Евгений Лукин - Разбойничья злая луна
— Ключ, вараны! У кого ключ? Шарлах не раскован!..
Рукав наконец удалось освободить, и тело убиенного мягко осело на пол, в чёрную, сверкающую под луной лужу.
— Да что же это такое? — еле вымолвил Ар-Шарлахи.
— Бунт, — произнесла сквозь зубы Алият. — Идиоты! До сих пор стоят… Сейчас ведь всех повяжут! Отрываться надо…
Ар-Шарлахи со страхом поглядел на труп молоденького погонщика, потом резко повернулся к Алият:
— Твоя работа?
— С ума сошёл! — сердито ответила она. — Когда бы я успела?..
— Так кто же их тогда подбил?
Белоснежная повязка, принявшая в лунном свете зеленоватый оттенок, шевельнулась, выдавая язвительный оскал.
— Шарлах, конечно. Кому ж ещё?..
Почувствовав слабость, он привалился лопатками к переборке и едва не сполз по ней на пол, к мёртвому погонщику. Весь ужас его положения проступил вдруг с беспощадной ясностью. Никого теперь не убедишь, что головной корабль взбунтовал не он. А самое страшное заключается в том, что именно он и взбунтовал. Само присутствие на борту разбойника Шарлаха уже порождало мысль о мятеже… Да ещё и в ночь полнолуния…
Если за несколько секунд до этого у него ещё мелькала мысль покинуть борт «Самума», как только снимут цепь, то теперь Ар-Шарлахи осознал всё безумие этой затеи. Его тут же казнят как главаря — по закону пустыни…
В отсек влезли два матроса с ключами. Спотыкаясь о мёртвое тело и немилосердно его топча, торопливо отомкнули браслеты.
— Выбить колодки! — скомандовала Алият. — Каторжан — к ведущему барабану!..
Матросы растерянно уставились сначала на неё, потом на Ар-Шарлахи. Выполнять приказ женщины им ещё не доводилось.
— Делайте что сказано, — процедил Ар-Шарлахи.
— Каторжане раскованы…
— Какая разница? Палубных, каторжан, зеркальщиков — всех к барабану!.. Уходим, покуда целы!..
Один из матросов подхватился и опрометью бросился из отсека. Слышно было, как он ссыпался по лесенке в трюм и заорал на весь корабль:
— Шарлах велел: всех к барабану! Живей, живей, верблюд вас употреби!..
* * *Медленно, ужасающе медленно чёрная громада «Самума» двинулась в высветленную луной пустыню. Ар-Шарлахи выглянул из рубки. Караван ещё стоял, но в иллюминаторах и амбразурах уже мельтешили огни. Там пока недоумевали, мысль о мятеже на вожаке казалась слишком дикой. По бледному песку в направлении первого корабля бежали, спотыкаясь и путаясь в просторных плащах, две белые фигурки — должно быть, уцелевшие офицеры с «Самума». Преследовать их не имело смысла…
— Да что ж мы так ползём!.. — судорожно вздохнула Алият. — Пешком ведь догонят…
Ар-Шарлахи повернулся к преданно глядящему на него длинному сутуловатому матросу, поднявшемуся с ними в рубку без видимых на то причин. Должно быть, один из зачинщиков.
— Запасные люльки есть?
— Должны быть…
— Подвесить и загрузить людьми!
— Как?
— Как хочешь! Под углом! — Ар-Шарлахи схватил с доски песочные часы в медной оправе: — Держи! Смена — через каждые три оборота. Сменяться поярусно, чтобы движение не прекращалось, запомнил?
Матрос принял часы, испуганно моргнул пару раз — и, открыв дверцу, канул в серую лунную мглу. Одобрительно хмыкнула Алият.
— Как это всё случилось?! — с отчаянием спросил Ар-Шарлахи рулевых.
— Караванный с Айчи повязку сорвал, — нехотя объяснил один из стоящих за штурвалом. — Ну а тот его… А мы смотрим, терять, видим, нечего… Ну и…
«Напьюсь, — угрюмо решил Ар-Шарлахи. — При первом удобном случае. У караванного в каюте должно быть вино…»
Он обернулся и снова припал к амбразуре заднего обзора. Караван — три огромных чёрных скорпиона — уже приходил в движение, перестраиваясь в линию. Погонят широким фронтом. Плохо…
Глава 8
Между Харвой и Кимиром
Разбойничья злая луна хранила мятежников. Сразу оторвавшись корпусов на десять, «Самум» продолжал медленно и неуклонно выигрывать шаг за шагом. Если на кораблях преследователей взбадриваемые вином и тростью каторжане ложились к барабану, как принято, в две смены, то на подгоняемом надеждой и страхом «Самуме» перекладины толкала вся команда по очереди.
А утром паруса рванул восточный ветер, шансы уравнялись.
Ветер мёл по пустыне, срывал песок с гребней. Небо стремительно выцветало, становясь из пыльно-голубого желтовато-белёсым. Погоня была подобна буре. Настигаемый караваном «Самум» как бы прыжками, приседая, летел по барханам Чубарры в дымном клубящемся облаке. Песок сеялся по настилу, скрипел на зубах, визжал в туго сплетённых волокнах твёрдых от ветра парусов…
У штурвала, напряжённо всматриваясь в кипящую за опущенными заслонками из толстого кимирского стекла желтоватую муть, стояли одуревшие от усталости и бессонницы Ар-Шарлахи и длинный сутулый Рийбра, главарь бунтовщиков. Двум третям команды приказано было отдыхать — пользы от лишних рук пока не предвиделось.
— Хоть бы из облака выйти… — пробормотал сутулый мятежник. — И не повернёшь… Нарочно по ветру гонит…
— Кто? — вяло спросил Ар-Шарлахи.
— Да караванный…
— Как караванный? — Ар-Шарлахи тряхнул головой, пытаясь хотя бы отчасти рассеять сонную одурь. — Разве его не убили?
— Да нет… — смущённо и даже, пожалуй, виновато сказал Рийбра. — Ушёл…
Ар-Шарлахи вспомнил две спотыкающиеся фигурки, убегающие по светлому от луны песку.
— Вот оно что… — пробормотал он наконец, не зная, пугаться внезапному этому известию или радоваться. С одной стороны, досточтимый Хаилза — дурак, и это внушает надежду. С другой стороны, это же самое обстоятельство вызывает серьёзнейшие опасения. Такой не отвяжется. Такой будет преследовать до конца…
— Всё! — сказал Ар-Шарлахи. — Смена!.. Уже глаза закатываются… Буди Алият! И сам хоть немного вздремни.
Не бросая штурвала, Рийбра дотянулся одной рукой до дверцы, и по рубке заметался шершавый, насыщенный песчинками ветер. Окликнув кого-то на просвистанной палубе, главарь выкрикнул приказ именем Шарлаха. Кинулись будить, звать… Вскоре в рубке появились протирающая глаза Алият и рослый угрюмый матрос — кажется, тот самый, что прикончил тесаком погонщика.
Гордый тем, что держал штурвал вместе с самим Шарлахом, Рийбра уступил место у рулевого колеса и проводил знаменитого разбойника до каюты караванного. Пол под ногами прыгал и пошатывался, так что Ар-Шарлахи дважды налетел на косяк, прежде чем попал в помещение, принадлежавшее ранее досточтимому Хаилзе.
Из последних сил он открыл шкафчики, поискал вина и, не найдя, в разочаровании повалился на низкое мягкое ложе.
* * *Разбудила его Алият, чем-то по обыкновению рассерженная.
— А?.. — пробормотал он спросонья. — Что?.. Уже?..
— Пока ещё нет! — огрызнулась она. — Но скоро!
— Что скоро? — Он сел, встревоженно моргая. Тряска кончилась. «Самум» медленно покачивало и накреняло.
— Догонят скоро, вот что!..
Ар-Шарлахи вскочил. Передний иллюминатор был чист. Песчаная зыбь Чубарры осталась позади. Прямо по курсу залегли покатые песчаные холмы. Пыльная буря, поднятая погоней, летела теперь стороной, съедая правую половину мира. Стало быть, удалось изменить курс.
Выяснилось, что именно эта перемена курса чуть было не погубила преследуемых, причём совсем недавно. Караванный не зря постарался раскинуть свои корабли как можно более широким фронтом, и когда Алият, отчаявшись гнать «Самум» почти вслепую, попыталась вывести его из пылевой завесы, с правого борта подкралась «Саламандра», нынешний вожак каравана. В слепящем блеске боевых щитов она взошла над барханами подобно второму солнцу, подобно неслыханной белой звезде. К счастью, ещё через несколько мгновений «Самум» перевалил гребень, и колючее злобное сияние за кормой опало. Теперь уже самой «Саламандре» пришлось слегка менять курс, что и спасло мятежников.
Тут на «Самуме» едва не случился второй бунт: матросы во главе с Рийброй потребовали немедленно разбудить Шарлаха, пока эта женщина странными своими приказами не выдала их караванному с головой. Алият была вне себя.
— Куда гонят? — сипло спросил Ар-Шарлахи, с озабоченным видом проверяя шкафчик рядом с алебастровой статуэткой государя. Непостижимый и всемогущий, как всегда, был изображён с пучком молний в правой руке и свитком законов в левой.
— В Кимир.
Ар-Шарлахи замер на секунду, потом медленно обернулся, прижимая к груди пузатенький запечатанный кувшинчик.
— Так это же замечательно! — заметил он, нашаривая чашку. — Через границу-то они за нами не увяжутся…
— Если успеем добраться до границы.
— Да уже, можно сказать, добрались. — Ар-Шарлахи снова заглянул в иллюминатор. — Вот-вот ничьи пески пойдут…
Он откупорил кувшинчик, осторожно, чтобы не пролить ни капли, наполнил чашку и против обыкновения осушил её залпом, не смакуя.
