Евгений Лукин - Миссионеры
Крики на берегу смолкли. С замиранием следили мы за уходящими в море судёнышками. Мысль о незримом пределе, за которым угадывались грозные очертания призрачных кораблей, поразила всех.
Ослеплённые яростью, моряки продолжали погоню. Одна из лодок усилиями гребцов вырвалась далеко вперёд и вслед за челноком пересекла роковую черту. И свершилось. Огненно-дымный след с грохотом протянулся от одного из дьявольских кораблей к лодке со смельчаками, и адским пламенем вспыхнула она. Оцепенев от ужаса, стояли мы на берегу и, казалось, слышали сквозь шум прибоя вопли горящих заживо людей. Воочию узрели мы, что ждёт нас за невидимым пределом.
Грешны мы перед тобой, о Господи, но зачем столь ужасна кара твоя!
Атолл-27
Первый год пришествия. День второй
Честно говоря, хотелось протереть глаза: в обрамлённой зеленью бухточке почти борт о борт стояли на якорях каноэ береговой охраны вечерних и лёгкий авианосец утренних. О принадлежности этих двух боевых машин приходилось теперь догадываться по мелким признакам — вымпелы с кораблей были сняты.
На передней огневой площадке «Тахи тианга» (всего три метра отделяли её от передней огневой площадки бывшего противника) стояла Ити-Тараи и, покусывая вывернутую нижнюю губу, внимательно слушала, что ей негромко говорит командир каноэ — тоже женщина и тоже из южных хеури. А поскольку стояли они, одинаково опершись на очень похожие заряжающие установки, то со стороны казалось, что Ити-Тараи беседует с собственным отражением. Речь, надо полагать, шла об атакованном каравеллами Аату-6.
Кормовые площадки кораблей отстояли друг от друга на несколько большем расстоянии, и простым воинам, чтобы переброситься парой фраз, приходилось уже разговаривать в полный голос.
По обеим палубам, рассеянно любуясь бухтой и небосводом, прогуливались несколько молодых людей жуткого вида — светлокожих и без татуировки. У каждого из них небрежно болтался за спиной лёгкий ракетомёт. Странно было видеть тех, которые не воюют, вооружёнными. Странно и обидно. На кораблях — согласно приказу — все стволы были разряжены, и боезапас сдан в пороховой трюм под крепкий узел.
— На Детский остров похоже, — с некоторым пренебрежением заметила девчушка-снайпер, стараясь не глядеть в сторону оборотней. Шнурка с человеческими клыками на шее у неё на этот раз не было — заставили снять.
Воины, уже слегка оглушённые наркотической жвачкой (обычно она была под запретом), окинули взглядом бухту и, подумав для важности, согласились: да, похоже. Чистая живая вода без плёнки. Ни активного ила, ни серой зловонной пены вдоль берега. Даже вон рыба плавает и не дохнет… Атолл-27 был затабуирован шестнадцать лет назад — на случай переговоров в будущем. Шестнадцать лет, как и к Детским островам, к нему не смел приблизиться ни один военный корабль.
За белыми, оглушительно ворчащими бурунами чернел на горизонте крохотный горбик Тара-Амингу.
— Клык передаёт, — сказал кто-то из утренних.
Все обернулись, прищурясь.
— Эй, зеркальный! — окликнула девчушка-снайпер. — Перевёл бы, что ли…
В ослепительном сиянии утра вспышки просматривались слабо. Связист вечерних нахмурился.
— Личный код Старых, — буркнул он. — Мне его знать не положено…
Не переставая лениво двигать татуированными подбородками, воины посмотрели на берег. Атолл-27 не имел естественных возвышений, поэтому зеркальную установку связи смонтировали на возведённой деревянной вышке, а иначе бы пришлось вырубать заслоняющую обзор пальмовую рощу, что потребовало бы гораздо большего времени. На тесной смотровой площадке, парящей над кронами, торопливо вывязывал узлы личный связист Старого. Вывязав «тьму», передал шнур напарнику и, качнув несколько раз зеркалом, послал в сторону Ледяного Клыка серию вспышек, говорящих о том, что сообщение принято. Тем временем второй связист съехал по канату на землю и заторопился к большой круглой хижине, собранной за ночь, как и вышка.
— Засуетились, — прокомментировал со вздохом механик вечерних. — Вот бы кого спросить…
— Сплавай да спроси…
Связист на берегу скрылся в хижине и не показывался минуты три. Потом выскочил снова и бегом припустил к вышке. На бегу подобрал обломок тяжёлой раковины, намотал на него шнур и, прицелившись, бросил. Связист на смотровой площадке поймал обломок, сорвал шнур и повернулся к зеркалу.
— Захват скомандовали… — предположил кто-то на борту «Тахи тианга».
— Да, не повезло, — проговорил с сожалением механик. — Могли ведь попасть в группу захвата. Нет, торчи здесь…
— Гнилые рифы! — В данном случае название базы третьего флота вечерних было употреблено их юным связистом в качестве ругательства. — А как же мне тогда не повезло! Я на Аату-6 вырос! Родись на год позже, был бы сейчас там!..
Воины, не прекращая жевать, ухмыльнулись.
— Развоевался! — насмешливо сказали в абордажной команде вечерних. — Там уж вас, наверное, давно всех эвакуировали…
— А вот интересно, — задумчиво промолвила высокая светлокожая девчушка-снайпер. — Утренние в группу захвата входят?
Нижние челюсти разом остановились. Прогуливающиеся по обеим палубам оборотни рассеяно повернулись к говорящим.
— А то мы без вас не справимся! — оскорбился связист вечерних.
— Вы справитесь! Если как тогда на Ледяном Клыке…
— Язык! — не оборачиваясь, бросила Ити-Тараи, и болтовня на корме мгновенно смолкла. Нижние челюсти снова пришли в движение. Лениво переплёскивалась прозрачная затабуированная вода, да подросток из огневого расчёта с невинным видом мурлыкал вполголоса свой любимый «Стрелковый ракетомёт»:
…вставь обойму,
услышь щелчок,
отведи затвор,
нажми курок —
убей европейца…
Не сговариваясь, все опять посмотрели на хижину.
В хижине заседал Большой Круг. Вчерашние противники в самом деле располагались на циновках широким кругом — так, чтобы можно было видеть все лица сразу. Не однажды обменявшись ударами — ракетными, десантными, прочими, — они хорошо изучили друг друга, знали друг друга по именам — и вот наконец встретились. Впервые. Стратеги, руководители лабораторий, оружейники, химики, металлурги… И двое Старых. Всего двое. Третий даже не смог прибыть — настолько был слаб.
Остров контролировался теми, которые не воюют. Проще говоря, миссионерами. От них также присутствовали два человека. Один — классический оборотень — светлокожий, нетатуированный: такими, верно, Старые были в молодости. Второй — огромный, тёмный, весь с головы до ног покрытый варварской, ничего не обозначающей татуировкой. Личность почти легендарная — Сехеи, во всяком случае, слышал о нём не раз. Внедрённый в незапамятные времена к южным хеури, этот человек благодаря уму и невероятной физической силе довольно быстро достиг высокого положения, объединил в своём лице светскую власть с духовной и, подчинив затем ещё четыре племени, за какие-нибудь десять лет цивилизовал их до уровня вступления в войну. На стороне утренних, разумеется… Увидев Сехеи среди присутствующих, он улыбнулся ему, как старому знакомому, и стратег испытал лёгкое потрясение, узнав в огромном чёрном каннибале того самого колдуна, что требовал когда-то предъявить отрезанную голову или хотя бы левую руку десятилетней Ити-Тараи.
Большой Круг начался с неожиданности. После первых слов Старого о Великом Враге один из утренних выхватил непонятно каким образом пронесённый в хижину нож и, крича об измене, кинулся к выходу. Остальные сделали попытку вскочить, но были остановлены синхронным клацаньем двух десятков затворов.
Теперь в Большом Круге, подобно выломанному зубу, зиял метр пустоты. Уже прозвучали грозные слова об отстранении от командования и отправке «на тростник», уже рослые ребята из личной охраны, забросив ракетомёты за спину, снова отшагнули к стене, а Старый вечерних всё никак не мог успокоиться. С виду он был покрепче и пободрей, чем Старый утренних, однако голый, как панцирь краба, череп и дряблый кожистый мешок вместо шеи делали его в гораздо большей степени похожим на какое-то древнее чудовище. Высокий голос его был резок и неприятен.
— Праматерь Акула его пожри! — пронзительно говорил он. — Как же ты их информировал, Серж! Или у тебя все стратеги такие нервные?
— Не понимаю… — бормотал Старый утренних. — Вроде исполнительный, слова никогда поперёк не скажет… Странно…
— Ладно, оставим это, — бросил Старый вечерних. — Меня сейчас, честно говоря, беспокоят не столько те, что размахивают ножами и поднимают шум, сколько те, что молчат. Они до сих пор не верят в истинность происходящего и упорно ищут какой-то подвох… Я о тебе говорю, Ионги тамахи! Твоего парламентёра приняли за провокатора! И не мудрено!.. Имей в виду, Ионги, в другое время я бы просто отправил тебя «на тростник»… на пару с этим слабонервным… Я требую, чтобы каждый понял всю серьёзность нашего положения! Пока что утренние и вечерние — это кислород плюс водород. Это гремучий газ! И проскочи между ними сейчас малая искорка… Повторяю: перед нами страшный противник! Только совместные боевые действия, только объединение и перегруппировка сил дадут нам гарантию…
