Помощник ездового (СИ) - Башибузук Александр
— Откуда знаешь?
— Знаю! — уверенно ответила девчонка. — Так делают, чтобы проверить верность. Бабушка мне давно сказку рассказывала про хана и богатура. Так там хан его специально обижал, проверял, а потом сказал: ты верен мне всегда не за милости и отдал за него дочь-ханум!
«В кобылий зад таких ханов…» — подумал Лешка, но ничего не сказал.
— А если честно, — призналась Гуля, — я слышала, как командир сказал комиссару, что хватит измываться над парнями, чтобы охоту к службе не отбить, а он ответил, что скоро отпустит! — Она прыснула и сразу заторопилась. — Все, пора мне! Сейчас раненых перевязывать будем, а я буду помогать. Побежала! Не скучай…
Только она ушла, как брякнул засов на двери.
— Давай ерой, на выход… — ворчливо скомандовал Михаил Степаныч Листратов из второго взвода, вредный пожилой мужик. — Уже тебе сейчас комиссар за твои геройства пистона вставит. Эко пострел скорый, везде успеваешь. Там пострелял, здесь порубил. Ты смотри, с горки и покатиться можно. Лучшее не торопясь везде успевать. Не торопясь-то и не спотыкнешься.
Лешка не стал отвечать и побрел за Листратовым. По пути ни о чем не думал.
Комиссар стоял у окна и курил. Глянул на Алешку сурово, подошел к столу и тяжело сел. Посмотрел на лист бумаги перед собой и сухо поинтересовался:
— Что нового расскажешь красноармеец Турчин?
Лекса молча мотнул головой, мол, нечего сказать.
— А вот красноармеец Пантелеев… — хмыкнул Баранов, — сообщил, что часть золота вы с ним спрятали и договорились утаить. — Что на это скажешь?
Лешка еще раз мотнул головой. Говорить не хотелось. Он уже понял, что комиссар играет свою игру, да и в предательство Кости не верил.
— Запираешься да? — Баронов огорченно хмыкнул. — Зря, Турчин, зря… — он вдруг сильно ударил кулаком по столу и заорал Лешке в лицо. — Думаешь, я тебе поверю? Говори, мать твою! Говори, пока все еще исправить можно. Нет? Тогда пеняй на себя, щенок!
Алексей даже не пошевелился, так и сидел, спокойно смотря на комиссара и гадая, насколько далеко зайдет запугивание.
Комиссар немного поорал, даже помахал кулаками, а потом вдруг добродушно хмыкнул и достал из стола перехваченную ремнями кобуру с браунингом. А рядом с ним, к удивлению Алексея, лег серебряный портсигар и наручные часы, то есть, те вещи, которые находились при басмаче. Правда, далеко не все. Ни сабли, ни кинжала и тем более золотых украшений не наблюдалось.
Комиссар внимательно посмотрел на Лешку и улыбнулся.
— Держи трофеи герой. Держи, держи. Как говорится, то свято, что с бою взято. Честно заслужил, молодец! Там при нем еще сабля и кинжал были, но негодные, они тебе не к чему, — он крепко пожал руку парню. — А теперь садись и слушай. То что было — проверка. Нам нужны кристально честные люди. Во всем, даже в мелочах. Те, которые не дрогнут за правду и защищая товарища. И ты эту проверку прошел с честью. Значит сработаемся.
— А Костя? — осторожно поинтересовался Лекса.
— Костя тоже проверку прошел, — сухо и недовольно ответил Баранов. — Прошел, но… ты будь с ним осторожней. Есть у меня в нем сомнения. Хотя об этом позже. Вот держи… — он достал из кармана и положил на стол две золотые монеты. — Это тебе на память о схватке с басмачами. Смелей, смелей, говорю…
Лешка взял и прокатил между пальцами монету с арабской вязью. Вот этот поступок комиссара он не понял совсем.
«Хочет подставить? — думал он. — Чем-то повязать? Сделать сообщником или это очередная проверка? Какая-то ерунда получается…»
— Тебе еще барышню свою экипировать, — добродушно буркнул комиссар. — Знаешь сколько им бабам-то надо, ого-го! На то они и бабы. Нас скоро в Коканд переведут, там на рынке и скупишься. Не смущайся, мы же боевые друзья, я друзья должны помогать друг другу. Бери, сказал, что ты мнешься как девица.
Лешка подумал и кивнул. Ему стало интересно в какую игру его завлекают.
— А, вот еще! — Баранов высыпал на столешницу два десятка патронов. — Это к твоему новому шпалеру, я среди своих запасов нашел. У меня такой же пистолет был, я его подарил, а патроны остались. А теперь иди, отдыхай, заслужил! И никому о нашем разговоре. Коня вон, себе подбери, скажи, что я распорядился. Мы много взяли с боя.
Алексей кивнул, взял вещи и вышел. Думал что у затеи с монетами будет еще какое-то продолжение, но его так и не дождался.
В отделении красноармейцы крутили в руках новенький маузер Кости, а он сам рассказывал, как одолели басмачей.
— Он в меня бах!!! А я в него бабах! Вижу — свалил, прямо в глаз дал, кинулся Лексе помогать, а там уже смотрю, тот его хуяк и нет второго! Вот как-то так и получилось…
— Хуяк, бах, бабах… — засмеялся отделенный. — Пацанва, ети его в дышло. А теперь дуйте к фелшару, пусть замажет царапины, а то гнить начнете. Марш-марш…
Уже по дороге к медику, Костя насупился и сухо сказал:
— Мне Баранов сказал, что ты ему сообщил. Ну… о том, что мы…
Алексей его оборвал:
— О закопанных деньгах?
Костя остановился и посмотрел на Лешку:
— Да. О деньгах. А откуда ты знаешь?
— Знаю. И что? Мне про тебя, то же самое говорил.
— Значит, проверял? — ахнул Костя. — Вот же сука…
— А ты подумал, что я соврал про тебя?
— Нет, но… конечно нет… — Костя заметно смутился. — Ты не подумай. Вот же хитрый какой, сука пархатая…
Леша пожал плечами, хотел спросить: не дал ли комиссар Костику монеты, но почему-то передумал.
— Да пусть его! — Костя махнул рукой. — Главное вот, маузер вернул! Эх, я с ним дам врагам! И тебе вернули? Не маузер, но тоже неплохой пистоль…
Лешка не ответил, молча развернулся и пошел в лазарет. Костя быстро перестал болтать и поплелся за ним.
Обрабатывала рану Алешке Гуля. В белом халатике и косынке, вся такая серьезная, только глаза сверкали веселыми лучиками. Лешка сидел, героически терпел и просто смотрел на нее, понимая, что полностью счастливый.
А потом собрался с духом, вложил ей монеты в ладошку и шепнул:
— Это тебе, на обзаведенье. Скоро нас переведут в Коканд, там обновки на рынке и справим. Негоже вот так, без сменки. И вообще, тебе много чего надо. Но не переживай, все справим.
— Лешенька… — Гуля посмотрела на него широко раскрытыми глазами. — Мне? Ты — мне? Значит ты меня… — она запнулась и воскликнула. — Но у меня все есть! Часть своего принесла, а часть мне тетя Таня перешивает из своих вещей…
— И не думай! — твердо заявил Лекса и закрыл ладошку с золотыми монетами. — Все у тебя будет! Я тебе нашто? Вот и справим обновки!
И тогда его Гуля неумело ткнула губами в скулу, словно клюнула и тут же зарделась. Лешка так и не решился поцеловать ее в ответ, а потом пришла Татьяна Владимировна, проверила перевязку и погнала Лексу из санпункта.
Сразу после этого он пошел осматривать коней взятых в бою. Прошелся вдоль коновязей и остановился возле очень красивого, черного как смоль молодого жеребца, с маленькой белой звездочкой на лбу.
Жеребец прянул, бешено фыркнул, закосил взглядом и забил ногами.
Лекса не шевельнулся и не отвел взгляда, затем шагнул вперед, по-хозяйски огладил жеребца по морде и повелительно сказал.
— Теперь тебя зовут Черкес, а завтра поутру к хозяину будешь привыкать.
А потом улыбнулся и добавил обращаясь сам к себе.
— Вот теперь справный казак, все при мне: шашка, конь и баба…
И поутру объездил Черкеса, но сразу после этого свалился в дикой горячке: сказалось пренебрежительное отношение к ранам и нервное напряжение.
А пришел в себя только через неделю…
Глава 7
Глава 7
Лешка видел войну. Страшную, кровавую, но совсем другую. Огромные бронированные машины, рои маленьких, похожих на механических птиц летательных аппаратов, солдаты в незнакомой форме с незнакомым оружием в руках, в странных доспехах и касках…
Смерть, боль, кровь и дикое желание умереть…
