Евгений Белогорский - Во славу Отечества!
…В ночь с 16 на 17 сентября этого года, стоянка нашего флота в Триесте подверглась нападению морских диверсионных сил противника, в результате которого был уничтожен наш линкор «Вирибус Унитис». Сильный взрыв на корабле раздался в 1 час 30 минут в районе носовых башен, после чего на линкоре начался пожар. Через пять минут на корабле прогремел второй взрыв меньшей мощности, затем в 1 час 37,- ещё два малых взрыва. Одновременно, по приказу начальника порта два буксира начали эвакуацию стоявших рядом линкоров «Принц Ойген» и «Тегетгоф». В 1 час 42, вновь на борту линкора произошло три последовательных взрыва, в результате которых из носовых башен было выброшено два артиллерийских ствола 12 дюймового калибра. Начался сильный пожар по всему кораблю.
В 1 час 48 к борту «Вирибус Унитис» подошли портовые катера для спасения людей бросающихся за борт судна, и во время эвакуации снова раздался одиночный взрыв. За период с 1 часа 50 до 2:03. на линкоре прогремело шесть взрывов различной силы и последовательности. В 2 часа 15 минут подошли портовые пожарные катера, которые стали тушить пожар на корабле, и продолжили спасение моряков, большинство из которых пострадало от взрывов, огня и продуктов его горения.
В 2 часа 22 минуты опять последовал сильный взрыв, и форштевень корабля погрузился в воду. Через четыре минуты погрузился нос линкора, а в 2 часа 31 минуту «Вирибус» стал крениться и лёг на правый борт. В таком положении корабль находился около минуты, после чего перевернулся килем вверх и затонул.
Только от взрывов погибло 213 матросов, двое кондукторов, один мичман и один инженер-механик. 386 тяжелораненых и обожжённых было доставлено в морской госпиталь, остальных членов команды удалось спасти.
Как показало следствие, боновые заграждения, выставленные для защиты от атак итальянских торпедных катеров, последняя была 10 июля этого года, результатом которой стало потопление линкора «Сент Иштван», не были нарушены.
Заграждения были обследованы полностью и со всей тщательностью двумя поисковыми командами, но безрезультатно. Рейд подводных лодок противника также исключен, поскольку, согласно рапорту портовых водолазов, дно затонувшего линкора не повреждено. Анализ всех данных, однозначно указывает на то, что взрыв был произведён внутри корабля.
Из данных допросов спасшихся матросов, опрошенных офицерами контрразведки флота, выявлен факт проникновения на борт посторонних людей, которые, по-видимому, убили вахтенного часового на баке и заложили мины с часовым механизмом в пороховой камере носовой башни 12 дюймовых орудий. Со слов свидетеля, он видел, как кто-то плыл в сторону от линкора за три минуты до взрыва. Поднятый по тревоге караул попытался осветить корабельным прожектором акваторию порта, но в этот момент произошел взрыв…
Вице-адмирал Секочи.Из письма специального британского посланника в штабе союзных сил Уинстона Черчилля премьер министру Ллойд Джорджу от 18 сентября 1918 года.
…Совершив подлое нападение на мирные города Британии, противник развязал нам руки для нанесения ответного удара, тем же оружием. В качестве ответной меры предлагается нанесения массированного бомбового удара по одному из крупных городов Германии. Этот налет должен привести к многочисленным жертвам среди гражданских лиц, что будет своеобразной расплатой с врагом за гибель наших людей, а так же вызовет широкое недовольство политикой кайзера внутри страны. Дабы наш удар максимально достиг своей цели, предлагаю, во-первых, из нескольких эскадрильей бомбардировщиков «Хэндли Пейдж» создать специальный отряд под командованием подполковника Хэндерсона, общей численностью 42 машины. Во-вторых, вместо привычной бомбовой нагрузки применить снаряды с отравляющим веществом. В отличие от немцев, у нас количество подобных снарядов ограничено, но для нанесения одного удара должно хватить. Прошу в срочном порядке рассмотреть моё предложение и дать ответ.
Уинстон Черчилль.Глава XVIII.
Осенний листопад (продолжение).
Густой белый туман плотной пеленой, мягко струился над сонной Вислы ранним утром 12 сентября. По всем приметам день обещал быть пригожим и солнечным, но это мало занимало кавалеристов корпуса генерала Келлера, изготовившихся к атаке по немецким позициям под Сандомиром.
Согласно межфронтовому разграничению, этот польский город относился к полосе наступления Западного фронта, но первыми к нему вышли конные разъезды Юго-Западного фронта, преследовавшие бегущих от Жешува австрийцев.
В Сандомире находились только части ландвера, тогда как все элитные дивизии Людендорф срочно перебросил в Восточную Пруссию для отражения ожидаемого наступления русских на Кенигсберг. Фельдмаршал шел на этот риск, прикрывая центр своего фронта второстепенными войсками, намериваясь в самое скорое время не только прервать победное шествие врага, но даже погнать его обратно. При этом он беззастенчиво сравнивал себя с великим Ганнибалом, грозясь устроить, зарвавшимся дикарям вторые Канны. Эта навязчивая мысль полностью овладела умом первого стратега Германии, и он с легкостью был готов принести в жертву малые фигуры, ради общей большой победы.
Ставка Корнилова, прекрасно зная о намерениях противника и упреждая действия Людендорфа, решила провести своё наступление против немецких частей Восточного фронта. С этой целью, под Сандомир был переброшен корпус генерала Келлера, временно изъятый из подчинения генералу Дроздовскому. Совершив за короткий срок скрытый ста двадцати километровый марш-бросок, корпус Келлера успешно вышел в указанный ему район сосредоточения. При подходе к фронту, кавалеристы получили подкрепление, которое было специально переброшено по железной дорогой под Холм, откуда своим ходом двинувшееся на соединение с генералом.
В районе намечаемого прорыва корпуса Келлера, немцы не успели возвести непрерывную линию окопов, и вся их оборона состояла из многочисленных очагов обороны вокруг крупных населенных пунктов. Они были способны задержать на время наступление вражеской пехоты, но против удара конного корпуса были малоэффективны. Однако главная опасность для немцев, таилась в тех солдатах, которым предстояло противостоять конникам Келлера, ибо это поголовно были части ландвера. Они умели хорошо наводить порядок среди местного польского населения и совершенно не годились для сражения с «дикими казаками» о буйных зверствах, которых столь усиленно трубили пропаганда кайзера.
Появление корпуса Келлера в прифронтовой полосе осталось незамеченным для врага. Все офицеры гарнизона Сандомира, в один голос твердили, что новый удар русских корпусов следует ожидать в только направлении Варшавы и никак иначе. Подобное благодушное настроение, основывалось на циркулярах командующего Восточным фронтом, постоянно поступавших в штаб гарнизон.
О настроении противника, генералу Кеплеру донесли два польских перебежчика служивших при штабе полковника Бломберга. Прекрасно зная местность, они смогли удачно миновать линию германских постов и прийти к русским. Их тщательно допросили офицеры контрразведки фронта, но ничего подозрительного поляки у дознавателей не вызвали. Кроме сведений о настроении гарнизона, они рассказали о численности охраны у переправы через Вислу, являющейся главной задачей корпуса на первичном этапе наступления.
Генерал Келлер предавал большое значение захвату Свишенской переправы и потому, сведения перебежчиков были как нельзя кстати. Дав личному составу корпуса, день для приведения себя в полную боевую готовность, Федор Артурович бросил своих орлов на позиции ничего не подозревавшего противника.
Наступление на врага было начато без привычной артподготовки, что представляло собой большой риск. Однако генерал Келлер смело отошел от этого тактический шаблон и конный клинок полностью оправдал надежды первой шашки России. Передовые позиции врага были прорваны уже в первом часу наступления и застигнутые врасплох немцы были не в силах противостоять натиску русских кавалеристов.
Напуганные внезапным появлением перед собой орды ужасных азиатов неудержимо рвущихся вперед, солдаты ландвера тут же вспоминали о зверствах и произволе которые они творили с пленными, согласно газетным передовицам. Никто из них не испытывал желания испытать все эти прелести на себе и поэтому, едва только возникала угроза выхода кавалерии противника в их тыл, немцы быстро отходили с занимаемых позиций, стремясь избежать окружения.
Как только оборона противника была вскрыта, генерал Келлер немедленно ввел в прорыв главные силы кавкорпуса, решительно расширяя наметившийся успех. Оставляя пехоте неподавленные очаги сопротивления врага, передовые части Келлера уже к началу третьего часа наступления вышли в Висле. Лихим наскоком русские кавалеристы опрокинули охрану переправы и на одном дыхании форсировали шестьдесят метров водной преграды. Закрепившись на противоположном берегу реки, они стали дожидаться подхода основных сил корпуса вместе с самим командиром.
