Марат Ахметов - Сталин. Разгадка Сфинкса
Еще в самый разгар военных действий Верховный Главнокомандующий отчетливо представлял масштабы восстановительных работ.
15 октября 43 года Сталин навскидку гарантировал представителю деловых кругов США Д. Нельсону «заказы на 10 тыс. паровозов, 50 тыс. железнодорожных вагонов и платформ, 30 тыс. километров рельсов, паровых и гидравлических турбин общей мощностью в 300 тыс. киловатт»…
Но после войны особенно тяжелое положение сложилось в сельском хозяйстве вследствие катастрофической нехватки рабочих рук. Многие деревни остались без работоспособного мужского населения. В городах положение было несколько лучше, в связи с занятостью мужчин на военных заводах. С целью дальнейшего кардинального улучшения экономики страны Генералиссимус решил перевооружить преемников теоретически, дабы затем использовать на практике.
Поэтому Сталин поручил подготовить учебное пособие коллективу авторов из виднейших экономистов страны на заданную тематику. При этом он замыслил проведение широкомасштабной дискуссии по экономическим вопросам. И не остался в стороне по своему обыкновению. Свою позицию Сталин изложил в небольшой книжке под названием «Экономические проблемы социализма в СССР», ставшую его последней теоретической работой и письменным завещанием. Данный труд состоит из двух частей: замечаний по экономическим вопросам, связанных с ноябрьской дискуссией 51 года и ответам отдельным экономистам, включавшим анализ послания некоего Л.Д. Ярошенко. Не вдаваясь в подробности работы Сталина, преимущественно ставшей архаичной, нетрудно заметить, что он до конца своих дней сохранил ясность мысли и терпимость к другому мнению, даже самому глупому.
«Нужно сказать, что такой несусветной тарабарщины не разводил еще у нас ни один свихнувшийся «марксист», в частности, вроде бы свирепо отозвался Генералиссимус о притязаниях Ярошенко (письма членам Политбюро ЦК, суть жалобу и предложение единолично написать учебник в сжатые сроки).
Тем не менее, кавказец счел необходимым подробно и аргументированно разобрать его претензию, не забыв в заключение сделать выводы о том, что «жалоба т. Ярошенко на руководителей дискуссии лишена смысла», а настоятельную «просьбу т. Ярошенко поручить ему написать Политическую экономию социализма — нельзя считать серьезной, хотя бы потому, что от нее разит хлестаковщиной». Из нижеследующего вытекает, насколько большое внимание уделял Сталин реализации проекта улучшения учебника политической экономии.
«Я думаю, что для улучшения проекта учебника следовало бы назначить немногочисленную комиссию с включением туда не только авторов учебника и не только сторонников большинства участников дискуссии, но и противников большинства, ярых критиков проекта учебника.
Хорошо бы включить в комиссию также опытного статистика для проверки цифр и внесения в проект новых статистических материалов, а также опытного юриста для проверки точности формулировок.
Членов комиссии следовало бы освободить временно от всякой другой работы, обеспечив их полностью в материальном отношении, с тем, чтобы они могли целиком отдаться работе над учебником.
Кроме того, следовало бы назначить редакционную комиссию, скажем, из трех человек для окончательной редакции учебника. Это также для того, чтобы добиться единства стиля, которого нет, к сожалению, в проекте учебника. Срок представления готового учебника в ЦК — 1 год», завершал Генералиссимус свои Замечания, датированные 1 февраля 52 года.
Весьма характерно, что Сталин решительно рекомендовал: «главу «Марксистское учение о социализме. Создание В.И. Лениным и И.В. Сталиным политической экономии социализма» следует исключить из учебника. Она совершенно не нужна в учебнике, так как ничего нового не дает и лишь бледно повторяет то, что более подробно сказано в предыдущих главах учебника».
Коллеги по Политбюро Генералиссимуса меж тем не поняли его озабоченности и отнеслись несерьезно к последним изысканиям своего прозорливого премьера. Сталин утвердился во мнении, что они мало пригодны для исполнения лидерских функций в управлении государством и предпринял другие меры. Он воспользовался для этого съездом партии, тем паче, что они давно не проводились. Сталин совершил то, что не удалось в свое время Ленину — лично и изустно ознакомил ЦК партии со своим политическим завещанием.
XIX съезд партии состоялся в первой половине октября 1952 года, на котором с Политическим отчетом ЦК выступил Маленков. То есть выполнил функции Сталина. Конечно, это было признаком особого доверия. Однако сам Генералиссимус в то время был уже довольно слаб, чтобы в течение длительного периода времени произносить Отчетный доклад перед большой аудиторией. Этого обстоятельства не знал никто, кроме самого близкого окружения. К которому, помимо Маленкова, относились тогда Берия, Булганин и Хрущев.
На съезде был избран новый состав ЦК партии, получившей новое название. Достаточно неожиданными стали, однако, итоги первого Пленума нового ЦК, на котором избирали руководящие органы Центрального Комитета. Сталин лично в конце своего выступления зачитал список Президиума ЦК из 25 членов и 11 кандидатов. Большинство фигурантов при этом не относилось к числу лиц, близких к нему ранее.
Весьма пространное выступление Вождя на пленуме изумило некоторых свежеиспеченных членов ЦК. Сталин не стал подобно Ленину давать письменные характеристики своим ближайшим вассалам. Говорил он экспромтом от начала и до конца все время достаточно сурово, без тени юмора. Во время речи вождь внимательно, цепко и как-то особенно всматривался в зал, так, словно пытался проникнуть в мысли людей, сидящих перед ним и сзади, и отыскать среди них достойного правопреемника.
Тоном и содержанием своего выступления, а также глазами, буквально пронизывавшими зал, он привел всех в состояние некоего оцепенения. В основном Сталин не говорил прямо о себе, он говорил о Ленине и его бесстрашии перед лицом любой опасности.
Главное в контексте сказанного Вождем сводилось к тому, что он стар, приближается время, когда другим придется продолжать выполнять заветы Ленина.
Сталин связывал тему собственной старости с неизбежностью ухода из жизни. Обстановка в мире продолжает оставаться сложной и борьба с капиталистическим лагерем предстоит тяжелая. И самое опасное в этой борьбе дрогнуть, испугаться, отступить, капитулировать. Он выполнил свою миссию, теперь это предстоит делать другим. Все негодование по поводу несостоятельности некоторых деятелей исполнять роль его правопреемника Сталин высказал в адрес Молотова, Микояна и Ворошилова, тем самым пытаясь внушить собравшимся, дабы они не заблуждались относительно их деловых качеств.
Тем не менее, штрафники оказались в составе Президиума ЦК партии. Но не в составе довольно малочисленного Бюро, который должен был играть ведущую роль в Президиуме. Очевидно, Сталин задним числом выразил крайнее неудовольствие их действиями, но подразумевал при этом и других членов своей команды. Однако поскольку Вождь прямо не объявил об этом, то не был понят большинством цэкистов. Зато самый «ближний круг» (Маленков, Берия, Хрущев, Булганин) прекрасно сообразил, что их практически неограниченные полномочия существенно урезаются по воле Сталина.
И, хотя последний прямо не выразил им своего порицания в отличие от их более старших коллег, рикошетом он бил и по этой четверке. Все персоны ее состава почувствовали себя задетыми и соответственно обиженными. Таким образом, этот квартет оказывался самым заинтересованным в скорейшем уходе Сталина из жизни.
Помимо публичного политического волеизъявления Сталин решил юридически закрепить изменившийся фактически статус партии и скорректировать структуру ее руководства. При этом Вождь предполагал, видимо, достигнуть определенного баланса в расстановке основных политических сил.
Переименованием ВКП(б) в Коммунистическую партию Советского Союза (КПСС) Сталин официально подчинял ее интересам государства, а не «пролетариям всех стран» и народов. Оргбюро и Политбюро упразднялись, а Секретариат практически растворялся в Президиуме, вновь созданном коллегиальном органе «для руководства работой ЦК между пленумами». Тем паче, что пост генсека ликвидировался, впрочем, задолго до этого Сталин подписывался просто как «секретарь» ЦК.
Весьма характерно для Сталина то, что он вновь, как и четверть века назад, попросил на пленуме ЦК освободить его по состоянию здоровья от руководства партией. Данное действо, несомненно, явилось бы первым шагом к постепенному официальному отходу Генералиссимуса от первенства в стране. Однако председательствовавший Маленков сделал все возможное, дабы истово дезавуировать заявление. Сталину пришлось нести свой неимоверно тяжкий крест еще долгие сто сорок дней и ночей, до самого конца.
