Илья Бриз - Шмель над державой
- Круто! - констатировал Дима, - буквально через пять - десять лет по тамошнему времени у них могут появиться абсолютно новые для нас компьютерные технологии.
****
Сталин снял Ежова на следующий день, после скоропостижной кончины Слуцкого. Отец народов очень не любил, когда подчиненные затевали не санкционированные интриги. Новым начальником УСИ был назначен человек Берии комиссар ГБ третьего ранга Меркулов Всеволод Николаевич, вызванный из Тбилиси с партийной работы.
Сразу, после доклада об этих событиях Логиновым Коган, отпустив капитана, предложил директору десантировать Воропаева.
- Ты думаешь, он уже готов? - спросил Викентьев, прикуривая очередную сигарету.
- А, даже если и нет, все равно пора, - полковник тоже прикурил от протянутой зажигалки, - Боюсь, не перегорел бы мужик. Мне довелось, однажды, слышать рассказ о космонавте, которого долго продержали дублером. Назначили его в план полетов в основной экипаж, а медики забраковали. Нервишки мол, не в норме.
- Вот тут ты, Павел Ефимович, наверняка прав, - директор покивал головой, - я слышал подобную историю про нашего разведчика, которого долго не могли перебросить через линию фронта. А вообще, как считаешь, Женя годится для этой миссии?
- Поздно ты, Юрий Александрович, этот вопрос задал, - куратор усмехнулся, глядя на несколько занервничавшего подполковника, - очень поздно. Впрочем, не дергайся, Воропаев именно тот человек, который нам нужен. Умный, честный, знающий парень. А главное, настоящий патриот нашей родины.
В кабинете директора наступила тишина. Оба сидели, курили и думали, каждый о чем-то своем. Успокоившийся Викентьев неожиданно решился задать провокационный вопрос:
- Слушай, Ефимыч, интересный ты человек. А вот что для тебя это слово значит - родина?
- Вопросец, - Коган задумался, - Моя бабушка родилась в 19-том веке. Вот она для меня, часть моей родины. Дед, доброволец, погибший в октябре 41-го. Отец, которого я никогда не видел. Вот он, приличная часть моей родины. Танкист, механик-водитель, погиб весной сорок пятого. Я только потом, спустя годы, нашел в архивах маленькую фотографию. Мама рассказывала, что они повстречались, когда он приехал получать отремонтированную технику на Кировский завод, где она тогда девчонкой работала. Их "повенчал" на следующий день командир перегоночной части, поставив фиолетовую печать на короткий приказ: "считать мужем и женой". Та самая печать, которая ставилась на актах приемки танков. У родителей было всего несколько дней и ночей.
- Так ты питерский! - удивился Викентьев, - сколько же тебе лет?
- Много. Старый уже, - усмехнулся Коган, - я родился за неделю до смерти отца. Мама умерла в пятидесятом. Болела долго. Бабушка... Добрая и работящая. Как она была горда, когда я в погранучилище КГБ поступил. Разведенные мосты над Невой. Красивейшие здания на Невском. Радующиеся люди вокруг - Гагарин в космосе! Мощность движков Сухаря, который возносит меня в голубое небо. А ты видел, как Ту-160 на посадку идет? Красотища, грация. Рубиновые звезды на башнях Кремля. Жареная корюшка весной в Питере. Да всего не перечислишь. Но, вот это все вместе - моя Родина.
Два человека сидели в кабинете и молча курили. Потом директор задал еще вопрос:
- Ты женат?
- Был. Очень короткое время. Сразу, после возвращения из Франции. Сейчас это называется, не сошлись характерами.
Мужчины еще несколько минут сидели в тишине, потом полковник встал, подошел к холодильнику, открыл, критически оглядел его внутренности, вытащил полиэтиленовую упаковку с копченым салом, литровый пакет виноградного сока и достал из морозилки бутылку водки.
- Надо восемь стопок и черного хлеба, - Коган посмотрел на Викентьева, - Раздобудь и тащи в спецлабораторию. Остальных я сам приведу.
- Ты что, прямо сейчас хочешь отправить Женю? - удивился директор.
- А чего ждать? Мальчишки с Ольгой Шлоссер неделю назад заявили, что все готово и десять раз перепроверено. Сейчас там, - Коган посмотрел на часы и сделал мысленный перерасчет, - около девяти вечера. Пока соберемся, еще раз все проверим, попрощаемся, Синельников уже спать ляжет. В спящего и десантируем.
- Хм, ну давай, - подполковник принялся за упаковку выпивки и закуски.
****
Воропаев сидел в кабинете бывшего начальника КБ завода, который ныне занимал Логинов. Здесь для Жени поставили отдельный стол с двумя мониторами и ноутбуком. Один монитор показывал младшего лейтенанта ГБ Синельникова в режиме реального времени. Выглядело это как ускоренная перемотка вперед на видеомагнитофоне. На другом экране можно было посмотреть выбранные куски записи уже на нормальной для восприятия скорости и со звуком из стоящих тут же маленьких колонок. Екатерина сидела справа от Воропаева и что-то увлеченно объясняла ему, изящно тыкая мизинцем в текст на экране ноутбука. Логинов сидел за своим столом и тоже работал на компьютере. Заметив вошедшего полковника, он тут же вскочил, попытавшись что-то сказать. Коган махнул ему рукой, останавливая, и подошел к увлеченным работой Евгению и Зосницкой.
- Ну как успехи, молодые люди?
Женя посмотрел на полковника и улыбнулся: - Ну, какие тут еще могут быть успехи? Движения Синельникова мне, сами понимаете, пока не отработать, а его манеру речи я давно освоил.
- Ну-ка, ну-ка, продемонстрируй, пожалуйста.
Евгений задумался на секунду и протарабанил первую статью из полевого устава РККА, еле заметно окая.
- Ух, ты, - удивился куратор, - и оттуда ты так хорошо уставы знаешь?
- Так Синельникова там посадили полученные от нас уставы сравнивать с действующими в РККА, - ответила за товарища Екатерина.
- Ага, и, главное, вокруг поглядывать, чтобы враги народа тайны Красной армии спереть не могли. А у меня на них, этих самых врагов народа, глаз наметан! - погрозил пальцем Воропаев, по-прежнему окая. У него это получилось очень похоже на младшего лейтенанта ГБ, на которого все уже успели насмотреться на мониторах.
- Орел, - похвалил полковник Воропаева и спросил Екатерину: - Как, Катюша, готов Ваш подопечный к работе?
- Давно готов, Пал Ефимыч, - тут же ответила Зосницкая.
Коган посмотрел в глаза Евгения и увидел там такую надежду и напряжение, что решил не тянуть: - Ну, так поехали в спецлабораторию.
- Прямо сейчас?! - озарил всех своей радостью Женя.
****
Логинов предупредительно открыл дверь, и Воропаев въехал в спецлабораторию на своем кресле прямо к легко накрытому столу. Капитан пропустил Екатерину и полковника вперед и закрыл дверь изнутри на ключ. Коган поздоровался с ребятами и Ольгой, которые заканчивали последнюю проверку оборудования, и осмотрел помещение хозяйским взглядом. Затем он вгляделся в большую плазменную панель, висящую на стене. На экране были видны контуры какого-то небольшого помещения с парой шкафов, письменным столом, парой венских стульев и занятой кроватью, стоявшей под темнеющим окном. Викентьев поймал вопросительный взгляд куратора и успокаивающе кивнул:
- Только что улегся. Принял стакан и отрубился, - пояснил директор.
Все быстро устроились вокруг стола и разобрали стопки, только что, наполненные из запотевшей бутылки.
- Ну, Женя, за твой день рождения! - поздравил полковник, глядя в глаза напряженному имениннику, - Какое там у нас сегодня, четырнадцатое?
- Уже пятнадцатое сентября тысяча девятьсот тридцать седьмого года, - торжественно, почти голосом Левитана, поправил Логинов.
Быстро, но аккуратно чокнувшись с Воропаевым, выпили не закусывая. Ольга, заранее проинструктированная Коганом, достала откуда-то упаковку, и, вытащив уже наполненный шприц с иглой, подошла к Евгению: - Это, Женечка, снотворное. Там оно действовать не будет.
Быстро, с заметной сноровкой, Шлоссер сделала укол в руку, положила шприц на стол, рядом с пустой стопкой и, пытаясь скрыть слезы, поцеловала Воропаева в губы. Ее тут же сменила Екатерина. Она обняла Евгения, погладила его по короткому ежику седых волос и тоже очень крепко поцеловала. Мужчины прощались без поцелуев и без слов. Крепко обнимали и жали руку. Только Викентьев, последним обнимая уже засыпающего Женю, сказал:
- Увидимся, друг. У вас там, через полгода, телевизоры появятся. Ребята, - он кивнул в сторону Николая с Димой, - обещали видеоконференцию сделать.
Подполковник, заканчивая предложение, почувствовав, как ткнулась ему в плечо голова спящего Жени, бережно перехватил ее двумя руками и отдал поддерживать ее Когану. Затем снял с нижней части туловища клетчатый плед, который когда-то сам подарил. Тело спящего Воропаева, сразу показавшееся из-за отсутствия ног каким-то маленьким и неправильным, аккуратно переложили на медицинскую каталку. Коля с Дмитрием, под контролем Ольги, перекатили Евгения к установке. Теперь уже Шлоссер, под контролем ребят, надела на голову Жени шлем, напоминающий мотоциклетный, но абсолютно глухой и с толстым кабелем, уходящим внутрь установки. Еще раз все осмотрев, Дмитрий перешел к столу, на котором стоял большой монитор, сел в кресло и пощелкал клавиатурой. Экран монитора сразу же засветился. На нем показались различные графики и несколько таблиц. В самом верху изображения ярко горели пять больших квадратов. Слева два зеленых, затем два желтых и красный. Дима еще что-то набрал на клавиатуре. Желтый цвет квадратов сменился на зеленый. Горин еще раз внимательно посмотрел на экран, переглянулся с тут же кивнувшим Николаем и посмотрел на Когана. Работа шла в абсолютной тишине. Полковник, осмотрев всех, кивнул Дмитрию. Тот поднес средний палец к клавише "Enter" и нажал. Тело Воропаева чуть дернулось и затихло. Через пару секунд левый квадрат на экране сменил цвет на красный и начал противно мигать. По лаборатории ощутимо поплыл запах человеческих экскрементов. Ольга не выдержала и заплакала. Екатерина тут же подхватила. Логинов с директором бросились успокаивать своих подруг объятиями и поглаживаниями. При этом все неотрывно смотрели на плазменную панель с контурами затемненной комнаты. Дима шевельнул мышкой, несколько раз щелкнул ее кнопками, и на его мониторе картинка сменилась на ту же, что и на плазменной панели. Дмитрий еще шевельнул мышкой, и одинаковые изображения на обоих экранах плавно наехали на кровать, а затем на лицо спящего и немного посветлели. Теперь можно было заметить и то, что человек несколько неровно дышит, и что ресницы подрагивают. Причем было видно, что время там, то идет нормально, то резко прыгает. Это компьютер выкидывал почти неподвижные куски записи, пытаясь не отставать от того мира. Внезапно глаза человека открылись, он откинул правой рукой одеяло и стал ощупывать левую. Пальцы на ней как-то неуверенно зашевелились. Затем они стали двигаться все быстрей и быстрей. Руки крепко пожали друг друга. Правая рука потянулась вверх, что-то щелкнуло и экраны стали белыми. Дима нетерпеливо шевельнул мышкой, и изображение опять появилось. Но теперь оно было ярким и цветным. Егор Синельников сел и принялся ощупывать свои ноги. Затем осторожно опустил их на пол и, держась за спинку кровати обеими руками, попытался встать. Получилось. Продолжая держаться за кровать, Синельников сделал маленький шажок одной ногой, затем чуть больший другой и, отпустив спинку кровати и балансируя руками, пошел по комнате. Каждый шаг был все уверенней и уверенней. Егор огляделся и, подойдя к шкафу, на дверце которого было снаружи большое зеркало, стал внимательно разглядывать свое отражение. Затем он улыбнулся, подошел к столу и включил стоящий там радиоприемник. Появилось еле заметное малиновое свечение в центре панели. Оно стало медленно наливаться все более ярким зеленым цветом. Из приемника послышались шорохи и трески атмосферных разрядов. Внезапно Николай дернулся к соседнему компьютеру и набрал что-то на клавиатуре. Динамик приемника выдал низкий гул, тут же перешедший в свист. Пару раз тихо пискнуло и затихло. Синхронно со звуками взмахнула крыльями ярко зеленая бабочка на панели приемника.
