Евгений Белогорский - На сопках Манчжурии
— Спасибо, Петр Николаевич, но я это уже проходил. Давайте выпьем за успех пусть не нашего, но очень важного для нашей родины дела. — Покровский поднял свою рюмку, и Краснов поспешил присоединиться к нему. Генерал был очень доволен, что собеседник принял его предложение и не попросил отставки.
Генерал не зря делал свою главную ставку на Покровского. Заняв место Шкуро, он без раскачки занялся делом и уже через неделю представил план похода против чжилийцев. Как оказалось впоследствии, сделано это было очень своевременно.
Стоявший во главе чжилийских войск блокировавших Гуандун генерал Чэнь Цзюнмин, сам готовил нападение на Кантон. Поддерживая тайную связь с местным купечеством, он был хорошо информирован обо всех делах происходивших в столице Гоминьдана. Пообещав компрадорам свято блюсти их торговые интересы, генерал получил очень ценного союзника в тылу китайских революционеров.
Кроме этого Чэнь Цзюнмин не без основания рассчитывал на поддержку со стороны некоторых генералов из военного окружения Сунь Ятсена. Чуждые революционным идеям, они только на словах поддерживали своего вождя и были готовы изменить ему в случае опасности.
Узнав от своих информаторов о готовящемся отъезде главы Гоминьдана в Шанхай, на объединительный съезд с коммунистами, Чэнь Цзюнмин стал энергично готовиться к началу нового наступления на Гуандун. Согласно разработанному милитаристами плану, Гуанчжоу должен был быть захвачен в результате двойного удара с фронта и тыла, ровно через четыре дня с момента отъезда из столицы Сунь Ятсена.
О коварных намерениях противника стало известно благодаря героизму молодой патриотки. Работая сменной уборщицей, она сумела вынести из штаба Чэнь Цзюнмина черновые наброски планов милитаристов.
Известие об этом вызвало шок в руководстве Гоминьдана. Поездка Сунь Ятсена в Шанхай была отложена, и вождь с плохо скрываемым волнением, обратился за помощью к генералу Краснову. Тот обещал помочь и уже вечером следующего дня, в его особняке состоялось экстренное совещание с участием Сунь Ятсена и нескольких его доверенных лиц.
Взяв первое слово, Покровский кратко изложил свой стратегический план спасения Гуанчжоу. Единственным шагом в этом направлении, Алексей Михайлович видел в нанесении врагу упреждающего удара, который должен был привести не только к срыву его планов, но и полному разгрому всех чжилийских сил на юге Китая.
— Для разгрома противника следует нанести одномоментный удар всеми вооруженными силами Гоминьдана в двух разных направлениях. Первым должен начать наступление командующий Восточным фронтом Гуандуна генерал Ян Симинь, на чьи плечи ляжет главная тяжесть всей операции. Два корпуса его армии нанесут массированный удар по соединениям противника, двигаясь вдоль долины реки Дунцзян в направлении городов Хэюань — Силин. Своими внезапными действиями они должны прочно сковать главные силы армии Чэнь Цзюнмина нацеленные на захват Гуанчжоу и не позволить противнику осуществить свои наступательные планы. Захваченный врасплох неприятель будет вынужден больше думать об обороне, чем о наступлении. Для полной дезорганизации и окончательного срыва замыслов Чэнь Цзюнмина, по нашему общему мнению с генералом Кочергиным (под таким псевдонимом действовал в Китае Петр Краснов), названных сил будет вполне достаточно. Нанесение второго и по своей сути главного удара этой операции, возлагается на армию генерала Лю Чжэньхуа. Для выполнения поставленной перед ней задачи, она будет усиленна одной пехотной дивизией, отдельной бригадой и двумя полками прикрытия острова Вампу. Цель наносимого нами удара — захват главного оплота врага в этом районе, крепости Вэйчжоу. Задача эта конечно довольно сложная, но вполне выполнимая. Успешное завершение этой операции, позволит нам не только полностью устранить угрозу для Гуандуна, но и создаст благоприятные условия для организации похода наших войск на север, против главных сил чжилийцев.
Едва переводчик перевел китайцам слова Алексея Михайловича, как пришедшие с вождем генералы громко загудели, подобно потревоженному рою пчел.
— Знает ли господин русский генерал, что крепость Вэйчжоу является неприступной твердыней, которая не была ни разу взята штурмом за две тысячи лет!!? — гневно вопрошали Покровского разгневанные слушатели. — Разумно ли поступает цзян-цзюнь, бросая против легендарной крепости все имеющиеся у Гоминьдана резервы и тем самым, лишая Гуанчжоу всякой защиты!? Увлекшись построением несбыточных планов, он ставит под угрозу нашу столицу и вместе с ней само существование революционного правительства!
Покровский с достоинством встретил ожидаемое непонимание сидящих перед ним генералов. С непроницаемым лицом он дождался перевода гневных речей китайских оппонентов, а затем спокойно им ответил.
— На время проведения операции защита Гуанчжоу будет возложена на корпус генерала Ляо Хэнкая. В случае возникновения для столицы какой-либо угрозы при проведении наступления армией Восточного фронта, он сможет оставить свои позиции на Северном фронте и придти на её защиту. Что касается захвата крепости Вэйчжоу, то мы вовсе не собираемся штурмовать её неприступные стены. Силами двух полков мы намерены обойти цитадель, полностью её блокировать и принудить к сдаче.
Все разъяснения Алексей Михайловича были просты и понятны, но вместо должного понимания вызвали новые крики протеста со стороны китайского генералитета. Привыкшие побеждать противника либо численным перевесом, либо путем измены, полководцы Поднебесной не желали идти в бой с сомнительным, по их мнению, исходом.
— Надо дать нашим войскам как следует окрепнуть и только потом вести их в бой, против такого сильного противника как Чэнь Цзюнмин! План цзян-цзюнь Владимирова на данный момент нам не подходит! Сейчас следует думать об обороне, а не о наступлении! — неслось со всех сторон.
Напор генералов был столь агрессивен и стремителен, что к их крикам был вынужден прислушаться вождь Гоминьдана, молчавший все это время.
— План, предложенный нам господином Владимировым, безусловно, заслуживает самого пристального внимания. Очень может быть, что именно он ляжет в основу нашей стратегии скорого будущего, и с помощью него наши революционные войска одержат блистательную победу над изменником и предателем Чэнь Цзюнмином. Однако на данный момент он явно не соответствует сложившейся на сегодняшний день обстановке. Проведение наступления в тех масштабах, что предлагают русские друзья, это огромный риск для наших армий. Поэтому я также стою за оборонительный вариант действий.
— Лучшая оборона — это атака! Правдивость этих слов доказали своими деяниями великий Александр и Цезарь, Суворов и Наполеон, Мольтке и наш генерал Скобелев — не удержался от комментария, также молчавший все это время Краснов.
— Господин цзян-цзюнь перечислил величайших полководцев Европы, однако он забыл, что мы находимся в Азии. Здесь всегда были свои особые специфические условия, без учета которых просто невозможно рассчитывать на одержания победы — учтиво склонив голову в сторону Краснова, парировал Чан Кайши.
— Китай, впрочем, как и любая другая страна, несомненно, обладает своей неповторимой спецификой, тут спорить трудно. Однако стратегические основы древнейшего китайского трактата об искусстве войны Сунь-цзы мало, чем расходятся с принципами европейских полководцев упомянутых господином Кочергиным. Быстрое действие приводит к успеху и победе, не так ли? — продолжил спор Покровский.
— Господин Владимиров читал эту жемчужину китайской военной мудрости? Очень приятно слышать об этом. Обычно европейцы с пренебрежением относятся к достижениям азиатских народов, ставя во главу угла свои собственные знания и опыт. Если применить мудрость этого трактата к нашему положению, то все указывает на явно неблагоприятное сочетание наших сил и сил противника, что не гарантирует успех в войне. Следовательно, мы должны уделить все внимание обороне и вместе с этим попытаться разложить войска противника пропагандой и подкупом.
— В отношении пропаганды понятно, но откуда взять деньги на подкуп? Согласно моим сведениям многие подразделения Гоминьдана вот уже несколько месяцев не получают жалования. Какой уж тут подкуп противника? Как бы в собственных войсках бунта не дождаться. Или вы намериваетесь обратиться за денежной помощью к купцам и компрадорам? — легонько уколол китайцев Краснов.
— Нет, компрадоры и купцы наши идеологические противники! — поспешил выкрикнуть один из генералов. — Мы ни за что не обратимся к ним за помощью, но её можно будет попросить у Москвы или Вашингтона.
— Боюсь уже поздно, что-либо просить господа. У нас с вами просто не осталось времени для этого!
