Владимир Поселягин - Офицер Красной Армии
— Я капитан Игнатьев, командир корабля. Дальняя авиация. Кто такие? – представился и поинтересовался тот первый летун, которого я освободил.
Он уже рассмотрел мои петлицы, когда плащ–палатка распахнулась от моих движений, и понял, что я свой. Да и уничтоженные полицаи на это намекали.
— Старший лейтенант Громов, командую сборной группой окруженцев. Двигаемся к фронту, – коротко проинформировал я его, с интересом наблюдая, как второй летун пытается привести в чувство третьего. Судя по перевязанной руке, он ещё был ранен.
— Понятно. Позволите нам к вам присоединиться?
— Не проблема. Думаю сформировать из вас пулемётный взвод, как раз ниша для вас, чтобы не занимали попусту место. Надеюсь, на командование претендовать не будете?
— Принимается, – кивнул капитан. – Если бы мы были в небе, командование взял бы на себя, без вопросов, но тут не моя епархия. Командуй, старший лейтенант, от меня проблем не жди.
— Отлично. Не люблю, когда мне мешают… Позвольте вопрос, лейтенант Захаренко не из вашего экипажа?
— Из моего, – кивнул капитан и с надеждой спросил: – Вы о нём что‑то знаете?
— Да, он с нами. В обозе. Найдёте его на четвертой телеге, на замыкающей. Он с нашим поваром двигается, к съестному поближе.
— Хорошая новость, – улыбнулся Игнатьев. – Он в моём экипаже с сорокового.
В это время Белов встал и, вытирая на ходу какой‑то тряпкой руки, направился к нам.
— Егор, что там?
— Они из Марьяновки, вчера повязали лётчиков, сегодня повезли их в комендатуру Народичей.
— Кто остался в селе?
— Никто, – криво усмехнулся разведчик. – Все тут.
— А вот это уже интересная новость. Село проверим, мало ли солгал, и выдвинемся дальше. За четыре дня нам требуется преодолеть более ста километров, причём по заселённой местности, – последнее я сказал скорее для себя, но быстро вернулся к реальности и стал раздавать приказы: – Егор, вперёд. В дозор. Товарищ капитан, как там ваш парень?
— Ещё не пришёл в себя. Олег пытается его привести в чувство, но никак.
— Сейчас обоз придёт, там военврач. Она вам поможет. Раз вы стали моими подчинёнными, хоть и временными, приказываю вам заняться трофеями. Собрать оружие, боеприпасы. В общем, описать все трофеи.
— Одному? А вы?
— Пока одному, потом подойдёт обоз… хотя вон он, минут через десять будет тут. Значит, так, начинайте опись трофеев, сейчас дам вам блокнот и карандаш, а я пока осмотрю те танки на предмет амуниции.
— Да их уже, наверное, по нескольку раз осмотрели и всё что можно извлекли, – посмотрев в сторону танков, что находились метрах в ста от нас, хмыкнул капитан.
— Посмотрите в ту сторону и в ту, – указал я рукой на обочину дороги. – Что вы видите?
— Тряпки какие‑то… флажки?
— Да. Это минное поле. Предупреждающие флажки там не только наши, но и немецкие. Это наше поле, парни попали на наши мины. Немцы аккуратисты и должны были разминировать его, но, видимо, до этого не дошли руки. Эти два наших танках подорвались на чём‑то лёгком, скорее всего противопехотных минах. Повреждена только ходовая, как вы видите. А тот танк, от которого остались только куски корпуса, явно наехал на фугас.
— Понятно, – кивнул капитан и, приняв у меня блокнот, принялся за работу. Я же, подхватив лежавший на земле кнут возницы первой повозки, оставил только палку и, вытащив из одной из винтовок шомпол, вбил его в её конец, сделав такой импровизированный щуп. Через пару секунд сойдя на обочину, я стал, осторожно вводя щуп в землю, прокладывать дорогу к танкам.
Причина такого интереса к ним была довольно банальна – это пулемёт, что в данный момент висел у меня сбоку. Два диска к нему – это просто смешно, всего на пару минут боя. Так что я рассчитывал найти такие диски в танках, пока идёт сбор трофеев и обоз увеличивается. Полчаса у меня есть, вот их я и использую. Может, ещё что там найду.
Когда подошёл обоз, я углубился в поле на пятьдесят метров, обнаружив четыре мины. Их я не стал снимать, просто обозначил, отрыв, чтобы их было видно. Оба танкиста без приказа сразу же попрыгали со своей повозки, где находился их «Максим» и по проложенной тропинке заспешили за мной, балансируя на ходу руками. Тропинка была узкой, а они старались ступать точно в мои следы.
Земля была мягкой, сапоги во влажную землю уходили по щиколотку, да и налипло на них прилично. Дойдя до первого танка, я проверил землю у левого борта на предмет мин и отступил в сторону, давая дорогу профессионалам. Те, как обезьяны, мгновенно взлетели наверх и попытались открыть башенный люк. Но он оказался закрыт изнутри.
— Давай через люк механика, – велел Воронин сержанту, пока я, присев у противотанковой мины, осторожно откручивал взрыватель. На то, что я делаю, они особо внимания не обращали.
Сержант Кривошеин на удивление ловко скользнул в люк вниз головой и исчез внутри.
— А что это за запах? – принюхавшись, спросил я, вставая на ноги и заворачивая взрыватель в платок, а тот убирая в карман галифе.
— Экипаж, – хмуро ответил лейтенант. – Один с правого борта лежит, у гусеницы. Похоже, механик успел выскочить, остальные, видимо, внутри. Тут пробоина в борту, их ещё снарядом угостили.
В это время, скрипнув, открылся башенный люк, и Воронин заглянул внутрь, о чём‑то спросив сержанта. Осмотревшись, он пояснил свой интерес:
— Третьего из экипажа нет. Хотя они могли воевать вдвоём… Да, вполне возможно.
— Жаль парней, но мы пришли не за этим. Есть что там интересное?
— Боеприпас изрядно потрачен, но интересного много. Мы пока тут поработаем, всё важное будем складывать на корму.
— Хорошо. В будущем я вас на танки посажу. Так что сразу смотрите шлемофоны, запасные комбинезоны… ну, вы знаете, что надо брать.
— Знаем, прицел тоже снимем, как и пулемёты.
— Ладно, работайте. У обоза ещё суетятся, значит, с трофеями не разобрались, там их Семёнов должен принять. Пока есть время, я до второго танка тропинку проложу. Жаль, третий уничтожен, он бы нам тоже пригодился.
— Это не наша машина, – покачал головой Воронин. – Вон, башня перевёрнутая лежит. Это тэ–три. Немецкий танк. Думаю, их тут больше было, остальных эвакуировали. Это только наши жестянки им были не нужны, – похлопал лейтенант по башне Т-26.
— Кстати, лейтенант, а ты на чём воевал?
— На три–четыре. Слышали о таких?
— Даже видел. В пехоте их «тридцатьчетвёрками» прозвали.
— Хорошие танки.
— Это да, – вздохнул я и, выдернув из земли щуп, стал прокладывать тропинку ко второму танку.
Когда я закончил и отметил освобожденную от мин территорию, просто протоптав круг вокруг танка, вернулся обратно к первой машине. Там кроме танкистов уже работали ещё двое парней. Они носили наше новое имущество к обозу.
Посмотрев на ряд дисков к пулемёту, их было больше десятка, к тому же часть уже унесли, я сообщил о том, что проделал тропинку и направился в сторону обоза. Правда, не быстро, а занимаясь минами, что оставил на потом до этого, деактивируя их и убирая взрыватели к сестричкам.
Выйдя на дорогу, я остановил Ивана, который как раз пробегал мимо, и, указав на тропинку, приказал:
— Беги по следам и собирай мины. Они обезврежены. Должно быть двенадцать штук, пять больших противотанковых, семь небольших, противопехотных. Сложишь их на ту трофейную повозку. Там у нас будет склад боепитания. Ясно?
— Да, товарищ старший лейтенант.
— Беги, только будь осторожен. Тропинка проверена по полметра с каждой стороны.
— Ясно.
Иван побежал по тропинке собирать мины, а я подошёл к Семёнову, что стоял с блокнотом и что‑то задумчиво подсчитывал.
— Докладывайте, что у нас есть, – велел я.
— Трофеи не особо большие, бандиты выдвинулись налегке. Кроме подвод и четырех лошадей, нами взяты трофеями немного продовольствия, в основном крестьянского вида. Консервированного ничего нет. Вооружение состоит из пяти винтовок Мосина, одного карабина той же системы, свежего ППД с дисковым магазином, в запасе ещё два, и двух пистолетов, «Люгера» и ТТ. Были ещё пистолеты. Но это оказалось личное оружие лётчиков, мы его им вернули, как и документы. По боезапасу тоже не густо. В данный момент его несут из танка, но нужно подсчитать, с полицаев взято всего триста двадцать патронов к винтовкам и шестьсот тридцать к автомату. Есть две гранаты, наступательные.
— Ясно, продолжайте с трофеями… Да, кстати, что там с раненым?
— Не знаю, Анна его ещё осматривает, но вроде что‑то серьёзное.
— Продолжайте, а я пойду, узнаю.
Не успел я пройти две подводы, как мне навстречу попался капитан Игнатьев.
— Как там ваш парень? – первым спросил я его.
— Борт–стрелок мой, отличный стрелок, два «мессера» на счету имеет. Игорь в тяжёлом состоянии, его оперируют. Вроде до гангрены дело дошло. Его ведь ранило, когда покидали машину, а это было семь дней назад.
