Андрей Величко - Кандидатский минимум
— Есть у меня на примете такие, государь.
— Вот, значит, пусть они посменно дежурят, вроде как в патруле. И как ганноверцы зайдут в какой-нибудь кабак, наши тут же мчатся туда и поят английских прихвостней до полного изумления. А потом вербуют на уральские заводы.
— За чей счет поят, государь?
— Разумеется, за мой. И то, что им самим придется выпить в процессе, тоже. Плюс я еще доплачу за вредность.
— Так ведь тогда в те патрули отбоя от желающих не будет!
— Вот и ладушки. Если наших будет много, а тех мало, то кто быстрее сопьется до потери человеческого облика? Но тебе, конечно, придется присмотреть, чтобы деньги тратились по делу, а то ведь могут и наврать, что пили с англичанами. Осилишь такое дело?
— Осилю, ваше величество. И еще — ты снова правым оказался, меня уже угощал в кабаке человечек из французского посольства. Правда, плохо, с деньгами у них сейчас совсем никак, шорникам и то задолжали. Ради такого случая даже продали басурмане лошадь, вот только, как мне говорили, ранее такой животины у них не было. Небось украли где-нибудь, с них станется. Мне же этот мужик, Шарля его зовут, обещал баронский титул за то, что буду я ему про тебя, государь, рассказывать, да про дела твои.
— И ты, разумеется, попросил время на раздумья.
— Конечно, это и ты мне говорил, да и сам я знаю, что не след соглашаться сразу, надо цену набить. Да и узнать, кто такой барон, тоже не помешает.
— Титул такой дворянский, один из самых низших. Фон Мантейфеля знаешь? Он, кажется, и есть барон.
— Да это же голь перекатная, он, поганец, в карты себе на жизнь зарабатывает! — впал в праведное возмущение Василий. — И пьет, холера, почитай каждый день. Меня, царского коменданта, значит, вот таким похабным образом прельстить захотели? Правду, выходит, про этих французов сказывают, что они от жадности даже лягушками, и то не брезгуют.
Не совсем так, но где-то близко, подумал император. При Людовике Четырнадцатом, короле-солнце, французская разведка стала, пожалуй, лучшей в Европе, превзойдя даже английскую. Но на троне уже пятнадцать лет сидит его правнук, Людовик Пятнадцатый. Этот, хоть ему недавно перевалило за двадцать, сам не правит, за него государственными делами пока занимается кардинал Флери. Его преосвященство старается экономить на всем, чем только можно, уступая в скаредности лишь прусскому королю Фридриху, чей сын сейчас гостит в России. Понятное дело, что в таких условиях средств на разведку почти не выделяется. Но она по инерции продолжает оставаться вполне приличной, совсем же захиреет после смерти кардинала, когда бразды правления возьмут в свои прекрасные ручки любовницы Людовика во главе с маркизой де Помпадур. Тогда вся экономия накроется медным тазом, но средства потекут совсем не туда, куда надо. Впрочем, до этого остается еще больше десяти лет.
— Разумеется, баронский титул для такой персоны, как ты, сам по себе слишком мелок, — подтвердил император подозрения Василия. — Тем более что настоящий барон, кроме титула, должен еще и владеть землями, причем в изрядных количествах. Кажется, во Франции все приличные баронства уже заняты, но это не страшно, у лягушатников немалые владения в Вест-Индии. Вот, значит, пусть вместе с титулом и жалуют тебе во владение какой-нибудь остров площадью не менее десяти квадратных лье, тогда ты им про меня все расскажешь — что мы с тобой придумаем, разумеется. А ежели острова точно таких размеров не найдется, то ты, так и быть, согласен доплатить за излишки площади.
Слово "лье" император запомнил еще с детских времен, когда прочитал "Трех мушкетеров". Правда, чему именно равна эта единица длины, он не знал, но надеялся, что она все-таки не меньше километра. А то ведь иначе получится не остров, а какая-нибудь паршивая скала посреди океана.
После ухода Нулина царь сделал две пометки в своем блокноте.
— Заранее придумать, какими именно сведениями о его особе станет делиться комендант после получения баронского титула.
— И при первом же визите в Академию наук выяснить, что такое лье. Хотя, может, это знает даже Кристодемус, а у Миниха пока лучше не спрашивать.
Утро следующего дня началось с визита капитана Эдвардса в компании Меньшикова — кораблестроителя, причем вовсе не родственника покойного светлейшего князя. Кроме того, Гаврила Авдеевич свободно говорил по-английски, чем пока не мог похвастаться император. Впрочем, он уже начал помаленьку ликвидировать свою малограмотность в данном вопросе, но успехи пока еще оставались довольно скромными. Эдвардс, принятый в русский флот в специально для такого случая изобретенном чине капитан-консультанта с окладом семьдесят рублей в месяц, начал учить русский, но пока совсем без переводчика император с бывшим пиратом обойтись не могли.
На сегодняшней встрече предполагалось решить, что делать со шхуной "Мария", ибо в том виде, коем корабль сейчас находился, любое плавание могло стать для него последним даже со столь опытным экипажем, коим являлась команда англичанина.
— Тимбирование сей шхуны обойдется не менее чем в три тысячи рублей, государь, — начал свой доклад Меньшиков. — А может, и больше, без разборки этого не скажешь.
— Тим… что?
— Оным словом обозначается капитальный ремонт с заменой обшивки, — пояснил кораблестроитель. — И я считаю, что все равно корабль не станет таким, каким сошел со стапелей. Все-таки двадцать с лишним лет в постоянных походах, да еще в теплых морях — это очень много. Предлагаю построить новый по образцу этого, только больше, увеличив водоизмещение тонн до четырехсот, и с парусным вооружением типа бригантины, ибо два косых паруса не смогут обеспечить потребную для корабля таких размеров площадь.
— Это неправильно, — не согласился Эдвардс, ставший за время походов на "Марии" убежденным сторонником именно косых парусов. — Недостаток площади можно устранить, сделав шхуну трехмачтовой. Или даже оставив две мачты, но так, чтобы гик грота заходил за бизань. Поднимать гик при каждой смене галса для опытной команды нетрудно.
— А если команда не успеет его поднять? — возразил Меньшиков.
— Тогда это не моряки, а сборище сухопутных крыс, каковым вовсе нельзя выходить в море.
— Мне тоже нравятся косые паруса, — вступил в дискуссию император, — и я, побывав на "Марии", тоже считаю, что надо строить новый корабль, причем больших размеров.
Это убеждение царя было основано не на инженерных расчетах, которыми Новицкий и не особо владел, а имело под собой исключительно обонятельную основу. Проще говоря, воняло на "Марии" так, что Сергей сразу решил разобрать на запчасти этот источник миазмов.
— Более того, я уже составил эскизы того корабля, который предлагаю построить вместо вашей, Рид, заслуженной шхуны. Ее же выкупаю в казну за пятьдесят золотых червонцев.
Эдвардс кивнул. Он уже знал цену русских денег и считал, что царь даже немного переоценил его шхуну.
Меньшиков тем временем рассматривал два листа бумаги, полученные от молодого царя. Их еще позавчера срисовал с планшета Андрей Кротов, а изображались там эскизы немагнитной исследовательской шхуны "Заря", построенной из дерева в середине двадцатого века. К сожалению, полных чертежей Новицкий найти не смог, и пришлось обойтись не очень подробными эскизами.
Меньшиков повернул листы так, чтобы на них мог смотреть и англичанин. Эдвардсу не понадобилось много времени, и уже минут через пять он заявил:
— Ваше величество, если русские мастера смогут построить такой корабль и обеспечить ему должную остойчивость, то на нем я берусь совершить кругосветное плавание не более чем за год.
— Да тут не только остойчивость, с прочностью тоже будет ой как непросто, больно уж корпус длинный и узкий, — покачал головой Меньшиков. — Но ежели на доброе дерево не скупиться, то построить его можно.
— Ограничений в деньгах не будет, — заверил кораблестроителя император. Он уже навел справки и знал, что уж чем-чем, а воровством Гаврила Авдеевич заниматься точно не станет, не тот это человек. Но, конечно, его обязательно надо дополнительно простимулировать.
— Значит, назначаю тебя главным строителем этого корабля, ваше будущее сиятельство. Да-да, именно так. Как только капитан Эдвардс примет у его тебя, ты тут же станешь графом. И ты, капитан, тоже без награды не останешься, коли сможешь обойти вокруг света. Так что начинай потихоньку набирать стажеров из наших, с коими, кроме своей команды, ты пойдешь в этот поход. Их потребно не менее шестидесяти, и ты их возьмешь салагами, а вернешь настоящими морскими волками. Кроме того, на этом судне должны расположиться еще сто человек, которые останутся колонизировать открытые по пути земли. Гаврила Авдеевич, от тебя потребуется обеспечить им достаточно места для дальнего путешествия. Начинай постройку, а когда до ее окончания останется год, скажешь, дабы я мог начать подбирать переселенцев на будущие русские земли.
