Олег Кожевников - Будущее в тебе. Комбриг
На мгновение я примолк, чтобы оценить реакцию Жукова. Заметив в его взгляде поощрение, продолжил:
— Немецкие танки наверняка будут использовать складки местности для обхода позиций противотанкистов. Исходя из этого, орудия должны быть готовы менять направления огня. На лёгких сорокапятках такая манипуляция сложностей не представляет. На тяжёлых 76-мм пушках у каждой станины стоит номер расчёта, готовый разворачивать орудие. Это допустимо при ведении огня на дальних дистанциях и из укрытий. В условиях реального отражения танковой атаки эти, открытые для любого осколка люди, проживут всего несколько секунд. Орудие останется не перенацеленым, и в итоге, танк просто подавит весь расчёт.
— Ладно, Черкасов, ваша позиция мне ясна. Хорошо уже то, что вы упорно придерживаетесь своей линии. Я с вами, пожалуй, соглашусь в том, что у немцев в ближайшее время не должно появиться новых танков. Согласен я и с тем, что Германия неминуемо нападёт на СССР. Об этом я говорил ещё в декабре на совещании в Генштабе. Но это всё лирика — теперь о главном. Наверное, мы всё-таки приняли правильное решение, что на должность хотя бы одной артиллерийской бригады назначен пехотный командир. Хотя маршал Кулик был против — чувствует, что вы не особо рвётесь вооружить бригаду мощными орудиями. Так как я взял на себя ответственность за ваше назначение, в некотором роде теперь вы мой крестник. Но это не значит, что вы можете расслабиться, наоборот, с вас я буду спрашивать строже, чем с других. Уяснили!
Я от неожиданности подскочил, вытянулся по стойке смирно и гаркнул:
— Так точно, товарищ генерал армии!
Жуков опять усмехнулся, потом кивнул головой на стул и сказал:
— Да садитесь вы, подполковник, что скачете как первоклассник перед учителем. Лучше внимательно послушайте, что я вам скажу. Я переговорю с Вороновым, чтобы ГАУ РККА разрешило вам временно, на один год оснастить три дивизиона в каждом полку лёгкими противотанковыми орудиями. Остальные три дивизиона: два 85-мм и один 37-мм зенитных пушек, будут формироваться, как и предусмотрено Постановлением. Это связано, прежде всего, с тем, что Госплан растягивает поставки орудий на весь 1941 год. А по Постановлению правительства бригады должны быть сформированы к 1 июня. Естественно, без вооружений оставить мы их не можем. А 45-мм пушки 53-К имеются в избытке. Даже на 20 % превышают потребность мобилизационного плана. Но вы должны понимать, Черкасов, что это решение взваливает на вас двойную работу. Сначала нужно будет обучить людей воевать на сорокапятках, а через год предстоит перевооружиться на более крупный калибр. Справитесь с такой нагрузкой?
— Справлюсь, товарищ генерал армии!
Начальник Генштаба и одновременно заместитель наркома обороны СССР, внимательно глядя на меня, выдержал минутную паузу, а затем продолжил:
— Хорошо, с этим вопросом мы разобрались. Теперь давайте поговорим о действиях вашей бригады в случае агрессии гитлеровской Германии. Вы вообще себе представляете то место, где бригада будет дислоцирована?
— Так точно! По картам я всё внимательно изучил. Это недавно воссоединённая с Белоруской ССР Белостокская область. Так называемый, "Белостокский выступ", там располагаются целых три армии на севере 3-я в центре 10-я и на юге, немного выступая за этот выступ 4-я. Меня весьма удивляет, что такие крупные силы, насыщенные танковыми корпусами, расположены так близко к границе?
По-видимому, Жуков не один раз доказывал правильность такого размещения войск. Поэтому он, даже не задумываясь, начал отвечать:
— В военно-географическом отношении территории западной Белоруссии представляют собой равнину с грядами господствующих высот и возвышенностями, обильно прорезанную большими и малыми реками. Наиболее значительные из них могут служить естественными рубежами для развёртывания войск. На данной территории имеются и крупные лесные массивы, которые могут быть как местом сосредоточения и укрытия войск, так и препятствием для механизированных частей вероятного противника. Остановить наступление встречным ударом практически невозможно. Наступающие войска могут перегруппироваться на ходу и обойти движущиеся им навстречу заслоны, когда те ещё не успели занять устойчивую позицию. А немцы в таких перегруппировках большие мастера. При равной подвижности наступающий обретает преимущество перед обороняющимся, поскольку сам выбирает путь. Между Карпатскими горами и Припятскими болотами достаточно места, чтобы парировать маневрами любой контрудар. Зато ударом с фланга задержать прорыв несравненно легче. А войска, отсечённые от тылов, лишаются снабжения и очень скоро оказываются вовсе небоеспособными. Немцы в прорыв бросят большое количество дивизий первой линии, поэтому фланговый контрудар требует сопоставимых сил. Разместить их непосредственно в Карпатских горах и Полесских болотах невозможно. Остаётся Белостокский выступ и бывшее польское Львовское воеводство.
Жуков приостановил свой монолог, как бы ожидая от меня реакции. Я, поняв, что теперь мне можно высказаться, выпалил первое, что пришло в голову:
— Выполнение таких фланговых ударов требует не только высокой подвижности, но и точного расчёта. У нас же плохо и с тем, и с другим. Танки ломаются, связь плохая, личный состав обучен недостаточно.
Не замечая моего сарказма и неверия в идеальную картинку отражения немецкой агрессии, Жуков ответил:
— Правильно, сбои могут быть разные. Но для этого мы и создаём ПТАБРы. Главная их задача — притормозить наступающего противника, чтобы механизированные корпуса успели ударить ему во фланг. Поэтому 7 и 8 ПТАБР не придаются армиям, а находятся в распоряжении Павлова. Так же обстоят дела и в Киевском округе, две противотанковые бригады будут находиться в резерве.
Поняв, что эти сведения не предназначены для ушей подполковника, Жуков замолчал, потом буквально через несколько секунд переключился совершенно на другой вопрос. Неожиданно для меня он спросил:
— Черкасов, к каким снабженческим складам приписана ваша бригада?
Так как этот вопрос меня сильно волновал, то ещё вчера вечером я наизусть заучил номера моих будущих кормилиц и станций, где бригада будет получать свою технику и вооружение. Поэтому без запинки отрапортовал:
— Станции снабжения: Моньки, Кнышин и Соколы. А так же: Артсклад № 1447 в Хайнувке, склады горючего № 922 в Волковыске и № 923 в Моньках, продсклад № 818 в Волковыске.
Жуков совершенно не удивился моим знанием этих номеров. Воспринял это как должное. Продолжая эту тему, он произнёс:
— Подполковник, запишите ещё себе окружной Артсклад в Белостоке. Там скопилось довольно большое количество вооружений и боеприпасов, доставшихся нам от Польши. Я дам команду, чтобы вы смогли там подобрать себе трофейные противотанковые средства. Только смотрите, всё не забирайте, не будьте Плюшкиным — бригада должна быть мобильной единицей, а не обозом, набитым трофейным барахлом. И ещё, хочу вас порадовать — из нашего резерва в вашу бригаду вольётся отдельная танковая рота. Это десять танков Т-34, пять средних бронеавтомобилей БА-10, два лёгких броневика БА-20 и мотоциклетный взвод. Кроме этого, как вы говорите, в целях обучения вам придадут несколько танков КВ из 6-го мехкорпуса.
После этих слов Жуков подвинул к себе стопку бумаг, ещё раз посмотрел на меня и сказал:
— Ну что, подполковник, начинайте формировать свою бригаду. Я в июле к вам приеду и посмотрю, чего смог добиться мой крестник. Смотрите, не подведите меня, Черкасов!
Как только последняя фраза была произнесена, я подскочил со стула и гаркнул:
— Не подведу, товарищ генерал армии! Разрешите выполнять!
Чуть сморщившись, Жуков махнул рукой. Тогда я развернулся и, печатая шаг, вышел из кабинета.
Глава 6
Покинув здание Генштаба, я ощутил непреодолимое желание очутиться вдруг где-нибудь на природе, подальше от этой суеты и от ответственных товарищей с многозвёздными петлицами. Я хотел передохнуть, а затем, в спокойной обстановке подумать над всем тем массивом информации, который получил за эти два дня. День был хороший, тёплый и солнечный. Да, наступила настоящая весна, всё оживало и стремилось под лучи ласкового солнца. А мы как кроты, сидим в норах и роемся в каких-то бумажках. И всё это потому, что какие-то ублюдки возомнили себя избранными, солью земли, "сверхчеловеками". Нет, эти фашиствующие уроды не имеют право на существование, они против жизни, против природы.
Я перешёл на другую сторону дороги, на набережную Москвы-реки. Нашёл лавочку, сидя на которой можно было наблюдать за движением воды и за двумя пацанами, удившими рыбу. Усевшись на это массивное сооружение, я задумался. Передо мной, вытеснив все размышления о порядке формирования бригады, возник образ Эскадронного преподавателя тактики из моей прошлой реальности. Помню, тогда был тоже тёплый весенний день, и занятия мы вели не в палатке, а на лесной лужайке. Змий — так мы звали этого учителя, тогда как раз рассказывал о самых заметных фигурантах нашей горькой истории. Про Жукова он тогда говорил так:
