Михаил Ланцов - Александр 2
Надо также отметить, что связка из мягкого и обтекаемого Ивана Васильевича Фуругельма и вороватого Дмитрия Петровича Максутова, который был его замом, довели, и без того убогую, деятельность Российско-американской компании «до ручки». Степень воровства, взяточничества и всемерного вредительства государственным интересам могла бы дать фору даже началу лихих девяностых, когда СССР растаскивали просто Стахановскими темпами. Но если первый персонаж был просто обычной квашней, не способной к жестким, решительным поступкам, то второй самым наглым образом не думал о последствиях своего откровенного воровства, хотя мужества, храбрости и решительности ему было не занимать. В итоге, получалась, как говориться, «картина маслом». В связи с чем, Александр решился на применение шоковой терапии — ночью, в связанном виде, с мешком на голове к нему доставили Максутова. Само собой не в апартаменты, выделенные ему королем, а в подвальчик припортовой таверны, где уже успел завязать надежные контакты командир разведывательного взвода Виктор фон Валь.
— Дмитрий Петрович, как вы добрались? Надеюсь, вам в дороге ничто не создавало неудобств?
— Ваше императорское Высочество!? Что происходит?
— Ходят слухи, дражайший Дмитрий Петрович, что ехать ночью с мешком на голове и связанными руками — очень дурная примета, — сказал максимально вкрадчивым тоном Александр и улыбнулся своей коронной сияющей улыбкой, от чего Максутова всего перекосило.
— Ваше императорское Высочество, я вас не понимаю.
— Давайте говорить начистоту. Вы вор. А вор, как известно, должен сидеть в тюрьме. Впрочем, за неимением таковой подойдут и другие лечебно-профилактические методы. Знаете, Дмитрий Петрович, вы очень удачливый и крайне счастливый человек. По большому счету, эта наша встреча случайность, так как до недавнего времени я хотел просто вас прибить, без шума и пыли. Случаи ведь разные бывают. Напились, вы, допустим, и упали с пирса головой вниз. Ударились. Потеряли сознание. Захлебнулись. С кем не бывает? — Дмитрий Петрович побледнел. — Но беседа с Иваном Васильевичем меня сильно опечалила. Людей совсем нет, в особенности таких, кои в состоянии что-то делать толково. Поэтому, я, в силу своего неисправимого человеколюбия решил дать вам второй шанс. Вы отменно себя зарекомендовали во время последней войны как артиллерист, да и с воровством справлялись совершенно изумительно. Так что, можно считать, что с организаторскими способностями у вас все в порядке. А потому мне остается лишь направить в нужное русло вашу кипучую энергию. Или не направлять? Как вы сами думаете? Сможете послужить Отечеству?
— А у меня есть выбор?
— Конечно, есть. Я же говорю вам, мое человеколюбие и природный гуманизм не знают пределов. Вы можете отказать от сделанного вам предложения и эти добрые люди, — Александр кивнул на трех парней в черных вязаных масках, свитерах, саржевых брюках и кожаных сапогах, сидевших на диване у входа в расслабленных позах с револьверами в руках, — проводят вас до пирса.
— Ваше императорское Высочество, вы сама доброта, — Максутов выдавил из себя кислую улыбку.
— А вы разве сомневались? — Александр заулыбался еще лучезарнее. — Если же вы согласитесь, то ситуация окажется совершенно другой. В этом сценарии есть место и вашей цветущей жизни и вполне недурственному успеху.
— А в чем заключается служба Отечеству?
— Ну что вы, Дмитрий Петрович, зачем же нам забегать вперед? Давайте решать вопросы по порядку. Тем более если вы выберете первый вариант, то я просто впустую потрачу свое время. А я, знаете ли, спать хочу. Итак, каков ваш выбор?
— Я с радостью принимаю это крайне благородное и щедрое предложение. У вас, Ваше Императорское Высочество, поразительный талант убеждать людей.
— Ну что вы, Дмитрий Петрович, я просто пользуюсь советом одного очень умного человека, который говорил, что доброе слово и револьвер убеждают намного лучше, чем просто доброе слово.
— Какой мудрый человек!
— Без сомнения. Впрочем, слова словами, но я должен получить гарантии вашей лояльности. У меня, знаете ли, большие виды на Аляску и прочие русские владения Тихоокеанского региона. Поэтому, как говорят банкиры, я хочу защитить свои инвестиции. Что вы можете мне предложить?
— Честно говоря, даже не представляю. У вас и так моя жизнь, ничего более ценного у меня нет.
— А ваша семья? Вы любите их? — Максутов вновь побледнел.
— Вы хотите взять их в заложники?
— Пожалуй. Но не пугайтесь так. Если вы, Дмитрий Петрович, будете честно и исправно служить империи, то с ними все будет хорошо. Мало того, хочу вам открыть небольшой секрет — я намерен купить в Южной Африке некоторые земли и мне там понадобятся офицеры. Например, ваши братья.
— И что с ними будет, если меня вновь случайно бес попутает?
— С ними? Почему только с ними? — Александр вновь посмотрел на Максутова ласковым взглядом бульдога.
— Хорошо, я вас понял, Ваше Императорское Высочество. Что мне нужно будет делать?
Беседовать всю ночь о предстоящих делах с «подопытным» Александр не стал, дав ему сутки на написание подробного и обстоятельного отчета по делам компании, после чего отпустил его домой. Само собой с соблюдением всех предосторожностей. Когда же Дмитрия Петровича увели, фон Валь спросил Сашу:
— Ваше Императорское Высочество, и как далеко мы зайдем в этой игре?
— Вопрос не в том, Виктор Вильгельмович, как далеко мы зайдем, а в том, насколько крепка ваша вера, чтобы зайти так далеко, как понадобится. Вы ведь знаете мой девиз: «Империя превыше всего!».
— А как же Бог?
— Я говорю только про мир людей. К тому же, по меньшей мере, трижды Он, — Саша поднял указательный палец вверх, — довольно явно выражал свое отношение к моему делу.
— Да, со знамениями не поспоришь. Тот же Леша Путятин воспринимает вас не иначе, как человеком, коего коснулась божественная благодать. Особенно после практически воскрешения в Парагвае. Но все равно, меня тревожат подобные тяжелые мысли. Людей, подобных этому «красавцу» по России великое множество и, боюсь, что узнав, какая судьба их ждет, они станут сопротивляться. А их сила и число колоссальны! Нет ничего страшнее и деятельнее перепуганного вора.
— Вы боитесь?
— Ни в коем разе. Но я не хочу, чтобы победили они.
— Я тоже, Виктор Вильгельмович. Именно поэтому нам остается только одно — надеяться на успех и решительно, без колебаний, делать то, что должно для его приближения.
— Вы правы, Александр Александрович, нам, в сущности, ничего другого и не остается, ибо связаны мы по рукам и ногам не токмо долгом, но и временем.
— Злоба, грустная злоба кипит в груди… Черная злоба, святая злоба… Товарищ! Гляди в оба!
— Что?
— Так, легкое наваждение, — Саша вздохнул, — Знали бы вы, Виктор Вильгельмович, чего мне стоило с этим «красавцем» вежливо беседовать. Мне его избить до полусмерти хочется, а потом выбросить в придорожную канаву — медленно умирать. Ведь каков «талант» — ему дело важное доверили, а он ворует. Да и не это важно. Бог бы с ним, если к его рукам немного прилипало в ходе плодотворной работы. Но ведь он же, гад, дело губит своей непомерной жадностью и глупостью. Да и не он один. Мне все руководство Российско-американской компании хочет под нож пустить. Такое дело губят! У меня от этих мыслей все аж закипает внутри.
— Не у вас одного, Ваше Императорское Высочество. Я вас отлично понимаю, да и не только я. В России еще остались трезвые люди, — фон Валь покивал головой, задумчиво смотря куда-то в пустоту. Только теперь Виктор понял, что все происходящее не развлечение и не случайность, а системная борьба, которую Александр начал еще в Москве.
Дела в Российско-Американской компании обстояли в действительности очень плохо. Дмитрий Петрович видимо прочувствовал всем своим седалищным нервом тяжесть своего положения, поэтому выкатил великому князю обстоятельный и детальный отчет. Первоначально экономика РАК базировалась на добычи меха калана, но к 1863 году этот зверек был практически выбит, и пришло время вертеться, да головой думать, от чего руководство компании за последние полвека отвыкло. «Товарищи» просто не представляли, каким образом можно было иначе зарабатывать деньги, так как преимущественно были либо военными, либо обычными чиновниками. Поэтому, поручив Дмитрию Петровичу привести в порядок практически неуправляемый бюрократический аппарат компании, великий князь, вместе с тем, пообещал прислать ему помощников, в первую очередь различных специалистов. А для того, чтобы местные «таланты» не решили поднять Максутова «на вилы», ему придавался сводный взвод под командованием Алексея Петровича Путятина, отлично показавшего себя как во время Вашингтонской контрразведывательной операции, так и при расследовании провокации на Парагвайской батарее. Помимо всего прочего он был лично предан не только Александру, но и Империи. Этакий Сильвестр Петрович из кинофильма «Россия Молодая». Ему оставили трех бойцов из медвзвода, десять разведчиков, служивших под его началом, а остальных добрали из обычных бойцов Зарубаева, набранных добровольцами. Из оружия, помимо запаса винтовок и револьверов, им оставили два механических пулемета и большое количество боеприпасов. С такими орлами Максутов теперь мог действовать намного решительнее, да и за ним самим было кому присмотреть.
