Влад Савин - Восход Сатурна
Фемина, причем довольно красивая. Шатенка, стройная, рост выше среднего, по типажу как Ирочка — первая мою любовь. И еще похожа на Лизу Боярскую из «Адмирала», в стиле барышни прошлого века: прическа короной, тонкая талия, длинная юбка-клеш. Нас увидев, вскочила с дивана и, как мне показалась, хотела встать по стойке смирно. А вот глаза ее мне не понравились. Я видел такие у большаковских убивцев. Взгляд, как у снайпера через прицел. Ну да, барышни в НКВД не служат!
— Аня, ждите, — сухо бросил Кириллов. — Я введу Михаила Петровича в курс.
Мы прошли в кабинет. Товарищ комиссар плотно прикрыл за собой дверь.
— Итак, Михаил Петрович, позвольте мне рекомендовать вам младшего лейтенанта госбезопасности Смелкову Анну Петровну. Для исполнения обязанностей вашего помощника, секретаря и личного телохранителя. Если вы так тяготитесь открытой охраной, приставленной к вам.
— Я имею право отказаться?
— Нежелательно, Михаил Петрович. Поскольку Лаврентий Павлович одобрил. Теперь мне с ним объясняться, меня вы в дурацкое положение поставите, ей-богу. Да и Анечку жаль, пропадет ведь!
— Простите, а ее-то за что?
— Так ведь сама не захочет. Вы уж позвольте мне ее биографию вам рассказать, раз она, в некотором роде, моя протеже. Так вот, до двадцать второго июня ни в каких кадрах она не состояла: Ленинград, студентка, иняз, кстати, по-немецки она как по-русски говорит. Ну и комсомолка, парашютистка, ворошиловский стрелок — как многие у нас. Как война, так добровольно в военкомат. И попала вместо фронта в Школу. Парашютисток у нас много, а вот таких, чтоб за немку сошла или за фольксдойче, гораздо меньше. Была, кстати, знакома с той самой «партизанкой Таней», о которой Лидов расписал, в память о ней взяла ее имя псевдонимом. Была заброшена в Белоруссию, сначала к партизанам, затем в Минск. В сорок первом такие часто были расходным материалом. Считалось, что если хоть что-то сделать успеют, уже пользы принесут больше, чем затраты на подготовку. Время было тяжелое. Так вот она, устроившись в городскую управу и имея лишь пару имен вроде бы наших людей, сумела практически в одиночку создать сеть подполья! Информацию давала ценную, да и не только… Когда поближе познакомитесь, расскажет вам, если спросите, как она с товарищами сумела радиостанцию «Северок» вынести из здания гестапо, со склада вещественных доказательств. Или как угон нашей молодежи в Германию сорвали. Сначала списки уничтожили, а после успели многих предупредить — «слухи ходят, прячьтесь». Или как она самолично точный график железнодорожный добыла и партизанам передала. После чего под откос отправился десяток немецких эшелонов. Весенний провал, когда гестапо извело почти все минское подполье под корень, не только пережила, но и активно руку приложила к восстановлению сети. До сентября работала без провалов… И везучая, и смелая отчаянно… А спалилась глупо. В доме соседнем немец квартировал, чин какой-то в администрации. А у него сынок — мелкий, а тоже усвоил, что русские — недочеловеки. Ну и получил плюху от сына хозяйкиного. Он в рев, тут разозленный папаша с парабеллумом, а там еще дети наши были. Так «Таня» наша бросилась к этому фрицу и говорит: «Хотите — стреляйте. Но запомните, что в вас тоже завтра будут стрелять. И в вашего щенка тоже». Немец струсил, отпрыска схватил и в дом… Ну а Таню спешно выдергивать пришлось. Хорошо, что связной из отряда по случаю чистому в городе был… Так она и тут тихо уходить не захотела! Через полчаса ей в отряд. Проводник ждет… А она в кафе, где фрицы собирались, и незаметно сумку под столом оставила, перед тем как уйти. В той сумке была противотанковая граната с прикрученными гвоздями и химический запал на десять минут. Рисковала ведь страшно, если заметят. «Фройлейн, это не вы оставили?» Но везучая, черт! Семнадцать фрицев убило… К тому времени в отряде узнала, что ее родители в блокаду умерли. А я ведь знал их, Петра Васильевича и Франческу Карловну, оттого и рекомендовал Анечку в школу, еще тогда. Таня, как узнала о смерти родителей, так бешеной стала. Одно слово — снайпер партизанского отряда «Мстители». За месяц тридцать два немца, причем в пекло самое лезла, и хоть бы что. Так отчаянно себя вела, что командир отряда решил — пропадет. Жалко стало. Доложил на Большую Землю, а тут какой-то кадр счел, негоже подготовленную разведчицу в простых бойцах держать, и затребовал, с самолетом. А какая теперь из нее разведчица. Засветилась ведь она перед гестапо ярче некуда. В той же Белоруссии, да и наверняка не только, фотография ее теперь в любой комендатуре, в каждом отделе гестапо! Нельзя ей категорически в немецкий тыл, а требуют. И сама она рвется. Вот и думайте, что с ней будет, если вы откажетесь… А вот если вы согласитесь, дело другое. После того, что она узнает, к линии фронта ее близко не подпустят. Будет она при вас, на особом поручении, до конца войны, а там — или в мирную жизнь, или место ей найдем.
— Она знает?
— Пока еще нет. Но это дело недолгое. Согласие товарищей Сталина и Берии получено, подписку «ОГВ» я прямо сейчас ей оформлю и в курс дел введу. И уж поверьте, лишней она вам точно не будет. Сами после расспросите о всех ее талантах. Поскольку непосредственным начальником ее будете вы, а не я.
Так что молча сижу, смотрю, как наш «жандарм» Анечку в курс вводит.
А вышколили девочку крепко. Никаких там охов, ахов. Да как такое возможно! Да вы шутите! Ни слова в этом духе. Видно, она усвоила четко, что в Конторе не шутят. Только взгляд, сначала удивленный, а затем такой, будто рога или крылья на мне хочет найти.
И какой же из нее телохранитель? Ясно, что по опыту она скорее «кузнецов», чем «штирлиц», не только разведчик, но и боевик. Снайпер, и с короткостволом тоже обучена, надо полагать. Сообразительна, находчива, наблюдательна, если не спалилась. Вряд ли она на одном везении выезжала. А вот рукопашка, ножевой, скоротечные огневые контакты — это вряд ли. Общаясь с Большаковым, много я от него наслушался, на выучку бы ее к нему отдать, хоть на месяц! Ну а со спецификой охранника она точно незнакома, хотя представить, чего бояться, а как бы сама устроила нападение, это должна уметь. Однако и ее тоже никто опасной не сочтет, уступит в первую секунду, самую смертельную.
Правда, это лишь в наше время охранных контор развелось, как блох. И заправляют там нередко очень даже серьезные люди, прошедшие школу КГБ и выброшенные при Борьке за ненужностью. А в тридцатые-сороковые умели уже охранять, но исключительно самую верхушку, и были тонкости охраны первых лиц тем же уровнем «ОГВ», к которому даже в НКВД допускались немногие. Так что охраны, по-настоящему обученной, сейчас мало, и взять ее просто негде. Даже осназ готовят больше как охотников, волчар, чем как сторожей. Ну и уровень все же не конца века. По аналогии: в двухтысячном водить «членовоз» точно не взяли бы шофера самосвала, ну а в кремлевский гараж тридцатых — водилу-стахановца со стройки. Почему бы нет?
Да и повторяю, ну не верится мне в налет «Бранденбурга» на Севмаш. А вот людей надежных и которые не при деле сейчас — таких мало. Если «жандарм» прав, и нельзя никак Анечке за линию фронта, и знает он ее лично, даже родителей… Сам ведь, наверное, перед Лаврентием Палычем поручился за нее, а это тоже первостатейно. Ведь если она подведет, с Кириллова за это голову снимут. Вот только интересно, почему она на Ирочку похожа, внешне как раз тот тип, в моем вкусе, это совпадение или…
Я же фотки все еще тогда повыбрасывал, чтобы душу не травить… Хотя пара сохранилась, белые ночи на Дворцовой, год, кажется, восемьдесят девятый, там правда компания, и друзья мои ленкомовские с подружками, и мы с Ирэн сбоку. Я особо фотки не прятал, свои вполне могли видеть. Кто проболтался: Саныч или Петрович? Узнаю — репрессирую!
— …вам, Аня, предстоит особо ответственная задача, — тем временем говорил Кириллов. — Официально вы будете занимать должность главного делопроизводителя военной части номер… Ну чтобы у вас бумаги слишком много времени не отнимали, мы вам еще помощниц в штат дадим.
Помощницы, надо полагать, в звании сержантов госбезопасности? Симпатичные хоть, или крокодилов пришлют?
— …как говорит товарищ Сталин, «враг тайный много опаснее врага явного». Ну а во времена будущие говорили: «Избавь нас, боже, от таких друзей, а с врагами справимся и сами».
Ага, Борька и «друг Буш». Или в НКВД боятся, что мне какая-нибудь «Боннэр» попадется? Вспомнилось про нее, потому что информация про нее у Саныча тоже нашлась, ну как сорока, все из инета тащил, за каким чертом? Что-то там от вдовушки сахаровской. Где бы ни появилась, так гордится, что всегда была врагом правящего режима и боролась с ним, тайно и явно, как могла. Хотя воевала она на поезде госпитальном честно, но и тут подгадила: «Не за Сталина, не за Родину, просто выхода не было другого». Мне же эта пред-Новодворская запомнилась тем, что еще тогда, в девяностом, у меня вышла из-за нее драка с мордобоем, из-за которой я чуть из училища не вылетел, но обошлось.
