Расплата по счетам (СИ) - Романов Герман Иванович
Глава 12
— Броненосный крейсер не зря держали с «собачками», ваше превосходительство, иначе бы наши корабли их просто бы сожрали с потрохами. Но и сейчас противнику малые крейсера не сильно помогут, как только «немец» отойдет, Эссен немедленно нападет, и правильно сделает Николай Оттович, но лучше подождать подхода «Пересвета» — «Якумо» тому не противник.
Вирен говорил спокойно, несмотря на постоянные взрывы, что сотрясали корпус «Цесаревича». Бой между колоннами начался на встречных курсах — «Асахи», «Сикисима» и «Ниссин» прекратили вести огонь по Дальнему и тут же пошли на сближение с русскими кораблями, что немало удивило Матусевича — в прошлый раз того держал дистанцию, а тут сразу же полез в драку. Крейсера Камимуры втроем набросились на два тихоходных броненосца Щенсновича, но численный перевес не играл никакой роли — поодиночке «Полтава» и «Севастополь» стоили сразу двух неприятельских крейсеров, ведь двенадцать не восемь дюймов, снаряд втрое тяжелее по весу. Зато «Аскольд» и «Диана» отбивались от наседавших «собачек», стремясь не ввязываться в бой с «Якумо», что настойчиво их преследовал — пока выручала скорость, и при этом Эссен уводил вражеские крейсера к югу.
— Хитрец, Николай Оттович, с подходом броненосца Бойсмана в «игре» роли сразу переменятся. Эх, жаль нет «Баяна» — но да ладно, без него обойдемся, у неприятеля ведь «Микасы» с «Токивой» тоже нет.
— Как и у нас Владивостокских крейсеров с «Победой», Роберт Николаевич, иначе бы этого сражения просто не состоялось. С их подходом мы бы окончательно взяли под свой контроль Желтое море, и на этом боевые действия в Маньчжурии закончились — как японцам прикажите снабжать свою армию⁈ Дальний у нас, а перевозки в Инкоу легко пресечь, а сам порт заблокировать. А без портов с выходом на железную дорогу долго не повоюешь, гужевой транспорт себя не оправдывает, лошадь ведь не паровоз, даже парная повозка больше полусотни пудов не вытянет даже по хорошей дороге, а тут везде сопки, так что вполовину меньше грузить придется.
— Мы с полковником Дмитриевским, начальником штаба 4-й дивизии генерала Фока делали расчеты по карте. Даже если до устья Ялу каботажными пароходами грузы возить, оттуда до Ляояна без малого триста верст по скверной дороге, с крайне низкой пропускной способностью. Если разгружаться в Цинампо, то путь на добрую сотню верст увеличивается, зато туда трампы могут стоять под разгрузкой, глубины позволяют. Из Дагушаня до Инкоу двести верст по горной дороге, местами только кули переносить грузы могут — снабжать оттуда больше двадцати пяти, максимум тридцати тысяч людей невозможно. К тому же все эти три пункта находятся в пределах досягаемости наших легких сил с Эллиотов — мы можем сорвать перевозки, даже если Того отведет свои броненосцы к Цинампо. Фактически, сражение за Маньчжурию неприятелем уже проиграно — японцы не смогут питать свои войска, не имея в руках порт Дальнего.
Матусевич с нескрываемым удивлением посмотрел на своего начальника штаба — тот говорил как человек полностью уверенный в своей правоте. А зная дотошность Вирена можно не сомневаться, что все сделанные расчеты тот проверил и перепроверил несколько раз.
— Скажу вам более, Николай Александрович — я самым внимательным образом проверил переписку за три года, и сделал неоднозначный вывод. Два года тому назад по единовластному решению адмирала Авелана из Порт-Артура был уведен отряд броненосцев контр-адмирала Чухнина, и это указание не может быть оправдано необходимостью ремонта — корабли пришли на Балтику в лучшем состоянии, чем уходили в плавание. И при этом «Императора Николая», незадолго до похода прошедшего капитальный ремонт, оставили стационером в Средиземном море. К тому же броненосцы, как я вам говорил, можно было отремонтировать во Владивостоке, и не имелось необходимости их уводить из Порт-Артура. Все решило ничем не обоснованное указание управляющего морским ведомством.
Матусевич напрягся — Вирен говорил уверенно и достаточно громко, чтобы услышали офицеры штаба и броненосца. Недаром у командира «Цесаревича» капитана 1-го ранга Иванова лицо приняло «каменное» выражение, и можно было не сомневаться, что Николай Михайлович великолепно слышит разговор. Надо было прекращать критику начальства, но Вирен как говорится, уже «закусил удила» и начал говорить напористо.
— На уходе отряда настаивал министр финансов Витте, в записке этот сановник написал, что содержание лишних четырех броненосцев с их ремонтом во Владивостоке обойдется казне непозволительно дорого. Именно столь серьезное ослабление нашей эскадры и подвигло японцев на внезапное нападение. Будь эти корабли здесь, а Порт-Артур изначально не стоило рассматривать как главную базу, война не началась бы. Или пошла для нас более благоприятно — имея девять первоклассных броненосцев вместо семи, а то и десять, с учетом «Осляби», японцы бы просто не рискнули нападать…
— Роберт Николаевич, подготовьте мне детальную записку со всеми вашими соображениями, я их всецело разделяю. Думаю, ее стоит направить наместнику, которому мы подчинены, и лично государю-императору — в том наш долг как его верноподданных. Слишком много странностей, и мы должны обратить на них пристальное внимание, пусть даже дело касается личных и своекорыстных интересов влиятельных персон. В том и состоит наш долг, и данная нами когда-то присяга!
Матусевич сознательно оборвал Вирена — сказанные тем слова зашли слишком далеко. За Авеланом стоя сам генерал-адмирал, «семь пудов августейшего мяса», а всемогущий Витте сейчас председатель кабинета министров — а это настолько серьезные вельможи, чтобы вот так просто указывать на их ошибки. Но что сказано, то сказано — и главное, услышано. Офицерство было сильно недовольно Адмиралтейством и насаждаемыми им порядками, а ведь на палубах кораблей «старцам» погибать не придется. Так что ропот, пока тихий, со временем станет громче, и лучше так недовольство купировать, чем в стране начнется революция, о которой уже говорят чуть ли не открыто. Выступать с гласной критикой существующих на флоте порядков начали уже адмиралы — тот же погибший Степан Осипович Макаров порой высказывался достаточно резко…
— Японцы сегодня настроены весьма решительно, ваше превосходительство, как вечером во время боя в Желтом море.
— А им деваться некуда, Роберт Николаевич — или нанести нам серьезные потери и вернуть Дальний, либо отводить войска из Маньчжурии в Корею, заняв позиции по реке Ялу. Либо дать на имеющихся запасах генеральное сражение нашей армии под Ляояном, и постараться одержать в оном победу. Хотя «виктория» ничего не решит по большому счету — Дальний у нас, и проблемы снабжения для маршала Ойямы будут только нарастать. Так что именно нынче даже ценой гибели нескольких кораблей адмиралу Того требуется нас разбить в море. А потом зайдя в Талиенванский залив стяжать себе славу «нового Абукира», того самого, где Нельсон уничтожил французскую эскадру, доставившую генерала Бонапарта с войсками в Египет. Впрочем, надеюсь я при этом не де Брюйе, а «друг» Хейхатиро пока еще не Горацио. И в наших силах ему не дать им стать.
Шутка удалась — офицеры заулыбались, зато Матусевичу стало в одну секунду невыносимо тяжко. Ему показали картинку чудовищного разгрома 2-й Тихоокеанской эскадры в Цусимском проливе, куда ее завел на убой бывший начальник ГМШ вице-адмирал Рожественский. Чужое знание оказалось невыносимым бременем — из двенадцати кораблей линии погибло восемь, а четыре спустили флаги, капитулировав перед врагом. От нахлынувшего потрясения Матусевич выругался, но тут на броне рубки разорвался вражеский снаряд, и у него лязгнули зубы — встряска пришлась как нельзя лучше.
— «Пересвет» появился, ваше превосходительство, с ним крейсера Эссена. Камимура делает отворот к югу!
Матусевич посмотрел — три «асамоида» один за другим повернули от «Полтавы» и «Севастополя» к морю, при этом броненосцы Того продолжали идти прямо, целясь на проход в минных полях, явно их штурмана успели снять локацию. Вот только пускать волков в овчарню Николай Александрович не собирался, и маневр на этот счет был отработан.
