Алексей Ивакин - 7 дней в июне
Ладно, а что еще за бумаги мне подсовывают? Ахренеть, список группы. Так, это вот они и есть. Ух, красота… Ни одного спеца, все либо после института, либо вообще танкисты со стрелками. И с этим я должен работать? Хотя нет, вот один радист есть. К тому же сержант.
Пока я (мысленно, конечно), перечитываю бумаги, одновременно перечисляя всех известных мне родных и близких всего руководства МО, а также их противоестественные связи и не менее противоестественные наклонности, все мы садимся в автобус, который и увозит нас в неизвестность. Слава Богу, недалеко. Ага, теперь-то я узнал, что скрывается за забором и лесом, видимым из моего окна.
– Выгружаемся! – командую я, как только мы подъезжаем к небольшому зданию, явно штабу, судя по вбегающим и выбегающим из него военным. Народ реагирует вяло, некоторые просто смотрят на меня как на непонятную помеху, типа «чего орешь, такой красивый». Ну, это мы уже проходили. Командую снова, на этот раз с применением всей армейской лексики в полном объеме.
Помнится, как-то меня оператор с фирмы заставил несколько раз со станции на станцию попрыгать, в метро, чтобы я догнал курьера. Ага, я – инженер, должен был догонять курьера, который мне ЗИП передаст. Ну, я тогда по-настоящему разозлился и, забывшись, выдал ему по мобиле все, что о нем и курьере, который управляет фирмой, думаю. Помню, в час пик на станции Кузнецкий мост вокруг меня было пусто, как в поздний вечер воскресенья.
Так, и на этих оболтусов подействовало. Ничего, вы у меня еще научитесь дисциплину любить, развиздяи.
Сзади доносится чей-то смех. Оборачиваюсь. Отлично, дежурный по штабу. Представляюсь, сразу стирая с лица молодого летехи все веселье. Точно, у «сапогов» майор – большая шишка, не то, что в авиации. Хотя у меня было офицеров в подчинении, наверное, больше, чем во всей этой части со всеми службами. Специфика у нас такая.
Уточняю у лейтенанта Кузьмина, какие имеются приказы по моей части и отправляю своих архаровцев на склад, под командой единственного сержанта и в сопровождении посыльного. Сам же, вместе с дежурным, захожу в штаб. Начинается самое важное из бюрократических действий в армии – нас включают в списки части, оформляют приказы и выдают предписания.
Через полтора часа, замотанный донельзя, вместе с тем же посыльным по штабу, что ходил до того с моим личным составом, добираюсь до склада. Изнывающие в ожидании бойцы радостно галдят, заметив меня и строятся без всякой моей команды. Молодец, сержант, сумел себя поставить.
– Сейчас получаем форму и оружие, затем идем в казарму, – довожу до построенных парней дальнейшие наши действия, и, заметив вопрошающие взгляды, добавляю, – там сдаем оружие, размещаемся и обедаем. Война войной – а обед по распорядку.
Все веселеют. Ну да, на ходу проглоченный мною бутерброд организм уже давно забыл и требует подкрепления сил, а большинство солдат явно в том же состоянии. Пока подчиненные получают обмундировку, я иду в оружейку.
Да-а, мечта милитариста. Помню, на складе у нас в Д…, в гарнизоне в общем, чего только не было. Но этот склад выглядит по сравнению с тем, как современный супермаркет по сравнению с деревенским магазином семидесятых годов. А ведь по внешнему виду и не скажешь. Хорошо живут мыши… летучие… ага.
Толстый прапорщик (странно, почему на практически каждом складе начсклад – толстый прапорщик?) с недоверием поглядывает на мою техничку, а потом в бумаги. Ну, давай, давай, думай. Наконец он решается и спрашивает. – Товарищ майор, а зачем вам столько стволов? – Интеллектуальный, блин, вопрос. Зачем? А шоб було. Не зря я писарям пару литров спирта обещал, да. Придется и этому отстегнуть, иначе ведь не отстанет. Быстро договариваемся. Всего литр, которого у меня еще нет, и я – счастливый обладатель «Дротика» с тремя обоймами на двадцать четыре патрона каждая, стандартного «Макарки» с двумя обоймами, а также обычного «малыша» АКСУ и четырех магазинов к нему. Нормальненько. Вешаю ПМ в кобуре на свою портупею. Интересно, что лицо прапорщика сразу меняется и он, наклонившись ко мне, шепотом предлагает еще парочку гранат. Не, это лишнее. И так хапнул достаточно. Деликатно отказываюсь, тем временем складываю остальное «железо» в позаимствованную у того же прапорщика сумку.
Дождавшись прибытия подчиненных, контролирую получение оружия и боеприпасов, а потом, отправив колонну в казарму, за исключением одного бойца, иду получать вещевое.
К казарме идем вдвоем, навьюченные «по самое не могу». Сдав лишнее пока оружие на хранение дежурному по части, бросаю все полученное на койку в четырехместном кубрике, куда меня поселили, и бегом догоняю идущих на обед.
После обеда узнаю две новости. Одна приятная, прибыли еще два человека: лейтенант-cамолетчик и прапорщик-прицельщик. Уже легче. А вторая… Вот про нее еще не понял, но меня вызывают в штаб на совещание. Посмотрим. Может хотя бы доведут, что же, в конце концов, творится на свете. Конечно, двадцать лет армейской жизни приучили спокойно ждать новостей, но знать то хочется. Тем более, что бойцы уже все возможные причины происходящего перебрали – от нападения НАТО до атаки инопланетян из космоса. Хорошо, что мои заботы почти не оставляют времени для раздумий, а то мозги точно вскипели бы.
Совещание проведено в темпе «престиссимо». Уважаю разведку! Короче, довели обстановку и поставили задачу к послезавтра быть в полной готовности.
Когда командир, подполковник Чайка, начал описывать, что же происходит на западных границах, я натурально офигел. Никогда не говори никогда или бойся своих желаний – они и исполниться могут. Это ж получается, фантастика в очередной раз стала былью? Или все же наша разведка ошибается и никакие это не немецко-фашистские войска? С другой стороны – пусть лучше они, хотя бы шанс есть, может сообразит наша «элита», что у нее есть возможность стать первой в мире и что проигрыш в данном случае равен уничтожению.
Впрочем, все постороннее в сторону. Времени на освоение, расконсервацию и подготовку техники – всего сутки. Поэтому сразу после совещания собираю вначале командиров, а затем и весь личный состав. Идем в ангары и допоздна изучаем матчасть. Книги, описания, технологические карты, описания…
Уже поздно ночью добираюсь до кубрика и еще час чищу от смазки все полученное оружие. Остальные будут заниматься этим завтра.
Заваливаюсь спать с мыслью о жене и детях. Пока засыпаю, успевает присниться нелепый сон – я еду в густом осеннем лесу, сидя в ИС-2, почему-то покрашенном желтой краской, вместе с колонной из автобусов и троллейбусов (хи-хи).
Одесса. Сергей Акимов. Военный пенсионер.
Утро началось для меня со звонка Олега.
– Привет!
– Привет, – взглянув на часы – полшестого утра, – что-то случилось, что ты в такую рань звонишь?
– Да мне только что тёща звонила.
– Опять винца хочет передать? – я вспомнил, какое хорошее было вино в прошлый раз. Теща у Олега в Татарбунарском районе живет, а там для винограда раздолье.
– Нет, она какие-то странные вещи сообщает. Будто бы над её селом самолеты пролетали. Много, низко и все с черными крестами.
При упоминании самолетов, я прислушался. Сегодня ночевал у дочери. Надо сказать, что живу недалеко от военного аэродрома, который в Одессе совмещен с аэропортом, плюс там же авиаремонтный завод. Поэтому рев турбин военных самолетов приходится слышать довольно часто. Но не в это же время! Значит турбины ревут не на заводе. Звук усилился, я подошел к боковому окну и увидел, как в сторону моря взлетели одна за другой четыре пары истребителей. Не разобрал только из-за дальности расстояния – МиГи или Сушки.
– Может, учения – у меня здесь два звена на взлет пошли. Наверное, керосину поднакопили и летают – президент же обещал, что поможет армии в боевой подготовке…
– Да она говорит, что те самолеты станцию железнодорожную бомбили…
– Что за ерунда? Она вчера не напраздновалась где-нибудь на свадьбе?
– Тёща у меня трезвенница.
– А чего вдруг на улице так светло? Октябрь все же. В это время еще темно должно быть.
– Это точно. И тепло слишком – я во дворик вышел тебе позвонить, так стою в одних трусах и совсем не холодно. Слушай, а вдруг война?
– С кем? Молдаване на нас не полезут, а румыны без НАТО не дернутся…
Да меня это и не колышет – я не в запасе, а в отставке, призыву не подлежу. Ладно, сейчас перезвоню на бывшую работу, может быть, что-нибудь выясню.
– Да! – в трубке раздался голос с кавказским акцентом.
– Самвел, привет! – начальник учреждения был немного моложе меня, однако мы вместе прослужили больше двадцати лет и во внеслужебной обстановке обращались друг к другу на «ты».
– Привет, Сергей. Что у тебя? Только побыстрее – у нас тревога.
