Илья Кирюхин - Искушение. Книга 1. Перстень Змеи
На четвертом этаже лифт остановился, и в кабину вошла девушка. То, что это девушка, Ксения поняла по резкому запаху незнакомых духов. Лицо закрывал наброшенный на голову глубокий зеленый капюшон. Мохнатый жакет из искусственного меха был неестественного оранжевого цвета. «Вот попугай», — подумала Ксения и вздрогнула от неожиданности — незнакомка быстро заговорила низким голосом: «Ни в коем случае не показывайте, что поняли, что Кирилл Иванович Вас узнал. Он обязательно попытается это сделать. Никто не должен усомниться в его амнезии. От этого зависит его и Ваша с детьми безопасность», — дверь кабины отъехала в сторону и «попугай» выскочила из лифта на втором этаже.
Пока Ильина приходила в себя, лифт уже спустился вниз. В кабину, оглашая подъезд громким лаем, устремилась «сладкая парочка», так Ксения, про себя называла пару похожих на лисят померанских шпицев — мальчика и девочку, которые жили на восьмом этаже. Громогласные малыши, увидев знакомое лицо, радостно стали подпрыгивать, пытаясь вскочить на руки и, наконец-то, лизнуть это лицо. Неожиданное «нападение» моментально развеяло мрачную тень грозного предупреждения.
Илья припарковал машину прямо перед подъездом. Из салона раздавалась ритмичная музыка, а сам он, не обращая внимания на шум, о чем-то оживленно говорил по телефону.
— Завтра, в 6.00 у меня самолет, если хочешь, можешь лететь со мной, я знаю, у тебя виза есть. В воскресенье — обратно. Остановиться будет где. Ничего не бери. Там все купим. Все, целую, пока.
Учитывая независимый и резкий характер сына, Ильины старались, по возможности, не встревать в его дела. Не закончив институт, он окунулся в самостоятельную жизнь, практически без помощи родителей смог наладить свой небольшой бизнес и вел независимый образ жизни.
Мысль о том, что сын куда-то улетает, несколько отвлекла Ксению от странных слов незнакомки.
— Извини, я нечаянно подслушала твой разговор. Ты уезжаешь куда-то? — она чувствовала себя неудобно, но слово «виза» говорило, что сын собирается за границу и, возможно, не один.
— Да мам, в Болгарию, подвернулось одно дельце по работе, приеду, расскажу. Мамуль, а пожрать? — он скорчил умильную рожу.
— На, охламон, — Ксения достала из сумки бутерброд и пакет сока, — вылезай из-за руля, поешь! Я за руль, а ты мне кое-что расскажешь.
Пока они пересаживались, укладывали сумки, к дому подъехала большая фура и перегородила дорогу.
— Этого еще не хватало, — вздохнула Ильина, она посигналила и, когда фура подала назад, быстро вырулила со двора.
16:45. 26 сентября 2012 года. Москва. Больница. Отделение травматологии.
— Кирюша, это я, Ксеня, узнаешь меня? — Кирилл настороженно смотрел на нее и явно не узнавал.
— Я Вас предупреждал, — дежурный врач, который привел Ксению в палату, в которой лежал Кирилл, пожал плечами. — Лично для меня важно только одно — это Ваш муж?
— Да… Давайте, я попробую ему что-нибудь напомнить. Возможно, он все вспомнит.
— Попробуйте, хотя, я думаю, Вам это проще будет сделать дома. Дома и стены помогают. Вы можете его уже забрать, если не считать памяти, он абсолютно здоров.
— А мое мнение, я смотрю, здесь никого не интересует, — выпростав из-под одеяла голую ногу, вдруг, заявил Ильин, — это для нее я — муж, а для себя я, пока, не-пойми-кто!
В этот момент, в телевизоре, а Ильин по какой-то невероятной случайности попал в палату «на-двоих» и с телевизором, ведущий пытался убедить известную эстрадную «звезду» невнятной ориентации в том, что он или она то ли отец-герой, то ли мать-героиня. Весело гомонящая аудитория в студии узнала, что в мордовской деревне Грязи-Непролазные ждут звезду «по лавкам семеро…». В шум аудитории и громкие напористые комментарии ведущего ворвался визгливый голос звезды: «Я требую проведение генетической экспертизы!»
— Я требую, чтобы провели генетическую экспертизу, — эхом откликнулся с койки Ильин, — пусть возьмут образцы у меня и у нее и проведут сравнение. Иначе, я никуда отсюда не поеду.
— Кирилл Иванович, скорее ваши образцы надо сравнивать с образцами сына и дочери, — терпеливо поправил его доктор.
— Вы еще скажите, что у меня целое семейство. Свой дом в Грязях-Непролазных, а я эстрадный кумир неполовозрелых тинэйджеров, — зло проворчал больной, указывая пальцем в экран телевизора.
— Напрасно, Вы так, ребята приехали с вашей супругой и ждут в коридоре, — терпение врача было на исходе.
— Ну, если в коридоре, так делайте быстрее, хоть какая-то определенность.
С этими словами несчастный отвернулся от посетителей.
Ксении было больно смотреть на несвежую майку мужа. Седая недельная щетина сильно старила его. С выражением озабоченной сосредоточенности он смотрел в окно. Наконец, тень смущения промелькнула у него на лице, повернувшись к Ксении, Ильин произнес: «Вас не затруднит выйти, я хочу встать, мне надо одеться».
— Да, да, конечно, — Ксения вышла из палаты в коридор.
Со словами: «Извините, мне надо позвонить», — врач оставил ее наедине с детьми.
— Мам, ну что? Вообще ничего не помнит? — Алиса и Илья с надеждой смотрели на нее.
— Требует генетическую экспертизу, — с обидой в голосе, поджав губы, прошептала Ксения. Она едва сдерживала себя, чтобы не разреветься. Ее Кирюша больной и неухоженный лежал в больнице, и, самое страшное, не узнавал ее.
— Даа, видать, сильно шибануло. — Илья понуро почесал в затылке.
Дверь в ординаторскую была приоткрыта, врач, который только что покинул Ильиных, громко говорил с кем-то по телефону.
— Все, все… жена его опознала, он, правда, ни ее, ни сына не узнает, требует генной экспертизы. Если хотите, приезжайте, может быть, Вас узнает. До свиданья.
Врач вышел в больничный коридор и увидел жену и детей Ильина.
— Сейчас звонил какой-то Дрица, назвался сослуживцем Вашего мужа. Хочет приехать.
— Да-да. Это начальник Кирилла, — в горле стоял комок. Ильина никак не могла отойти от шока, что любимый и самый близкий человек не узнает ее и ведет себя как абсолютно чужой человек.
В конце коридора появился Кирилл, бледные голые ноги с фиолетовыми прожилками вызвали новый приступ жалости к мужу.
— Извините, одежда, в которой привезли Вашего мужа, была порвана и сильно испачкана, поэтому, привезите ему верхнюю одежду, думаю, через день-два будем выписывать, сообщил врач.
Подошел Кирилл.
— Если Вы моя жена, то, может быть, привезете мне зубную щетку и пасту, — было видно, что ему невероятно неудобно, на его лице читалась неуверенность, но говорил он с вызовом, боясь возможного отказа.
Ксения ахнула.
— Извини, мы все привезли. Илюша, — обратилась она к сыну, — где сумка?
— Вот, — Илья протянул сумку, — может быть, в палату пойдем, чего мы здесь стоим.
Ксения с сыном еще с полчаса посидели в палате Кирилла, пытаясь завязать разговор, что-то напомнить, но все было бесполезно, ничего не помогало.
Перед самым уходом, Кирилл неожиданно спросил — какая погода сейчас на улице? Услышав, что тепло не по сезону, он почему-то вздохнул и что-то пробормотал про себя. Потом, уже прощаясь, взяв Ксению за руку, он неожиданно громко попросил:
— Если Вы приедете еще раз, принесите старые фотографии, пожалуйста, я никого не помню из своей прежней жизни.
До парковки Ксения с детьми шли через старый парк, в котором стояли больничные корпуса. Ветер усилился, начинал накрапывать дождь. Вдалеке, за оградой парка, шумел городской автомобильный поток. Неожиданно, сын взял Ксению под руку и тихо спросил: «Мам, ты слышала, что папа сказал про погоду?»
— Нет, а что?
— Он сказал: «Да… Не Новый год!».
Ноги стали подкашиваться и Илья с трудом смог ее подхватить.
О том, что папа сильно замерз, когда провожал маму, после того как они познакомились, отмечая вместе Новый год, была одной из тех семейных историй, которую знают только свои…
В массивном Додже, стоящем на краю парка, худощавый пожилой мужчина со странной для его возраста ультрасовременной прической, сосредоточенно всматривался в пару, которая шла по аллее в сторону стоянки.
— Звук есть? — не оборачиваясь, спросил он.
— Большие шумы, сэр, сильный ветер, метров через 20–25 можно будет разобрать. Может быть, что-то разберем, когда будем просматривать материал, — ответил ему, склонившийся над ноутбуком на заднем сидении молодой человек…
18:45. 26 сентября 2012 года. Москва. Южное Бутово.
Консьержки почему-то не было на месте, подъезд был открыт. Когда Ксения поднялась на лифте, первое что она увидела — приоткрытая в квартиру дверь и сильный сквозняк. Не раздумывая, она рванулась в дом. На первый взгляд, все вещи стояли на своих местах, но ее не оставляло ощущение необычности.
