них по-нашему кричит. Ну и сказал ребятам огонь-то прекратить и этим, что б сдавались. Вот…
Митрофаныч закончил выкладывать свою версию событий и повисла пауза. Поскольку никто из наших говорить, вроде, не собирался, пришлось объяснять ситуацию снова мне.
— Товарищ капитан, боец Найденов. — я решил назваться той фамилией, которой меня окрестил Терехин. — Мы из окружения пробивались к линии фронта. Хотели перейти к своим. На выходе из леса наткнулись на аэродром и, поскольку наших сил не хватало для ведения боя, решили обойти его стороной. Мы собирались уходить в лес, когда ваши обстреляли аэродром. Когда немцы открыли ответный огонь, мы побежали в лес и, опасаясь преследования, продолжали бежать и после того как немцы прекратили стрелять. Потом попали под огонь из леса. Думали, что снова нарвались на немцев и начали отстреливаться. А когда нам на русском языке предложили сдаться, решили, что нас, по ошибке, обстреляли свои же и сдались.
— Значит так, — капитан немного обдумал мой рассказ и принял решение. — Митрофаныч, отведи всех, кроме Найденова, вон к тому костру. Потом по одному ко мне.
Серьезно у них тут. Решил по одному допросить. А что, он должен сразу всему поверить и принять нас с распростертыми объятиями? Так время сейчас не то. Мы вполне можем оказаться и немецкими диверсантами, и провокаторами, и просто дезертирами. Я б тоже, на месте капитана, был недоверчивым. Тем более, мы в той короткой схватке в лесу, похоже, одного его бойца уложили, а второго — ранили.
— Ну что, Найденов, — когда остатки моего отряда устроились у горящего в отдалении костра, капитан присел на лежащее у входа в шалаш бревно и продолжил. — Рассказывай кто ты. В какой части служил? Как в лесу оказался? Что можешь сказать о своих спутниках?
— Товарищ капитан, — я секунду подумал и решил позволить себе немного понаглеть. — Разрешите не по уставу?
Бровь капитана удивленно приподнялась, но он кивнул.
— Дело в том, товарищ капитан, что я не помню кто я.
— Как так? — капитан скептично скрестил на груди руки.
— Я очнулся в лесу у дороги. Рядом лежал расстрелянный грузовик и трупы. Видимо, я ехал в этом грузовике, а когда нас обстреляли и машина перевернулась — ударился головой. — я снова продемонстрировал свой, уже подживший, шрам на лбу. Похоже, он у меня скоро станет вместо удостоверения личности. — Я тогда не помнил ни кто я, ни откуда я и что вообще здесь происходит. Только имя помню…
— А фамилию? — тут же парировал капитан.
— Фамилию "Найденов" мне дал товарищ младший политрук. — я кивнул головой в ту сторону где остались носилки с Терехиным. — Он там лежит. Раненый.
— А капсулы при тебе не было? — судя по тону, капитан не очень-то мне верит. Даже удивленно хмыкнул. Я отрицательно покачал головой и показал руками на свою одежду, больше походившую на лохмотья.
— Продолжай.
— Я решил выйти из леса. Надеялся кого-то встретить и выяснить, хотя бы, где я. Дальше шел по лесу и вышел к хутору. На хуторе увидел как немцы убили старика и издевались над Олей, девушкой, — я указал в сторону костра, у которого сидели мои спутники. — которая с нами. Немцев я убил…
— Сколько было немцев и как их убил?
— На хуторе было два немца. Они на мотоцикле приехали. Я их застрелил из оружия, которое подобрал на дороге где очнулся. — про то, что вместо карабина взял ТТ умолчим. — А потом взял девушку и мы побежали в лес.
— Почему побежали? — вот же допытливый какой капитан попался!
— Я боялся, что звуки выстрелов привлекут других немцев…
— Ясно. Что было дальше?
— В лесу мы встретили окруженцев, которые пробивались к нашим, и, по решению командира, присоединились к отряду.
— Командир — это тот политрук?
— Нет. Командиром отряда был майор, фамилии не знаю. Он ранен был и умер на следующее утро. Товарищ младший политрук, как старший по званию, возглавил отряд после этого.
— Продолжайте.
Я пожал плечами. Продолжать было, собственно, нечего. О нашей встрече с партизанами капитан уже знал. Хотя, как плюс себе, можно рассказать еще о минировании дороги.
— Дальше мы шли по лесу на восток… Еще по пути заминировали дорогу…
— Заминировали? — в глазах капитана недоверчивость сменилась заинтересованностью. Он даже немного подался вперед. — Чем минировали? Кто минировал?
— Минировал я. — скромно потупил глаза, чуть ли не шаркнул ногой… — Мы на полянку вышли. Там лежал минометный расчет. Я подобрал две мины, поставил их на взвод и прикопал на дороге…
— Ты разбираешься в подрывном деле? — интерес к моей персоне все усиливался.
— Да я не знаю… Увидел мины и вспомнился принцип действия взрывателей…
— Ясно. И как, сработало?
