Чужак из ниоткуда 4 (СИ) - Евтушенко Алексей Анатольевич

— Каллисто? — пробормотал Дрейк. — Спутник Юпитера?

— Он самый, — подтвердил Эрик.

— При чём здесь Каллисто?

— Сигнал пришёл оттуда.

— Какой сигнал?

— Инопланетный!! — заорал Эрик. — Сигнал, посланный инопланетным разумом!! Чего я прибежал, по-вашему? S-диапазон, частота два и восемьдесят семь сотых гигагерц, длина волны — двенадцать сантиметров! Там слова! Вы понимаете? Слова, мать их, на незнакомом языке!

— Записал? — спросил Митчелл.

Молодой, подающий надежды учёный-радиоастроном закатил глаза.

Через десять минут мы были на рабочем месте Эрика. Даже Владимир Алексеевич Крат не отстал, хотя слегка и запыхался.

Мигали огоньки приборов, крутились катушки магнитофона. За окном густел южный вечер на Карибах.

— Сейчас! — провозгласил Эрик, плюхаясь в кресло. — Сейчас сами всё услышите. Даю громкую связь. Он тронул верньер настройки, щёлкнул клавишей.

— Хайо Гарад зарратако Мендуно Хардзуна. Буруз антзар Бериз Леко. Ук эточчи виакиан. Лур, дженди, седез-ме! — прорвался из динамика сквозь помехи низкий мужской голос и тут же повторил. — роутХайо Гарад зарратако Мендуно Хардзуна. Буруз антзар Бериз Леко. Ук эточчи виакиан. Лур, дженди, седез-ме!

[1] из повести братьев Стругацких «Трудно быть богом»

Глава седьмая

Сенсация. Риск — дело благородное. Действуй, сынок! Любимая газета

«Внимание! Говорит звездолёт „Горное эхо“ с планеты Гарад, — перевёл я про себя. — Командир корабля Берриз Леко. Мы прибыли с миром. Земля, люди, отзовитесь. Приём».

Молодец, Берри, подумал я. Добился своего. А ведь кое-кто помнится, сомневался в тебе. Ну что ж, до скорой встречи. Ты не поверишь, что тебя ждёт.

— Откуда идёт сигнал, говорите? — деловито осведомился Дрейк.

— По предварительным расчётам — район Юпитера. Точнее — Каллисто.

— Юпитер, Юпитер, — пробормотал Дрейк, что-то вспоминая.

— Через полтора года, в семьдесят пятом, очередное Великое противостояние, — сказал я. — Юпитер должен приблизиться к Земле на расстояние три целых девяносто пять сотых астрономических единиц.

— Или пятьсот девяносто миллионов километров, — добавил Владимир Алексеевич. — Примерно.

— Всё правильно, — подтвердил Эрик Хэнкс. — Я уже сверился со справочником, — он похлопал по толстой книге на столе. — Сейчас до Бурого Джупа четыреста тридцать четыре миллиона миль или шестьсот девяносто восемь миллионов километров. Период обращения Каллисто вокруг него — шестнадцать целых, шестьдесят девять сотых земных суток. Радиосигнал идёт оттуда почти сорок минут и… — он посмотрел на часы, — через двенадцать минут Каллисто уйдёт в зону радиомолчания на восемь суток.

— Фак, — выругался Митчелл.

— Погодите, — сказал Нуччи. — Это не может быть передача с какого-нибудь земного аппарата? Что у нас сейчас в космосе в том районе?

— Ничего, — ответил Хэнкс. — Русские, — он покосился на нас, — позавчера и пятого августа запустили два аппарата к Марсу, но…

— Это не мы, — быстро сказал Владимир Алексеевич.

— Да понятно, что не вы! — горячо воскликнул Хэнкс. — И не мы. Всё, что у нас вместе взятых есть, летает сейчас по орбитам вокруг Земли. Да там вообще другие частоты для связи! Это Каллисто, говорю же. Не верите — сами проверяйте.

Я быстро думал. Значит, «Горное эхо» — звездолёт, которым должен был управлять Кемрар Гели, наконец, достроили, и он добрался до Солнечной системы. Неожиданно. Я-то собирался станцию Дальней связи на Луне строить, а оно вон как… Но почему изменили план для первого полёта? Помнится, мы собирались лететь вообще в другую сторону.

Значит, были получены новые данные, ответил я сам себе. Скорее всего, подтверждающие то, о чём мне сообщили дельфины. Если гарадские астрономы доказали, что два с половиной миллиона земных лет назад наша система Крайто-Гройто зацепила краем Солнечную систему в своих блужданиях по галактике, то один этот факт мог изменить планы. А уж если после этого вычислили, что на третьей планете от этого, ничем не примечательного жёлтого карлика, теоретически может быть жизнь… Да, это могло сработать. Значит, прилетели, огляделись и выбрали систему Юпитера для временной базы. Разумно. Можно оставаться незамеченными и наблюдать за Землёй. Перехватывать радиопередачи, учить языки, думать, решать. Вот и решили — послали сигнал. Не очень понятно, почему на гарадском, но… Стоп. Наверняка это сделано специально. Мои соотечественники дают время землянам осознать, что в Солнечную действительно прилетели братья по разуму. Потому что, если сразу обратиться по-английски или по-русски, возникнут обоснованные сомнения.

Но что делать в этом случае мне?

Момент выбора. Или отдавать инициативу другим и потом долго доказывать, что ты не верблюд (в смысле гарадец). Или…

Я посмотрел на часы.

Десять минут до ухода Каллисто в радиотень.

Рискованно, чёрт. Очень рискованно. Все последствия того, что я собираюсь сделать, просчитать невозможно. Что ж, кто не рискует, тот не пьёт земное шампанское с гарадским твинном — коктейль, который я придумал только что.

— Одну минуту, господа-товарищи, — прервал я горячее обсуждение присутствующих. — Это важно. Мы можем передать на Каллисто сообщение? Прямо сейчас, пока у нас есть несколько минут? На том же языке.

— Как это — на том же? — не понял Нуччи.

— Потом объясню, — пообещал я. — Времени мало. Но они должны понять, что мы их услышали и даже знаем, откуда они.

— И откуда? — скептически осведомился Фрэнк Дрейк.

— Планета Гарад, они же сами сказали. Двойная звёздная система Крайто-Гройто. Двести тридцать девять световых лет от нас в рукаве Ориона. Звездолёт, на котором они прибыли, называется «Горное эхо». Ну?

— Что ты собираешься им сказать? — спросил меня по-английски Аркадий Натанович.

— Что мы их услышали, знаем, кто они и готовимся к переговорам и встрече.

— Разумно, — кивнул Борис Натанович.

Генри Митчелл, Мэттью Нуччи и Эрик Хэнкс переглянулись.

Митчелл вытер носовым платком пот со лба, едва заметно кивнул Нуччи и пробормотал:

— Если что — уволюсь. Так и знайте.

После чего быстро перекрестился ладонью справа-налево.

Ну да, подумал я. Американец итальянского происхождения. Католик.

Нуччи переключил что-то на приборах, достал микрофон на подставке, быстро проверил и сказал:

— Работает. Садись и говори. У тебя пять минут.

— Мне хватит и одной.

Я уселся, пододвинул микрофон и, волнуясь, сказал по-гарадски:

— Внимание! Говорит Земля. Меня зовут Сергей Ермолов. Приветствуем экипаж звездолёта «Горное эхо» с планеты Гарад системы двойной звезды Крайто-Гройто в Солнечной системе. Добро пожаловать! Готовимся к переговорам и встрече.

Сделал двухсекундную паузу и повторил сказанное.

Это были одни из самых напряжённых и даже где-то безумных часов в моей жизни.

Нужно было:

Первое. Связаться с руководством Союза и доложить, что миссия в Пуэрто-Рико удалась. Пусть и не так, как мы предполагали.

Второе. Разработать дальнейшие планы.

Третье. Объяснить, откуда я знаю язык пришельцев.

Последнее было одновременно и труднее всего, и проще. Труднее, потому что я сам не понимал, каким образом сознание инженера-пилота Кемрара Гели с планеты Гарад попало в тело советского мальчишки Сергея Ермолова. Проще, потому что не приходилось лгать и напускать туману. Я просто говорил, что есть.

Но сначала всё-таки — руководство.

В Москве было без пяти минут два часа ночи, когда я вышел из административного здания обсерватории и направился к вертолётной площадке.

Солнце только что зашло, и запад пылал красивыми и яркими закатными красками.

Незаметно появились Борис и Антон, охраняющие гравилёт.

Молодцы, бдят.

— Что-то случилось? — осведомился Борис, подходя.

— Много чего, — сказал я. — Но к нашей безопасности сие не относится, если ты об этом. Пока во всяком случае.